– Хэлло, юноша, – послышался голос. – Отчего у вас такой негодующий вид?

– Здравствуйте, полковник, – откликнулся Дэвид, ощутив внезапный прилив счастья. – Каким чертом вас сюда занесло?

У полковника были темно-синие глаза, песочного цвета волосы и загорелое лицо. Казалось, черты этого лица вырезал скульптор, который в разгар работы устал и отбросил резец. Полковник попробовал вино из бокала Дэвида и кликнул бармена.

– Принесите бутылку того, что пьет этот молодой человек, вон за тот столик, – сказал он ему. – Только холодного. Льда не нужно. И немедленно.

– Да, сэр, – ответил бармен. – Очень хорошо, сэр.

– Пошли, – сказал полковник, увлекая Дэвида за столик в самом углу. – Выглядишь отлично.

– Ты тоже.

Полковник Джон Бойль был одет в темно-синий костюм из плотной тонкой материи, голубую рубашку и черный галстук.

– Я всегда в форме, – сказал он. – Не хочешь подзаработать?

– Нет.

– Вот как. И даже не спрашиваешь, что за работа.

Голос у полковника звучал сипло, словно у него пересохло горло.

Им принесли вино, официант наполнил бокалы и поставил на столик две чашки – с фаршированными оливками и фундуком.

– А где анчоусы? – спросил полковник. – Здесь что – дешевый кабак?

Бармен улыбнулся и пошел за анчоусами.

– Отличное вино, – похвалил полковник. – Первосортное. Я всегда питал надежду, что ты сумеешь улучшить свой вкус. Итак, почему тебе не нужна работа? Ты ведь недавно закончил книгу.

– У меня медовый месяц.

– Никогда не любил это дурацкое выражение. Какое-то оно липкое. Почему бы не сказать, что вы только что поженились? Разницы-то никакой. Как ни назови – дело безнадежное.

– Что за работа?

– Теперь уж не важно. Кто твоя жена? Я ее знаю?

– Кэтрин Хилл.

– Знавал ее отца. Престранный тип. Покончил с собой в автомобиле. Жена – тоже.

– Я не был с ними знаком.

– Ты не знал их?

– Нет.

– Странно. Хотя вполне объяснимо. Ты ничего не потерял. Как тесть он вряд ли представлял какую-то ценность. Говорят, его жена сильно страдала от одиночества. Глупо выбрать подобный способ для того, чтобы свести счеты с жизнью. Где же ты с ней познакомился?

– В Париже.

– У нее там живет очень тупой дядюшка. Полное ничтожество. Знаешь его?

– Видел на скачках.

– Небось в «Лоншане» или «Отее». Как же тебя угораздило?

– Я женился не на родственниках.

– Это понятно. Но родня все же имеет значение, независимо от того, живы они или нет.

– Только не дядюшки и тетушки.

– Ладно, дело твое. Лишь бы ты был доволен. Кстати, мне понравилась твоя книга. Как она продается?

– Очень неплохо.

– Представь себе: она меня проняла. Не так-то ты прост, сукин сын.

– Как и ты, Джон.

– Надеюсь, – ответил полковник.

Дэвид увидел в дверном проеме Кэтрин и встал. Она подошла к ним, и Дэвид представил приятеля:

– Полковник Бойл.

– Как поживаете, дорогая?

Кэтрин взглянула на него, улыбнулась и села за столик. Дэвид наблюдал за ней. Ему показалось, что у нее на миг перехватило дыхание.

– Устала? – спросил он.

– Думаю, да.

– Выпейте этого вина, – предложил полковник.

– Я бы предпочла абсент. Можно?

– Конечно, – сказал Дэвид. – Я тоже выпью с тобой.

– Я воздержусь, – сказал полковник бармену. – Эта бутылка уже нагрелась. Поставьте ее охлаждаться, а мне принесите похолоднее.

– Вам нравится «Pernod»? – спросил он у Кэтрин.

– Да. Я немного застенчива, и он помогает мне справиться с робостью.

– Отличный напиток, – сказал полковник. – Я бы тоже выпил, но после ленча меня ждет еще одно дело.

– Извини, я забыл договориться о встрече, – сказал Дэвид Кэтрин.

– Очень мило с твоей стороны.

– Я сходил в банк за почтой. Тебе пришло много писем. Я оставил их в номере.

– Почта меня не интересует, – сказала она.

– А я видел вас в «Прадо» в зале Эль Греко, – сказал полковник.

– Я тоже вас видела. Вы всегда ходите по галерее с таким видом, словно все эти картины – ваша собственность, и вы раздумываете, как бы удачнее их разместить?

– Возможно, – ответил полковник. – А вы всегда ходите по галерее с таким видом, словно вы – юный вождь воинственного племени, удравший из-под надзора старейшин, чтобы полюбоваться на мраморное изображение Леды и Лебедя?

Даже под темным загаром было видно, что щеки Кэтрин порозовели. Она посмотрела на Дэвида, затем на полковника.

– Вы мне нравитесь, – сказала она. – Расскажите что-нибудь еще.

– Вы мне тоже нравитесь, – сказал он. – Завидую Дэвиду. Этот парень – предел ваших мечтаний?

– А вы не догадываетесь?

– Я сужу только о том, что вижу, – сказал полковник. – А ну-ка выпейте еще глоток этой полынной сыворотки правды.

– Она мне больше не нужна.

– Вы уже не робеете? Все равно допейте. Она вам на пользу. Вы самая темная из всех белых девушек, которых я знал. Ваш отец тоже был довольно смуглым.

– Наверное, я в него. Моя мать была очень белокожей.

– Я не знал ее.

– А отца вы знали хорошо?

– Достаточно.

– И каким он был?

– У него был тяжелый характер, но при этом он был очень обаятельным человеком. Вы действительно застенчивы?

– Да. Спросите у Дэвида.

– Но вы очень быстро раскрепостились.

– С вашей помощью. Мой отец тоже был застенчив?

– Он был самый застенчивый человек, какого я знал, но при желании мог очаровать кого угодно.

– Он тоже употреблял в этих целях «Перно»?

– Он применял все способы.

– Я похожа на него?

– Нисколько.

– Это хорошо. А Дэвид?

– Еще меньше.

– Еще лучше. Как же вы догадались, что в «Прадо» я представляла себя мальчиком?

– А разве могло быть иначе?

– Я вернулась к этому лишь вчера вечером. До этого я почти месяц была девушкой. Дэвид подтвердит.

– Зачем спрашивать Дэвида? А кто вы сейчас?

– Мальчик, если вас это не смущает.

– Меня – ничуть. Зато про вас этого не скажешь.

– Да, но мне захотелось сделать вам это признание. Теперь, когда я решилась признаться, мне это больше не нужно. А в «Прадо» я замечательно провела время. Вот почему мне захотелось рассказать об этом Дэвиду.

– У вас впереди масса времени, чтобы рассказать ему обо всем.

– Да, – согласилась Кэтрин. – Времени у нас много, хватит на все.

– Где же вы так загорели? – поинтересовался полковник. – Вы сами представляете, как вы смотритесь со стороны?

– Сначала мы загорали в Ле-Гро-дю-Руа, а потом – недалеко от Ла-Напуль. Там была бухта, куда вела тропинка, заросшая соснами. С дороги ее не видно.

– И сколько же вам понадобилось времени, чтобы так загореть?

– Около трех месяцев.

– И что вы будете делать с таким загаром?

– Носить его. Он прекрасно смотрится в постели.

– В таком случае жизнь в городе не для вас. Пустая трата времени.

– Но поход в «Прадо» не пустая трата времени. Загар для меня не платье. Он часть меня. Я сама такая же темная, как эта кожа. Солнце лишь проявило мою суть. И я хочу стать еще темнее.

– Думаю, у вас это получится, – заметил полковник. – А другие желания у вас имеются?

– Есть желание увидеть новый день. Я с нетерпением встречаю каждый новый день.

– Сегодняшний был удачным?

– Да. Вы же видели. Ведь вы были там.

– Надеюсь, вы с Дэвидом не откажетесь пообедать вместе со мной?

– Конечно, не откажемся, – сказала Кэтрин. – Я только поднимусь наверх переодеться. Подождете меня?

– Ты не допила свой абсент, – напомнил Дэвид.

– Он мне больше не нужен. Не волнуйся: я больше не буду смущаться.

Она пошла к выходу, мужчины смотрели ей вслед.

– Я не был с ней слишком груб? – спросил полковник у Дэвида. – Надеюсь, что нет. Она очень красивая девушка.

– Надеюсь, что я соответствую.

– Вполне. Как ты сам?

– Пожалуй, хорошо.

– Счастлив?

– Очень.

– Запомни: все хорошее длится до той поры, пока ты не поймешь, что тебе уже плохо. Ты почувствуешь, когда этот момент наступит.