Ступени Завидовал кто-то птицам, Но был не из рода Дедалов, — Чтоб медленно ввысь возноситься, Он лестницу вырубил в скалах. Другому в долину спуститься Хотелось, чтоб жить там получше, — Спуститься и чтоб не разбиться, Он лестницу вырубил в круче. Ступени — замена полета, Ступени — замена паденья, Ступени — работа, работа, Терпенье, терпенье, терпенье. Я к небу медленно лезу, Ступени ввысь прорубаю, Я гору железом, железом Долбаю, долбаю, долбаю. Пусть ангелы в горнем полете Смеются над неокрыленным; Не богу — работе, работе С киркой отбиваю поклоны. Усилья, усилья, усилья, Спина — будто натертая кровью. А вдруг это крылья, крылья Проклевываются с болью? 1967 Дом, предназначенный на снос Двери — настежь, песни спеты, Счетчики отключены, Все картины, все портреты Молча сняты со стены. Выехали все живые, Мебель вывезли — и весь Этот дом вручен впервые Тем, кто прежде жили здесь. Тем, кто в глубину погоста Отошли на все века… (А под краской — метки роста У дверного косяка…) В холодке безлюдных комнат Не осталось их теней, Но слои обоев помнят Смены жизней и семей. Здесь покоя не ищите В упаковке тишины, — Здесь взрывчаткою событий Этажи начинены. Здесь — загадка на загадке, Свет и тьма, добро и зло… Бьет мальчишка из рогатки В запыленное стекло. 1965 Старый храм Как все здесь неуклюже и негладко, Пороги вязнут в вековой грязи, И храма циклопическая кладки Бесформенною кажется вблизи. Уходит ввысь уверенно и хмуро Замшелая бугристая стена, И камня первозданная фактура Щербата и ничем не смягчена. Но вверх взгляни — над сизыми холмами Увидишь ты ожившую мечту: Как дым костра в безветрии, как пламя, Как песня, храм струится в высоту. Он рвется ввысь, торжественно и строго, Певучей силой камень окрылен, — Для бога он иль не для бога строен, Но Человеком был воздвигнут он. И нет в нем лицемерного смиренья, — Безвестный зодчий был правдив и смел: Он стал творцом — и окрылил каменья. И гордость в них свою запечатлел. И ты стоишь на каменном пороге, И за людей душа твоя горда, — Приходят боги и уходят боги, Но Человек бессмертен навсегда. 1946 От бога осталась нам шкура… От бога осталась нам шкура, Осталась остистая готика, Соборная архитектура, Строительная экзотика. 1977 Снимая тела и конечности… Снимая тела и конечности, И лица недобрых и добрых, У всепобеждающей вечности Мгновенья ворует фотограф. Ты здесь посерьезнел, осунулся, Но там, словно в утренней дымке, Живешь в нескончаемой юности На тихо тускнеющем снимке. Там белою магией магния, Короткою вспышкой слепою Ты явлен из времени давнего На очную ставку с собою. Вглядись почестней и попристальней В черты отдаленного брата,— Ведь всё еще слышится издали Внезапный щелчок аппарата. 1965 Статистика Статистика, строгая муза, Ты реешь над каждой судьбой. Ничто для тебя не обуза, Никто не обижен тобой. Не всматриваешься ты в лица И в душу не лезешь, — а все ж Для каждой людской единицы В таблицах ты место найдешь. В радах твоей жесткой цифири, В подсчеты и сводки включен, Живу я, единственный в мире, Но имя мое — легион. Умру — и меня понемногу Забудут друзья и родня. Статистика, муза Итогов, Лишь ты не забудешь меня! В простор без конца и границы, Бессмертной дорогой живых Шагает моя единица В дивизиях чисел твоих. 1966 |
