Напрасно канцлер Крелль умолял Валентину переложить поездку в Брэкстед на плечи доверенных людей; королева наотрез отказалась оставаться во дворце.

— Крелль, эта женщина, можно сказать, пожертвовала жизнью ради того, чтобы сообщить мне трагическое известие, — парировала Валентина. — Откуда ей было знать, что ее сын сейчас у меня во дворце? Вот она и решила обратиться ко мне. Я, как вы понимаете, не ищу повода отказаться от принятого решения. Однако позвольте сказать вам следующее: я оставляю за собой право пересмотреть это решение, если найду убедительные доказательства того, что король Селимус напрямую причастен к этому злодеянию.

Валентина решительно вскинула подбородок. Вся в отца, подумал про себя Крелль. Было ясно, что ничто не поколеблет ее уверенности в своей правоте, поэтому лучше не нажимать, а оставить споры до более благоприятного момента. Иными словами — проиграть сегодняшний поединок, ради победы в ближайшем будущем.

— Как пожелаете, ваше величество.

Валентина заметно смягчилась.

— Я королева Бриавеля, Крелль. Мне не нужны изысканные одежды лишь потому, что я женщина, и по какой-то странной причине считается, что я слаба и хрупка по сравнению с мужчинами. Отец воспитал меня для того, чтобы я правила королевством, и я буду править им так, как считаю нужным. Было бы некрасиво с моей стороны оставить несчастную женщину умирать, не сделав даже попытки повидаться ней. Тем более помня о том, за что она отдала свою жизнь.

Канцлер склонил голову в почтительном поклоне.

— Будьте осторожны, ваше величество!

— Если моргравийцы попытаются угрожать нам, для обороны наших границ Лайрик выставит армию, — добавила королева, в надежде приободрить упавшего духом канцлера.

Крелль ответил ей хмурым взглядом.

— Не шутите так, ваше величество. Надеюсь, до этого дело никогда не дойдет. — Поклонившись еще раз, Крелль удалился.

Валентина вспомнила его последние слова. Канцлер был явно раздражен, что случалось нечасто, хотя и пытался скрыть свое настроение вежливыми словами. Он явно недоволен своей королевой. Ну что же, как ему будет угодно. «Будь прежде всего искренней сама с собой, — учил ее отец. — Следуй внутреннему голосу, если советчик желает от тебя прямо противоположного».

Именно так я и поступаю, напомнила себе Валентина. Следую внутреннему голосу.

Слабым утешением Креллю и Лайрику послужило то, что Элспит отказалась ехать вместе с остальными в Брэкстед. Ей де хочется пообщаться с Пилом, и вообще лучше остаться на тот случай, если объявится Илена.

— Чем бы она тут ни занималась, — признался канцлеру Лайрик, — лишь бы не вилась вокруг королевы и ничего ей не нашептывала.

— Целиком и полностью с вами согласен, — отозвался Крелль. — Не спорю, ей пришлось немало пережить, но нас с вами это не касается. Для нас куда важнее направить все помыслы ее величества на предстоящий брак с королем Моргравии, а в этом деле Элспит становится серьезной помехой.

Лайрик недовольно фыркнул.

— Вам не кажется, канцлер, что поездка в Брэкстед может свести на нет все наши старания?

— Увы, я не сумел воспрепятствовать поездке ее величества, — вынужден был признать Крелль. — Попрошу вас с вашей стороны сделать все для того, чтобы королева благополучно вернулась из Брэкстеда назад во дворец, причем как можно быстрее.

Лайрик понимающе кивнул.

— Надеюсь, эта моргравийская герцогиня уже отошла в лучший из миров, — понизив голос, произнес он. — Хочется верить, что она больше ничего не наговорит королеве.

— Верно, но нам еще нужно придумать, что делать с отрубленной головой. К тому же не следует забывать, что в любую минуту во дворце может оказаться дочь генерала Тирска с очередной грязной историей, — с нескрываемым раздражением произнес Крелль. — Но это не наше дело, — добавил он, причем скорее для самого себя, нежели для Лайрика.

— Пора идти, — отозвался его собеседник.

— Да хранит вас в пути всемогущий Шарр! — пожелал канцлер.

Он не решился поделиться с Лайриком новой мыслью, которая только что посетила его хитроумную голову. Идея эта была сопряжена с опасностью, однако сейчас не тот момент, чтобы ждать у моря погоды. Как человек, привыкший быть хозяином и своего положения, и государственных дел, канцлер пребывал в смятении. События последних дней привели к тому, что он почувствовал, как власть ускользает из его рук. Королева принимала самостоятельные решения и, хотя по-прежнему продолжала обращаться к нему за советом и всячески выказывала свое расположение, словно позабыла про интересы Бриавеля. И все из-за этих моргравийцев!

Когда во дворец явился самый первый посланец Селимуса с вестью о прибытии Уила Тирска, король Валор вслух выразил Креллю свое искреннее удивление по поводу того, что давний враг неожиданно решил восстановить с Бриавелем дипломатические отношения. Крелль до сих пор помнил выражение неподдельной радости на лице короля, когда тот услышал, что в Веррил направляется моргравийский посланник, который, судя по всему, сообщит им о планах Селимуса предложить Валентине руку и сердце. А это значит, что два соседних королевства забудут былую вражду и сыновьям бриавельцев больше не придется гибнуть на полях сражений. Более того, вырастет поколение, не знающее, что такое война — какое счастье для всей страны! Даже не верится, что такое возможно. И все, что для этого нужно, чтобы Селимус и Валентина сочетались браком. Крелль всей душой мечтал о том времени, когда мечта Валора наконец сбудется. Селимус ему, конечно, не нравился, и канцлер сразу сделал вывод: несмотря на приятную наружность, медоточивые речи и галантные манеры, этот человек необычайно коварен. Крелль хорошо помнил его глаза, холодные и жестокие, в глубине которых затаилось нечто зловещее. Однако канцлер, искренне любивший Валентину, понимал главное: эта жертва жизненно необходима ради мира и благополучия Бриавеля. В отличие от Тирска и прочих скептиков, Крелль сомневался, что Селимус вынашивает планы подчинить себе королеву Бриавеля, а вместе с ней и ее королевство. Он верил в то, что Валентина сумеет повлиять на моргравийского короля, изменить к лучшему его характер. Вместе они создадут мощный союз двух государств, нечем не уступающий прославленному союзу западного королевства Таллинор, возникшему после того, как король Лорис сочетался браком со своей первой женой Нирией.

Бальзамом, пролитым на измученную душу Крелля, стала подпись, которой королева скрепила манускрипт — документ этот уже находится на пути в Моргравию. Правда, недавние события могут самым непредсказуемым образом повлиять на заключение брака. Но нет, он этого не допустит. Как канцлер, он сделает все, что только в его силах, чтобы спасти будущее Бриавеля.

Да-да, именно так. В Моргравию будет отправлен еще один гонец.

В то минуты, когда королева вместе со свитой, съехав с Веррильского моста, повернула на Брэкстед, чтобы успеть к смертному одру госпожи Аледы, канцлер вызвал к себе верного пажа.

— Скажи гонцу, чтобы немедленно готовился в путь.

— Слушаюсь, канцлер Крелль, — ответил ему юноша. — Какое ему дать поручение?

— Пусть доставит письмо канцлеру Моргравии Джессому.