Утренняя звезда исчезает, и вскоре золотая кайма показывается из-за бурной воды. По земле медленно поползли тени. Все пробуждается, и легкий ветерок подул с севера. Вы идете по тропинке, которая пролегает вдоль реки и присоединяется к главной дороге. В тот час на ней очень мало людей, один или двое вышли на утреннюю прогулку. Почти нет автомобилей, и все живое довольно тихо. Дорога проходит через сонную деревню, где двое маленьких детей разговаривая и смеясь, не стесняясь прохожих, используют обочину как туалет. Автомобиль объезжает козу, лежащую на середине дороги. На некотором расстоянии от деревни вы проходите через ворота в ухоженный сад, где есть великолепные цветы и квадратный водоем с многочисленными лилиями в нем. Тени уже ярче, но трава все еще мокрая от росы.

Он был человеком средних лет из деревни, в некотором роде адвокат. Он сказал, что не очень усердно работал, поскольку имел небольшую собственность и мог посвящать часть своего времени другим вещам. В настоящее время он писал книгу о социальных условиях в этой стране. Встречался с некоторыми из видных людей в правительстве и принимал участие в самом последнем движении земельной реформы, переходя вместе с другими от деревни до деревни. Его энтузиазм был очень заметен, когда он заговорил о политической и социальной реформах, изменился даже весь тон его голоса.

Он стал резким, настойчивым, возбужденным. Его голова приподнялась, взгляд стал агрессивным, а манеры стали убеждающими. Все это он совершенно не осознавал. Слова и статистика легко приходили на ум, и он, казалось, набирал силу, когда продолжал. Так как вы слушали его поток объяснений и оценок без прерывания, он внезапно осознал, где находится, и извинился.

«Я всегда возбуждаюсь, когда говорю о политической и социальной реформах. Не могу ничего с этим поделать. Это у меня в крови. Кажется, так происходит со всеми нами, по крайней мере, людьми нашего поколения. Как только мы заканчиваем колледж, наше образование продолжается в основном через газеты, которые главным образом посвящены политике. Я чувствую, что огромное количество добрых дел можно сделать через политику, и именно ей я посвящаю этому много своего времени. К тому же мне это нравится, при этом возникает возбуждение».

Как оно возникает при алкогольном опьянении, при сексе, при еде, при грубости и так далее. Возбуждение в любой форме дает нам ощущение переживания, и мы требуем его даже в религии.

«Вы думаете, что это неправильно?»

А что думаете вы? Ненависть и война приносят огромное возбуждение, не так ли?

«Лично я принимаю политику всерьез, — продолжал он, игнорируя вопрос, — для меня это очень серьезный вопрос, потому что я чувствую, что это изумительный инструмент для проведения существенных реформ. Политическое действие на самом деле приносит результаты и не в слишком отдаленном будущем, так как в ней есть определенная надежда для среднего человека. Наиболее религиозные люди, кажется, понимают важность политического действия, которое, как как сказал один из наших лидеров, должно быть одухотворено. Вы согласны с этим, не так ли?»

По-настоящему религиозный человек не интересуется политикой. Для него существует только действие, полное религиозное действие, а не фрагментарные деятельности, которые называются политическими и социальными.

«Вы оппозиционно настроены в отношении привнесения религии в политику?»

Оппозиция только порождает антагонизм, верно? Давайте рассмотрим, что мы подразумеваем под религией. Но, прежде всего, что вы подразумеваете под политикой?

«Это вся законодательная процедура: правосудие, планирование процветания государства, гарантия равных возможностей для всех граждан и так далее. Функцией правительства является мудро править и предотвращать хаос».

Конечно же, всякого рода реформа — это также функция правительства. Его нельзя оставлять прихотям и мечтам, называемым идеалами, сильных личностей и их группам, так как это ведет к распаду государства. В двухпартийной или многопартийной системе реформаторы должны работать либо через правительство, либо как часть оппозиции. Зачем вообще нам нужны социальные реформаторы?

«Без них многие реформы, уже достигнутые, никогда бы не произошли. Реформаторы необходимы, потому что они подталкивают правительство. У них есть большее видение, чем у среднего политика, и своим примером они вынуждают правительство проводить нужные реформы или изменять его политику. Участие в голодовке — это одно из средств, выбранных святыми реформаторами, чтобы заставить правительство следовать их рекомендациям».

Это является своего рода шантажом, не так ли?

«Возможно. Но это действительно вынуждает правительство принимать во внимание и даже выполнять необходимые реформы».

«Святой реформатор» может ошибаться, и часто он действительно ошибается, когда вовлекается в политику. Поскольку он имеет некоторое влияние на народ, правительству, вероятно, придется уступать его требованиям, иногда с разрушительными результатами. Разного вида реформы через различные формы законодательства, являются ли по существу функцией гуманного, разумного правительства, почему бы этим политически настроенным «святым» не присоединиться к правительству или создать еще одну политическую партию? Не происходит ли так, что они хотят играть в политику и все же держаться в стороне от нее?

«Я думаю, что они хотят одухотворить политику».

Может ли когда-либо политика быть одухотворенной? Политика беспокоится об обществе, которое всегда в конфликте с собой, всегда ухудшается. Взаимодействие людей составляет общество, и эти взаимоотношения фактически основаны на амбиции, расстройстве, зависти. Обществу незнакомо сострадание. Сострадание — это поступок цельной и единой личности.

А сейчас каждый из этих политико-религиозных реформаторов утверждает, что его путь к спасению единственный, не так ли?

«Большинство их них так и делает, но есть меньшинство, которое не настолько уверенно».

Не могут ли они все сильно ошибаться, запутавшись в их собственных условностях, с устоявшимися предубеждениями и традиционным подходом? Нет ли у каждого «святого» политического лидера с его группой последователей тенденции вызывать дальнейшую фрагментацию и распад государства?

«Но не должны ли мы рискнуть? Можно ли создать единство через простое законодательство?»

Конечно, нет. Может возникнуть подобие единства, внешнее следование универсальному образцу, социальному или политическому, но единство человечества никогда не может быть создано законодательством, пусть даже возвышенным.

Где есть дружба, сострадание, организация правосудия не нужна. А через организацию правосудия не обязательно возникает сострадание. Напротив, она может отогнать сострадание. Но это другой вопрос.

Как я говорил, почему бы этим «святым» политикам не присоединиться к правительству или создать партию, чтобы осуществлять их политику? Что является потребностью этих реформаторов вне политической сферы?

«У них больше власти вне парламента, чем бы они имели, состоя в нем. Они действуют по отношению к правительству как бич морали. Они действительно делят людей до некоторой степени, это правда, но это необходимое зло, от которого может быть польза».

Проблема намного глубже, не так ли? Политические, экономические и социальные реформы очевидно необходимы, но если мы не начнем понимать проблему поболее, которая состоит в цельности человека и его полного действия, такие реформы только приносят дальнейший вред, требуя все большие реформы в бесконечной цепи, в которой человек удерживается.

Теперь же, разве не существуют более глубокие побуждения, которые вынуждают этих «святых» политических лидеров действовать так, как они действуют? Лидерство подразумевает власть, власть, чтобы влиять, вести, доминировать или изощренно, или требовательно. Эти лидеры — искатели власти. Власть в любой форме — это зло, и она будет неизбежно приводить к бедствию. Большинство людей хочет, чтоб их вели, чтоб им говорили, что делать, и в их смятении они создают лидеров, которые так же запутаны, как и они сами.