«Желание естественно, не так ли, сэр?» — спросил тот, что пониже.
Что вы подразумеваете под естественным?
«Голод, секс, желание комфорта и надежности — все это желание, и это кажется таким по-здоровому нормальным и разумным. В конце концов, мы так устроены».
Если это нормально, тогда почему вы обеспокоены этим?
«Неприятность в том, что есть не только одно желание, а много противоречивых желаний, все из которых тянут в разных направлениях. Я внутри разрываюсь на части. Два или три доминируют, и они отвергают противоречивые желания поменьше. Но даже среди главных желаний существует противоречие. Именно это противоречие с его натянутыми и напряженными отношениями причиняет страдание».
И чтобы преодолеть это страдание, вам сказали, что вы должны контролировать, подавлять или возвышать желание. Это так? Если бы удовлетворение желания приносило только удовольствие и никакого страдания, вы бы весело продолжали с ним сосуществовать, не так ли?
«Вероятно, — заметил более высокий. — Но всегда есть некоторая боль, а также страх, и это то, что мы хотим устранить».
Да, каждый хочет этого, и именно поэтому весь замысел и основа нашего мышления желает продолжения удовольствий, и в тоже время избегает боли желания. Разве вы тоже не стремитесь к этому?
«Боюсь, что да».
Борьба между удовольствиями от желания и страданием, которое также приходит вместе с ним, это конфликт дуальности. В этом нет ничего очень озадачивающего. Желание ищет удовлетворения, а тень удовлетворения — это расстройство.
Мы не признаем это, поэтому все мы стремимся к удовлетворению, надеясь никогда не быть расстроенными, но эти два явления неотделимы.
«Неужели никогда невозможно получить полное удовлетворение без боли расстройства?»
Разве вы не знаете? Разве вы не испытали краткое удовольствие от удовлетворения и разве оно неизменно не сопровождается беспокойством, болью?
«Я заметил это, но так или иначе пытался держаться подальше от боли».
И вам удалось?
«Нет все-таки, но всегда надеешься на это».
Как оградиться от такого страдания — вот ваша главная забота на протяжении все жизни. Поэтому вы начинаете дисциплинировать желания, вы говорите: «Это правильное желание, а другое неправильное, безнравственное». Вы взращиваете идеальное желание, такое, какое должно быть, в то время как находитесь в ловушке у того, какого не должно быть. То, которое не должно быть, это реальный факт, а то, которое должно быть, не имеет никакой реальности, кроме как воображаемого символа. Это ведь так, не правда ли?
«Но пусть даже воображаемые, разве идеалы не необходимы? — спросил тот, что пониже. — Они помогают нам избавляться от страдания».
Неужели? Ваши идеалы помогли вам освободиться от страданий, или они просто помогли вам продлить удовольствия, в то время как в воображении вы говорили себе, что не должны? Так что боль и удовольствие от желания продолжаются. Реально, вы не хотите быть свободными ни от того, ни от другого. Вы хотите дрейфовать с болью и удовольствием от желания, тем временем разглагольствуя о идеалах и всей этой дряни.
«Вы совершенно правы, сэр», — признал он.
Давайте продолжим оттуда. Желание нельзя разделять на как приносящее удовольствие и болезненное или как правильное и неправильное желание. Есть только желание, которое появляется под различными формами, с различными целями. Если не поймете этого, вы будете просто бороться, чтобы преодолеть противоречия, которые являются самой природой желания.
«Есть ли тогда центральное желание, которое должно быть преодолено, желание, от которого прорастают все другие желания?» — спросил более высокий.
Вы имеете в виду желание безопасности?
«Я думал об этом, но имеется также желание секса, так много других вещей».
Есть ли одно центральное желание, от которого прорастают другие желания, как множество детей, или желание просто меняет объект удовлетворения время от времени, от юного возраста до зрелости? Существует желание обладать, быть страстным, преуспевать, быть в безопасности, и внутренне и внешне, и так далее. Желание переплетается с мыслью и действием, с так называемой духовной, также как мирской жизнью, верно?
Они молчали в течение некоторого времени.
«Мы больше не можем думать, — сказал тот, кто пониже. — Мы в тупике».
Если вы подавляете желание, оно снова возникает в иной форме, так ведь? Управлять желанием — означает сузить его и быть эгоцентричным. Контролировать его — означает выстроить стену сопротивления, которая всегда рушится, если, конечно, вы не станете невротиком, зацикленным на одном желании. Подавление желания — это волевой акт, но воля — это особая концентрация желания, и, когда одна форма желания доминирует над другой, вы снова в ваших старых рамках борьбы.
Контроль, дисциплина, подчинение, подавление — все включает в себя некоторого рода усилие, и такое усилие все еще в пределах области дуальности, «правильного» и «неправильного» желания. Лень может быть преодолена актом воли, но мелочность ума остается. Мелочный ум может быть очень деятельным, и он обычно таким и является, таким образом причиняя вред и страдания себе и другим. Итак, как бы сильно мелочный ум ни боролся, чтобы преодолеть желание, он продолжит быть мелочным умом. Все это ясно, не так ли?
Они посмотрели друг на друга.
«Я думаю так, — ответил более высокий. — Но, пожалуйста, немного помедленнее, сэр, и не перегружайте каждое предложение идеями».
Подобно пару, желание — это энергия, верно? И как пар может быть направлен, чтобы управлять любым видом машин, либо полезным, либо разрушительным, так и желание может быть рассеяно, или же оно может использоваться для понимания без наличия того, кто использует эту удивительную энергию. Если есть использующий ее, будь он один или много, индивидуум или коллектив (что является традицией), то начинаются неприятности. Тогда возникает замкнутый круг боли и удовольствия.
«Если ни индивидуум, ни коллектив не должен использовать ту энергию, то кто же должен использовать ее?»
Разве вы не задаете неправильный вопрос? Неправильный вопрос будет иметь неправильный ответ, но правильный ответ может открыть дверь к пониманию. Есть только энергия, нет никакого вопроса о том, кто будет использовать ее. Это не энергия, а использующий ее, кто поддерживает замешательство и противоречие боли и удовольствия. Использующий, как один и как многие, говорит: «Это правильно, а то неправильно, это хорошо, а то плохо», таким образом увековечивая конфликт дуальности. Он настоящий интриган, творец печали. Может ли использующий ту энергию, называемую желанием, прекратить быть? Может наблюдатель не быть действующим, отдельной сущностью, воплощающей ту или иную традицию, а быть самой той энергией?
«Разве это не очень трудно?»
Это единственная проблема, а не то, как контролировать, дисциплинировать или подавлять желание. Когда вы начинаете понимать это, желание приобретает совершенно иное значение, оно становится чистотой творения, движением истины. Но просто повторять, что желание верховодит и так далее, не только бесполезно, но и явно вредно, потому что действует как усыпляющий препарат, чтобы успокоить мелочный ум.
«Но как избавиться от использующего желание?»
Если вопрос «Как?» отражает поиск метода, тогда пользователь желания будет просто создан в другой форме. Важнее не быть использующим, а не избавиться от него. Нет никакого «как». Есть только понимание, импульс, который разрушит старое.
Может ли когда-либо политика быть одухотворенной?
За мостом виднеется море, синее и далекое. Вдоль изгибающегося берега лежат пески и простирающиеся пальмовые рощи. Городские люди приезжают сюда на машинах со своими хорошо одетыми детьми, которые радостно кричат, наслаждаясь свободой от тесных домов и голых улиц.
Рано утром, прямо перед тем, как солнце восходит, когда на земле много росы, а звезды все еще видны, это место очень красиво. Вы можете сидеть здесь один, а всюду вокруг вас мир насыщенной тишины. Море беспокойное и темное, разозленное луной, его волны накатываются с яростью и ревом. Но несмотря на тяжелый грохот моря все удивительно тихо. Нет ни малейшего ветра, и птицы все еще спят. Ваш ум потерял свое побуждение блуждать по поверхности земли, двигаться среди старых, знакомых объектов местности, продолжать тихий монолог. Внезапно и неожиданно вся та огромная энергия сгущается, собирается, но не для того, чтобы расходовать себя в движении. Движение есть только в переживающем, который ищет, получает, теряет. Сгущение этой энергии, свободной от давлений и влияний желания, неважно, ослабленных или усиленных, создало полную внутреннюю тишину. Ваш ум полностью освещен, без какой-либо тени и не отбрасывая тень. Утренняя звезда очень яркая, устойчивая, постоянная и немигающая, в небе на востоке видно зарево. Ваш ум не передвинулся ни на йоту, он не парализован, но свет той внутренней тишины сам стал действием без слов и образов ума. Его свет не имеет центра, создателя тени, есть только свет.
