— Пойдемте, мистер Карсавен. Вы не пострадали? Ну и славно… — суровая преподавательница показалась Гарету отстраненной и погруженной в свои мысли. Больше она не произнесла ни слова, пока не привела мальчика в башню Райвенкло и не сдала с рук на руки изрядно встревоженному Кассио.
Глава 57
Утром на завтраке Гарет обратил внимание на гриффиндорский стол, где царило необычное для этого факультета гробовое молчание. Староста Перси бросал в сторону рыжих близнецов злобные взгляды. А сами близнецы, обычно окруженные друзьями, сейчас сидели в изоляции. Места справа и слева от них пустовали. Сами рыжики выглядели весьма подавленными, что тоже было необычно.
— Что случилось? — шепнул Гарет Рону. Тот лишь пожал плечами.
— Я знаю! — сообщила Падма. — Мне сестра сказала. Они воспользовались суматохой и залезли в лабораторию профессора Снейпа. А он их поймал и снял с Гриффиндора целых сто баллов. Гриффиндор был на втором месте, а теперь на четвертом. Поэтому на них все ужасно злы и даже хотели побить.
Рон криво усмехнулся.
— Ну, это вполне в духе Фреда и Джорджа. Им же вечно нужны компоненты для своих розыгрышей, а в Хогсмиде покупать дорого.
— Что такое Хогсмид? — спросила Падма.
— Поселок магов недалеко от Хогвартса, — пояснил Рон. — Там много магазинов и вообще, говорят, здорово… Только младшекурсников туда не пускают. Не раньше третьего курса, и нужно разрешение от родителей. Кстати, если Фред и Джордж будут предлагать вам какие-то лакомства — не берите. Они сейчас делают конфеты-подлянки, от которых с людьми разные гадости происходят — ну, уши там вырастают, или клыки… А проверяют все это на первокурсниках, потому что остальные уже знают, чего можно ждать от близнецов, и их так просто не подловишь.
— Бррр, гадость какая! — возмутился Флай.
Рон пожал плечами.
— Я уже привык. Они вечно на мне что-нибудь тестируют. Хорошо хоть, Джинни не трогают, потому что она девочка, и мама пообещала открутить им уши, если они будут ее обижать. — Рон поковырял ложкой в тарелке, печально глядя на остывающую овсянку.
— Ужас… — вздохнула Лайза. — Как ты живешь с такими родственниками?!
Рон поднял на нее изумленный взгляд.
— Ты что, меня жалеешь? Да нет, на самом деле все нормально. Близнецы… они, конечно, бывают надоедливые и вредные, но они хорошие братья. Правда. Они не зануды, как Перси, и если что, я могу им довериться. Им и еще Биллу. И Джинни.
Весь день Гарет не находил себе места. Страшно хотелось поделиться с кем-нибудь подробностями вчерашнего приключения. Он понимал, что легко отделался — всего двадцать баллов штрафа, их будет нетрудно добрать на уроках. Вчера даже никто не стал спрашивать, почему он отстал от других ребят. Оказалось, девчонки с Пуффендуя, увидев издали вызванного в школу Хагрида, перепутали его с троллем и подняли дикую панику, орали, верещали и перепугали всех остальных. Когда же это безобразие удалось прекратить, и старосты развели свои факультеты по гостиным, выяснилось, что нескольких человек не хватает. Четырех девчонок нашли довольно быстро — они спрятались в неработающем туалете на втором этаже, а вот в поисках Гарета и близнецов Уизли преподавателям пришлось изрядно побегать по школе. И никто не заметил, что мальчик отстал от своей компании до того как эти дурочки устроили переполох. Кажется, только Рон что-то заподозрил, но он молчал и лишь многозначительно поглядывал на товарища.
В субботу наконец-то вернулась Карина. У Гарета тряслись руки, когда он отстегивал тубус с письмом от шлейки. Вручив умильно посвистывавшей дракошке несколько оладий, утащенных с завтрака, Гарет торопливо развернул свиток.
«Дорогой мой мальчик!..»
Руны заплясали и потерялись в тумане. Гарет всхлипнул и вытер кулаком навернувшиеся слезы.
Он весь день таскал свиток с собой и поминутно перечитывал строчки, написанные знакомым родным почерком. Отец вставал перед ним как наяву — зеленоглазый, рыжеволосый, смеющийся… Прижимая к щеке исписанный пергамент, мальчик чувствовал тепло его рук, тонких, но таких сильных и надежных…
Помимо папиного письма, в футляре обнаружились весточки от друзей. Все трое тосковали по Гарету, жаловались на интенсивную учебу, интересовались новостями…
«Гарри, в последней четверти мы получим пульсационные браслеты. Вчера нам давали ознакомиться. Это просто кошмар, не понимаю, как такое можно вытерпеть. Магистр Кримаран смеется и говорит — куда вы денетесь, а кто не хочет, так никого насильно не держим… Знаешь, я тебе завидую. Ты напиши, какие у вас уроки и чем вы занимаетесь…»
«Гарри, нам тебя ужасно не хватает. Первый матч наша команда продула. Этот придурок, которого взяли на твое место, все ходил с задранным носом, а теперь по стеночке пробирается. Такого на площадке натворил, ты не представляешь! Два раза гранда ловил и упускал на полкруге, так что нам не засчитали, а последний раз загнал его в кольцо. Такой позорной игры свет не видел…»
«Знаешь, Гарри, я больше не буду учиться в Вельде. Меня и пару Орлят отобрали в школу Святого Георгия. Ты не думай, я обязательно буду писать тебе оттуда, и ты тоже пиши, ладно? Жалко, что мы не увидимся на каникулах, но там очень жесткие порядки…»
На дне футляра болтался еще один листик пергамента. Вытряхнув его, мальчик с удивлением уставился на неумело, но старательно нарисованную картинку: зеленый луг, синее озеро, у озера пасется… кажется, конь, больше похожий на сильно растрепанный веник. На обратной стороне было коряво выведено: «Гарриту от ево систры Фей. Будим дружить?»
«Будем» — решил Гарет, ставя картинку на тумбочку у кровати. Письма от друзей пока отложил, решив ответить на них позже. Не удержался и снова развернул пергамент с аккуратными строчками рун, написанных отцовской рукой.
«Сын, чисто-белая аура без малейшего цветного пятнышка означает, что данный индивид категорически не способен к стихийной магии. Нет даже латентных способностей, которые обычно выглядят как очень бледные полупрозрачные спирали. То есть, обладатель такой ауры не является человеком, он относится к другой разумной расе. Опиши подробнее саму ауру и ее обладателя, я постараюсь угадать, кем он может оказаться. И в любом случае, старайся пока поменьше общаться с этим типом…»
Общаться с Дамблдором у Гарета и так не было ни малейшего желания, а весть о том, что директор — не человек, здорово встревожила мальчика.
«Что касается твоего друга-гурра, я связался с Ангмаром. Седрик говорит, что они несколько раз теряли членов общины во время сброса по граням. Если ты не знаешь, гурры не способны к самостоятельному переходу между мирами, так что не могли вернуться сами. Отцу твоего друга лучше поговорить не со мной, а непосредственно с Седриком, он собирался быть в здешних палестинах в декабре-январе и заедет тебя навестить. Насчет яиц алаки для твоих друзей: только с письменного согласия родителей. Если управитесь с этим до Рождества, Седрик захватит яйца с собой…»
— Вау, — негромко сказал Гарет. — Это хорошая идея. Рон! — окликнул он друга, игравшего в шахматы с Мэнди. — Папа сказал, что если ты хочешь алаки, нужно письменное согласие от твоих родителей. Тогда на Рождество ты получишь яйцо.
— Какое яйцо? — немедленно заинтересовалась Мэнди, в то в время как Рон выскочил из-за стола, едва не рассыпав фигурки, и с ликующим воплем отплясывал посреди гостиной какой-то дикарский танец. — Такого же дракончика, как у тебя? Ой, Гарри, а мне можно? — она сложила руки в умоляющем жесте. — Ну пожалуйста!
— Если твои родители пришлют письмо с разрешением, то да. Кстати, надо всем нашим сказать, кто хотел завести алаки. И Хагриду…
Мэнди аккуратно убрала шахматы, выставив вместо них на стол письменные принадлежности.
— Я сейчас же напишу им. Я уверена, они разрешат!
— Я тоже! — запыхавшийся Рон прекратил свои дикие прыжки и полез в сумку в поисках чистого пергамента. — Мэнди, можно я воспользуюсь твоей чернильницей?
