Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Когда же людям является видение сего безграничного внутреннего мира, они сознают, что мастер-мнемоник направляет их внимание (ибо он — путеводитель, хотя и неузнанный) к тому Царству, где они были рождены, счастливому Царству посреди гор, океанов и равнин Земли, что вращается вокруг Солнца среди бесконечных солнц Творения; и к Правительнице их Царства, почтившей своим присутствием, к великой, пылкой, многоцветной душе, скрытой за одеяниями, спрятанной в человеческом теле: се ваше Солнце справедливости и мира. И они понимают. Любовь переполняет сердца, и каждое снова приносит клятву служения и верности.

Брунист делает шаг вперед (рамист же давно умолк, лишь изредка что-то бубнит, возясь со своими записями, чем веселит всех присутствующих) и отвешивает почтительный поклон. Почти ощутимо присутствие божественных сущностей — Мира, Изобилия, Удовольствия, Истины и Радости Умственного Творчества, — вызванных напряжением его души. По ее глазам он понимает, что она понимает: все, что он сделал, было ради нее, но не только; и она, unica Diana,[511] возвышает его, приглашая сесть рядом.

Сквозь высокое оконце в здании французского посольства Джордано Бруно смотрел на заснеженную реку. За его спиной вверх-вниз шныряли по лестнице слуги, растаскивая дорожные сундуки и хозяйственные impedimenta.[512]

Нет, не сбудется. Единственным форумом здесь был посольский обеденный стол,[513] а когда он написал коперникианскую комедию[514] (введя в пьесу стариков-лодочников, грубую английскую чернь, педантов из Оксфорда, нерадивых дворян), читатели не нашли в ней ничего забавного и не заметили восходящее солнце.[515] Пир на пепле — вот его удел здесь.[516]

Возможно, жизнь на удаленном острове, где-то на грязной окраине мира, сделала англичан столь неподатливыми и жестоковыйными; они не вовсе лишены разума и отнюдь не злы, но вовсе не способны принимать всерьез любую важную материю. Его девиз всегда был — In hilaritate triste, in tristitia hilare,[517] но англичане каждый раз понимали его неправильно, обижаясь и даже оскорбляясь шуткам, не веря в то, о чем он говорил совершенно искренне. Сэр Sed-Ne с беззаботной улыбкой на устах. Ничего не утверждает, а значит (по его словам), никогда не лжет.

Даже королева, когда он устремил к ней свой дух с любовью и (как подобает мужчине) приказом, смогла уклониться и избегнуть его, воздвигнув вокруг себя кукольную защиту, которую не сломить подлинной осаде.

Поразительная женщина, поразительный дух.

Говорили, что она прислушивалась к совету доктора, жившего на другом берегу реки: он составил ее гороскоп, обучил своему искусству. И без сомнения, лечил от телесных и душевных скорбей.

Он (если это был он) сделал ее сильной, но и умалил.

Не важно. Ноланец, по правде сказать, и не ожидал, что короли и государи смогут понять или хотя бы вообразить, как можно использовать те силы, которые он предлагал им. Бруно преподнес Генриху Французскому свои «Тени», поведал о надежном способе вызвать любовь к божественной особе его величества в сердцах подданных, любовь, которая навечно утвердит королевство французское, — и после этого Генрих отправил его сюда, умирать от скуки. Сколь высокое положение ни занимали бы монархи в порядке вещей, они, чаще всего, были не мудрее простых людей; в их одряхлелых сердцах жили младенческие души, воплями требуя хвалы и благополучия, либо же их души походили на иссушенный камень, с которым ничего не поделаешь.

И он решил двинуться дальше: вернуться во Францию, но ненадолго. На реке усердные галеи медленно тащили облого ганзейского купца — паруса к ветру, флаги подняты.

Он спросил у своей души: Маленькая странница, куда ты направишься, что станет с тобой?

При дворе говорили, что Джон Ди был на аудиенции у польского короля Стефана, сейчас он живет во дворце императора в Праге, ему прислуживают мудрые мужи этого города. Создает золото. Так говорят.

Парацельс, немецкий философ, однажды написал, что желающий познать Природу, должен сам ступать по страницам ее книг. Одна страна, одна страница: таков Codex Naturae, а значит, должно перевернуть лист. Ему рассказал об этом Александр Диксон; Бруно никогда не читал Парацельса, даже не собирался, но эти слова ему понравились. Одна страна, одна страница. Если королям и князьям не внятен зов — возможно, его услышит император.

Выпрямившись, он отошел от подоконника. Собирать почитай что и нечего: коробка-другая с книгами да ларцы с бумагами. Если даже погибнут в морс, он восстановит их по памяти.

В путь, подумал он, в путь, в путь.

Глава четвертая

В мире много монархов, много и князей, но только один император. Рудольф II, полновластный король Венгрии и Богемии, эрцгерцог Австрийский, был избран императором, и Папа помазал его голову елеем: Единственный и Всеобщий Монарх Всей Видимой Вселенной. Или по меньшей мере его тень.

Его дед Карл,[518] король всех земель, теперь доставшихся Рудольфу, также был королем Испании, правителем Нидерландов и Нижних Земель. Он был королем Савойи, повелителем Неаполя и Сицилии; Папа был у ног Карла, а Его Город, Рим, подвергся разграблению. Бич Божий. Для Карла создали символ, самый прославленный из славных символов, знаков и эмблем, ведомых христианскому миру и за его пределами, в странах по ту сторону земного шара, о коих древние римские императоры даже не слышали. Эмблема Карла являла две колонны — Геркулесовы Столпы на Вратах Моря, вратах в Новый Свет. Их обвивал стяг, надпись на коем гласила: Plus oultra — «И даже дальше». Эмблему чеканили на медалях, выбивали на щитах и нагрудных знаках, гравировали по дереву и печатали на титульных листах географий Нового Света; она появлялась на пиастрах, золото для которых добывали в ином полушарии. Символ этот стал так знаменит, что еще долго после смерти Карла он пребывал на деньгах, хотя клише стерлись, девиз износился, и на испанских монетах остались только две колонны и связующая лента — и значили они уже не «Империя», или «Карл», или «И даже дальше», а только «доллар».[519]

Любовь и сон - pic05.jpg

Ни одно царство не вечно.

Рудольф читал книги по истории, читал Аврелия; он знал. Земные империи обречены. Владения Карла (над которыми никогда не заходило солнце) в итоге пришлось разделить между сыновьями — Италией, Испанией, Австрией: нет человека, столь великого, чтобы держать все это в одних руках. И теперь сыновья сыновей осторожно глядели друг на друга поверх карты, как будто мир был слишком мал для них.

Земные империи преходящи. Но империи Рудольфа положил основание Господь; как Царство Христово, она была, хотя бы отчасти, не от мира сего. Не важно, какие трудности выпадали на ее долю; не важно, сколько земель отделялось от нее — сама империя не могла погибнуть. Временами она будет умаляться, сжиматься, как улитка в раковине; населенные земли, правительства, армии, флоты дистиллируются в мощные символы, столь малые, что их можно будет нести во время шествий, запечатлевать на драгоценных камнях, надевать на шею императору. И даже если она сожмется до размеров его собственной священной особы, в ней достанет сил для новой алхимической возгонки, и когда настанет новая эпоха, из семян — драгоценностей и символов, которые император держит в своих шкатулках, — взрастет былая империя. Что бы ни думали они — вздорные епископы, князьки, реформисты, нунции, жестокая чернь укрепленных городов, — все они живут в пределах Единой Священной Римской Империи.

вернуться

511

Единственная Диана (лат.). Unica Diana — из вступления к «Героическому энтузиазму»: «…Позволено нам созерцать ту единственную Диану, которую в данный момент и при данных обстоятельствах я не хочу называть по имени» (пер. Я. Емельянова).

вернуться

512

Принадлежности (лат.).

вернуться

513

Единственным форумом здесь был посольский обеденный стол… — Согласно «Пиру на пепле», диспут Бруно с педантами происходил 7 февраля 1584 г. в доме Фулка Гревилла, но, как Ноланец показал на допросе в инквизиции, на самом деле состоялся во французском посольстве. Многие исследователи склоняются к тому, что все события «Пира» следует толковать иносказательно и не искать им соответствий в биографии Бруно.

вернуться

514

…написал коперникианскую комедию… — «Пир на пепле».

вернуться

515

…и не заметили восходящее Солнце. — Излюбленный образ Бруно. К примеру: «Долой, долой эту темную и мрачную ночь наших заблуждений, ибо прекрасная заря нового дня справедливости зовет нас; приготовимся встретить восходящее солнце, да не застанет оно нас такими, каковы мы теперь. Надо очиститься и стать прекрасными, нужно омыться и очиститься не только нам самим, но и нашим домам и нашим кровлям; очистим и внутреннее наше, и внешнее. Очистим, говорю я, разберемся прежде всего на небе, которое мысленно внутри нас есть, а затем уже в этом чувственном мире, который телесно представляется нашим очам» («Изгнание торжествующего зверя», диалог первый).

вернуться

516

Пир на пепле — вот его удел здесь. — Во вступлении к диалогу Бруно пишет, обращаясь к Мишелю де Кастельно: «Вы спрашиваете меня: что это за симпосион, какой это пир? Это ужин. Какой ужин? На пепле. Что значит ужин на пепле? Разве может быть перед вами поставлено такое кушанье? Разве можно сказать: я ел пепел, как хлеб? Нет, это ужин после солнечного заката, в первый день Великого поста, называемый нашими попами днем пепла, а иногда — днем воспоминания». Поэтому другой вариант перевода заглавия — «Великопостная вечеря».

вернуться

517

В веселии печален, в печали весел (лат.). Девиз на титульном листе комедии Бруно «Подсвечник» (1582). «Чем больше я читаю о Бруно, тем больше его люблю, — сказал Краули в интервью 2002 г., — и тем больше его проект напоминает мой (мне самому, конечно!). Его девиз (сохранилась собственноручная запись в каком-то альбоме автографов) был: in hilaritate triste, in tristis hilarite (кажется, именно так), что значит: "В печали весел, в веселии печален" — шучу, когда наиболее серьезен, наиболее серьезен, когда шучу».

вернуться

518

Его дед Карл — двоюродный дед, Карл V (1500–1558), император Священной Римской империи (с 1519 г.), король Испании (с 1516 г.), Неаполя и Сицилии, правитель Бургундии; в 1556 г. после поражения от немецких князей-протестантов отрекся от престола в пользу сына, Филиппа N (1527–1598, король Испании в 1556–1598 гг.).

вернуться

519

…и значили они уже не «Империя», или «Карл», или «И даже дальше», а только «доллар». — Одна из легенд о происхождении символа доллара. Более вероятна версия, что это монограмма PS (песо).

107
{"b":"119193","o":1}