Скуид-Роу. Вот это воспоминание как раз не радовало. Мы готовили рыбу в тот вечер, когда Энни пригрозила порвать со мной, после того как отец подарил ей «мерседес».

Я оказался на сайте «Киндл инвестмент патнерс». Там все еще висел некролог Энни из «Пало-Альто дейли». Я прочитал его в несчетный раз. Яд Гленна Киндла ощущался даже на сайте компании, и это говорило о многом.

На сайте приводились ссылки на опубликованные в последнее время статьи об успехах Киндла, о компаниях, которые он поддержал на начальном этапе. Но после смерти Энни дела у него пошли куда хуже. Он больше не проворачивал миллиардные сделки, и ему уже не уделялось того внимания, к которому он привык. Конечно, он находил новые компании, работающие в области высоких технологий, и готовил ИПО,[28] но уже покинул когорту героев, чьи фотографии появлялись на обложке «Бизнес уик». Полностью Гленна Киндла не забыли, но статус его заметно понизился.

В самой последней статье рассказывалось о его сотрудничестве с Эдом Гейверсоном, когда-то одним из самых богатых американцев, состояние которого в последние годы заметно уменьшилось. Компания «Дитсофт», которой руководил Гейверсон, неправильно оценила потребность в поставляемых ею программах, и в результате акции упали в цене на 90 %. В большой статье, опубликованной в «Ю-эс ньюс энд Уорлд рипорт» обсуждалось создание Киндлом и Гейверсоном консорциума высокотехнологичных и коммуникационных компаний (в том числе поисковых систем и провайдеров телефонной связи) с целью полной адаптации потребителей к Интернету. Она продвигали, по их скромному определению, «Постследующую великую идею».

Гленн Киндл и Эд Гейверсон заработали сотни миллионов долларов на производстве компьютеров и программ, обеспечивающих их работу. Тогда почему теперь они собираются раздавать все бесплатно?

Киндл, венчурный капиталист, чье состояние увеличивалось и уменьшалось в зависимости от состояния рынка акций компаний высоких технологий, и Гейверсон, энергичный основатель «Дитсофта», всегда старались быстренько подружиться (пусть и оставаясь соперниками в бизнесе) с новой идеей. Они уверены, что не в таком уж далеком будущем компьютеры, мобильные телефоны и прочие коммуникационные устройства станут бесплатными, как и доступ в Интернет, который их все связывает.

Эта парочка не сомневается, что поддерживаемый государством и рекламодателями рост инфраструктуры Интернета приведет к повышению производительности труда и проникновению во все сферы человеческой деятельности автоматической и недорогой техники. К Киндлу, Гейверсону и их могущественным корпоративным союзникам проявили несомненный интерес и в Вашингтоне, когда они заявили, что по охвату высокоскоростным Интернетом Соединенные Штаты находятся лишь на восьмом месте в мире, что ставит под угрозу конкурентоспособность страны.

Киндла и его приятелей заботит, конечно, и прибыль. Они уверены, что вложенные средства вернутся с лихвой, когда люди начнут покупать товары и услуги исключительно через Интернет, скачивать фильмы и музыку, просматривать рекламные объявления, блуждая по Сети.

Принцип их идеи прост: «Сначала свяжи, потом получи».

Киндл предпочитает более доходчивое объяснение: «Научите людей ловить рыбу, и они будут ее есть. Свяжите их, и они найдут более эффективные, еще никому не ведомые способы использования богатств океана… и небес». Так он сказал, выступая в Стэнфордской школе бизнеса в начале года.

Среди компаний, которые помогают им продвигать эту идею, главные поисковые системы. Одна такая система, «АмерикаСич», продвигает идею бесплатного беспроводного доступа в Интернет в деловой и торговой части больших городов в обмен на возможность отправлять пользователям рекламные сообщения с привязкой по месту нахождения. Компании мобильной связи также рассматривают возможность передачи не только текстовых, но и голосовых рекламных объявлений.

Но главный вопрос в другом: какая часть их идеи научно обоснована, а какая — фантазия, рожденная из желания вновь подняться на вершину экономики высоких технологий?

Я закрыл ссылку на статью.

Не мог не закрыть. Глазные яблоки грозили взорваться. Я ненавидел не Гленна Киндла. Ту его часть, которая проявлялась в Энни. Пальцы сжались в кулаки. Перед мысленным взором возникла знакомая картинка: я стоял на краю моста «Золотые ворота» и держал за ноги отца Энни, который висел над водой головой вниз. Ударил кулаком по столу.

Подпрыгнул. Не от злости. От руки, которая легла мне на плечо.

— Уже три часа ночи.

Эрин.

— Я только…

— Это называется одержимостью. — Она посмотрела на экран. — Важный для тебя сайт?

Посмотрел и я. Другая статья, о вручении «Киндл инвестмент патнерс» премии Американского общества программистов. Никакой важности. Только возможность отвлечься. Чушь собачья. Эрин выключила компьютер, взяла меня за руку. Повела в спальню.

— Я там больше не побывал.

Она вопросительно посмотрела на меня.

— В том месте, где погибла Энни. Никогда туда не возвращался… после происшествия.

Она легла на кровать рядом со мной. Вновь взяла за руку.

— Ты можешь там побывать…

— Но не попадешь в прошлое, — закончил я ее мысль.

Возможно. Но прошлое постоянно возвращалось ко мне.

— Завтра будет большой день, — сказала Эрин.

Шел дождь. Я чувствовал, как просыпаюсь и снова проваливаюсь в сон. Еще один водный сон?

Если так, то и сны мои менялись от сюрреалистических до очень реальных. Я почувствовал на лице влагу. Открыл глаза и резко сел. Эрин стояла у кровати, полностью одетая, вооруженная стаканом с кубиками льда. Одним водила по моему лицу.

Вроде бы забавно, да только мне было не до смеха. Я пытался понять, что со мной. Сильно расстроен? Скорее, никак не мог сбросить груз усталости. Я тряхнул головой, как собака после купания в океане, чтобы окончательно проснуться.

Я проспал пять часов, по словам Эрин, беспокойно, метался, поворачивался, что-то бормотал. Проснулся, как и лег, в той самой одежде, в какой приехал.

В Сан-Франциско мы вернулись в молчании. Я высадил Эрин около ее автомобиля, чтобы она могла заняться своими делами, пока я завтракал с Дэнни. Дожидаясь сержанта, просмотрел заголовки газет на стеллажах у входа в ресторан «У Мэла», где мы договорились встретиться. «Расследование взрыва в кафе буксует» («Кроникл»). «Копы: пить кофе террористы не мешали» («Экзаминер»). «ФБР включается в расследование взрыва в кафе» («Окленд трибюн»). «Мы сами навлекли это на себя?» («Уикли»).

Уже собрался купить «Кроникл», когда увидел подъехавшего к ресторану сержанта Дэнни Уэллера. Газета мне больше не требовалась: всю информацию я мог получить из первых рук. Дэнни вышел из коричневого седана с красной вишней на крыше. Припарковался он под знаком «Остановка запрещена».

— Я буду яичницу с ветчиной, — услышал я от него вместо приветствия. — И оладьи.

— Балуете вы свой желудок.

— Расскажите мне о вашем разговоре с Аравело.

Говорить с полицейскими — все равно что с родителями. Или школьными учителями. Только эти ребята носили при себе «беретты» калибра 0,4 дюйма. Полицейские являли собой власть. Им хотелось понравиться, их стремились ублажить, и при этом ненавидели. Только за само их существование.

У меня были друзья-копы. Один раньше жил по соседству. Любил курить травку и с радостью ею делился. В его компании я прекрасно себя чувствовал, но всегда помнил, кто есть кто. С Дэнни была та же история. Он располагал к себе, но я ни на секунду не мог забыть, что он — коп. И чего он от меня хотел? Что мне следовало ему сказать? Дорога раздваивалась. И я не знал, по какой пойти.

— Пожалуй, это был монолог.

— Монолог?

В голове опять запульсировала боль, начала дергаться нога. Такого со мной раньше не было: левая ступня выбивала дробь на полу. Я извинился, ушел в туалет, умыл лицо холодной водой. Вернувшись, рассказал Дэнни, что Аравело показал мне фотографию женщины и спросил, не знаю ли я ее.