И ветер. Сильный, тёплый, но не сбивающий дыхание. И книга — та же или такая же — на столе неподалёку.

Они стояли лицом к северу. И там, далеко внизу, ярилось море. На берег обрушивались волны, каждый высотой в дом — трудно было оценить масштаб. Лазури снизу, аквамарин сверху.

— Здесь постоянно бури, — пояснила Лас. — Если спуститься с горы, найдёте домик. Там всегда можно укрыться от ветра и отдохнуть.

— А если заблудиться? — поинтересовалась Вейс. Ей здесь нравилось. Ветер нёс вкус и запах моря — свежесть и бодрость с привкусом соли.

— Хлопните в ладоши, скажите «ves etean», и вы вернётесь к книге. С ней не может ничего случиться. Она не горит, её не унесёт ветер, никто не порвёт. Рядом с ней безопасно.

— А чтобы вернуться… чтобы проснуться? — поинтересовался Хорёк, придерживая шляпу. «Ves etean» — «начало пути».

Вейс хмыкнула. И с удовольствием посмотрела на лицо Хорька, когда Лас написала слова на листке и показала.

— Ну вы даёте, — покачал головой Хорёк. — А если не смогу сказать?

— Сможете, — заверила Лас. — Можно ещё представить место, где вы заснули и просто пожелать оказаться там. Или прочесть, можно не вслух, то, что на первой странице книги.

— Я бы вернулся, — Хорёк держал шляпу обеими руками. — Мы ведь там сейчас спим?

— Там безопасно, — Лас посмотрела ему в глаза. — Стайен, я прихожу сюда уже сорок лет. Почти каждый день. И ничего со мной не случилось.

— Я возвращаюсь, — решил Стайен. — Подожду вас в машине.

Поклонился и… исчез.

— Волшебство! — Вейс схватила Лас за руку. — А спать здесь можно?

— Можно, — улыбнулась Лас. — Но сразу же проснёшься обратно — там, где уснула.

— А что ещё можно?

— Представь, что ты умеешь летать, — Лас вывела её из беседки. — Просто представь. Что нужно только пожелать подняться, и ты поднимешься. Держи меня за руку.

Вейс вскрикнула, когда они с Лас поднялись над землёй — стремительно, плавно. Беседка осталась далеко внизу, а над головой, совсем рядом, неслись, разрываясь и смешиваясь, белёсые облака.

— Лас, мне страшно! — Вейс зажмурилась, вцепилась в руку Лас. — Мне правда страшно!

— Представь, что мы опускаемся, — Лас понимала Вейс — ей самой первые двадцать раз было не по себе. — Просто представь. И всё.

Приземление было мягким и плавным. Хоть Вейс и боялась, но головы не потеряла.

— Покажи мне ещё что-нибудь! — Вейс взяла Лас за руки, заглянула в глаза. — Покажи! Только не надо летать, не сейчас!

— Идём к книге, — Лас махнула рукой.

— …Это они? — тихо спросила Вейс. Она потеряла счёт местам, которые Лас показывала ей. Сейчас они стояли в парке — лето, тёплый вечер, аромат хвои в воздухе. Шагах в сорока от них компания собралась на пикник. Вейс сразу узнала тех, кого Лас показывала в своей тайной комнате. Вечерело, но огонь освещал лица.

— Это они, — согласилась Лас. — Я иногда приходила сюда. Когда совсем уже не могла не думать.

— Лас, они настоящие? Они живые?

— Они живые. И здесь идёт время, и всё сохраняется. Они помнят, о чём говорили с тобой, что было, у них тут другая жизнь.

— Значит, на самом деле они не умерли, — прошептала Вейс. — Ты их собрала здесь, да?

— Это воспоминания, — Лас посмотрела в глаза подруги. — Здесь они не стареют. Они уезжают иногда отсюда, я не знаю куда. Не интересовалась. Но всегда возвращаются. По выходным они здесь.

— Лас, давай вернёмся, — Вейс поёжилась. — Не спрашивай, пожалуйста. Просто давай вернёмся.

Они проснулись там же, где и были — в машине.

— Всё в порядке? — Хорёк перевёл взгляд с Лас на Вейс. Они спали, обнявшись, и Лас выглядела внучкой, а Вейс — её бабушкой. Нехорошо подсматривать, подумал Стайен, но куда деваться!

— Ой, — спохватилась Вейс, — а времени прошло всего ничего! Я думала, мы там полдня провели!

— Время идёт по-разному, — согласилась Лас. — Там быстрее, здесь медленнее. Стайен? Всё в порядке?

— Всё, — согласился тот. — Мне нужно подумать, Лас. Вы меня удивили, в хорошем смысле. Мне нужно хорошенько подумать.

— Останемся здесь? — предложила Вейс. — Я слетаю за продуктами.

— Слетаем вместе, — предложила Лас. — Стайен, а вы?

— А я погуляю. У вас все пурпурные кустики такие? Или он один такой?

— Их несколько, — признала Лас. — Этот ближе всего. Не сидите под ним!

— Не буду, — пообещал Хорёк, вздохнул и направился в сторону дома.

— Сядь, — приказала Вейс, когда они вошли в дом. Уселась на колени Лас, обхватила, прижалась щекой к плечу. — Ты сошла с ума, — прошептала Вейс. — Зачем, Ласточка? Зачем тебе это?

— Мне было одиноко, — Лас прикрыла глаза. — Я думала, что схожу с ума. Голоса, она, всё остальное. И как в подлиннике сказки, они уходили один за другим, а я оставалась. Знаешь, что стало с той, которая осталась последней?

— Что? — Вейс крепче прижалась.

— Сошла с ума. Состарилась, сошла с ума. Все забыли её, никто не пускал на порог, обращались хуже, чем с собакой. Так и умерла, в подворотне, в грязи. Такая вот сказка, Вейс. Мастер думал о плохом в тот момент. Это единственная его сказка с таким страшным концом. Её переделали, и издали, и весь мир считает, что это единственная его сказка.

— Мастер? Майри-Та?

— Да. Я его так зову. Я прочитала все его произведения. У него случилось в жизни что-то очень плохое. И он озлился на весь мир. Он редко показывал подлинные чувства. Заносчивый, да, высокомерный, вспыльчивый. Но он мог быть очень добрым. И всё равно постоянно думал о чём-то плохом. Никто не знает до сих пор, о чём.

— Бедняжка, — Вейс подняла голову, погладила Лас по щеке. — Теперь я понимаю. Ты так и будешь делать эти свои сны? Дописывать ту книгу?

— Нет, — Лас покачала головой, вытерла слёзы. — Пусть будет то, что уже написано. Хватит снов. Ещё немного, и я бы осталась там насовсем.

— Стайен ждёт, — вздохнула Вейс и снова прижалась щекой к плечу подруги. — Ладно, подождёт.

— О, будем жарить мясо! — обрадовался Хорёк. — Замечательно. То, что надо! Обожаю, чтобы своими руками, на настоящих углях. Вессен вечно ворчит, когда я устраиваю себе пикничок в парке. А мне нравится. Позволите?

— Да, конечно, — Вейс с улыбкой помогла ему надеть фартук и расставила на столе всё необходимое. — Приготовить жаровню? Или сами?

— Я сам, — Хорёк снял шляпу и небрежным движением отправил ту в полёт — попал точно на вешалку. Бабушки рассмеялись. — Можете пока приготовить салат и что мы там собрались пить?

— Ой, я сейчас! — засуетилась Вейс, и бросилась в дом. Почти сто лет прошло, думала Лас, идя за ней следом, а она всё такая же. И мне это нравится.

От запаха свежего хлеба текли слюнки. Только сейчас Лас поняла, как голодна. Вейс сама готовит хлеб. На Сердце Мира не едят хлеб — такой, какой любят на севере. Только лепёшки. А у Вейс получается нечто невообразимо вкусное. Хорошо ещё можно почти не следить за фигурой — сколько ни ем, так и буду тощей, подумала Лас. А вот Вейс страдает, что нельзя съесть лишнюю булочку… и толстеть не хочет, считает, что это вовсе неприлично.

— Ещё минутка, — заявила Вейс и выпрямилась, отряхнула руки о фартук. — Лас, прости, что спрашиваю. Она появляется там? Незнакомка?

— Если представишь её, может появиться, — согласилась Лас. — Но ты знаешь, как её прогнать. В этих снах она не имеет силы.

— А остальные? Лас, они тоже воспоминания?

— Я не уверена. Многие — да. Некоторых я придумала, некоторые сами появились.

Вейс посмотрела в её глаза.

— Ласточка, обещай мне, что не будешь возвращаться туда одна. Пожалуйста!

Лас долго думала.

— Обещаю, — согласилась она.

— Ты не сошла с ума, — Вейс взяла её за руку. — Не успела. И я страх как рада! Всё, давай неси, всё уже готово.