Даже Мелисса предложила свою помощь. Закутавшись в толстые меха, она осмелилась выйти наружу. Таня была уже на сносях, и единственное, что она могла сделать, это приготовить для них горячий бульон, поддерживать огонь в очаге, высушить и нагреть их одежду.

За дождем повалил снег, сопровождаемый такими сильными ветрами, каких Таня не могла припомнить раньше. Видимость сократилась до сантиметров, и теперь вокруг поднимались сугробы высотой в двадцать футов, а то и больше. Под тяжестью льда деревянные каркасы вигвамов скрипели и трещали, а два даже развалились, потому что рухнули шесты.

Развалился также родильный дом, хижина, где все чейинские женщины рожали детей, находясь вдали от своих мужей. Пожилые женщины племени ухаживали за ними, а молодые мамы оставались там до тех пор, пока полностью не оправлялись после родов. И только потом они вместе с новорожденными возвращались к своим мужьям.

Таня сожалела о том, что произошло с родильным домом. Она чувствовала, что это вмешалось провидение. Она ничего не сказала по этому поводу, потому что все спешили соорудить навес для лошадей и укрепить остальные вигвамы. Она приготовила постель себе и ребенку. Она выложила одежду для себя и для ребенка, поставила кипятиться в чайнике воду, простерилизовала острый нож. Проверив, чтобы все, что ей сможет понадобиться, находилось под рукой, она села и начала ждать, успокаивающе поглаживая свой живот и тихонько улыбаясь сама себе.

Буря по-прежнему бушевала, хотя уже наступил вечер. Чейинцы сделали все возможное, чтобы защитить животных и укрепить постройки. Теперь они устало тащились обратно в свои хижины, чтобы снова набраться сил и переждать непогоду.

Пантеру и Мелиссу ожидали теплая еда и сухая одежда. К тому времени, как они вернулись, у Тани начались роды. Она лежала на соломенном тюфяке, покрытом шкурами, круговыми успокаивающими движениями потирая свой живот и ожидая схваток.

– Мисси, мне неприятно тебя просить, но ты не могла бы сегодня подать еду Пантере? – спросила она из угла.

Мелисса тяжело вздохнула, но с готовностью выполнила просьбу.

Пантера подошел к кровати и протянул руку за сухой одеждой.

– Твоя мать спрашивала о тебе. Она сказала, чтобы ты не выходила на улицу. Она не хочет, чтобы ты поскользнулась на льду, упала и ушиблась.

– Все сейчас в порядке? Никто не поранился, когда упали дома? – спросила Таня.

Пантера сел радом с ней, взял чашу с едой, принесенную Мелиссой.

– Те, что упали, нельзя отремонтировать, пока не утихнет буря. Скворцу прокололо ногу шестом упавшего вигвама, но Женщина Корень все уладила, и скоро нога заживет. Больше никто не поранился, но несколько человек поскользнулись на льду. Женщина Корень сегодня была очень занята, она вправляла кости, снимала опухоли, обрабатывала порезы и царапины. Ты бы видела шишку на голове Высокой Сосны. Она похожа на отросток оленьего рога!

Чувствуя очередную схватку, Таня только буркнула что-то в ответ.

Пантера резко повернулся и испуганно посмотрел в ее сторону.

– Дикая Кошка! Сколько у тебя уже продолжаются роды?

Таня тяжело дышала. Она попыталась перевести дух. Когда боль отступила, она сказала на выдохе:

– Большую часть дня.

– И ты ничего не сказала? – не мог он поверить.

– Ты и другие были заняты весь день, в вас везде нуждались, Пантера. Испокон века женщины рожали своих детей. Не беспокойся.

– Ты сейчас говоришь о моем ребенке, и это для меня очень важно! Мой ребенок появляется на свет, и ты даже не считаешь необходимым сообщить мне? – буйствовал он.

– Не ругай меня сейчас, Пантера, – процедила она сквозь зубы, потому что у нее опять начались схватки. – Не… сейчас.

На ее лице выступили капли пота, она сжала зубы и кулаки от боли. Когда боль утихла, она сказала:

– Пантера, найди, чем заняться, пожалуйста. Из-за тебя я не могу сосредоточиться. Я пытаюсь ввести твоего сына в этот мир, а это не простая работа!

Негодование Пантеры тотчас растаяло, когда он наблюдал за ней во время схваток.

– Тебе должен кто-то помочь. Если бы ты находилась в родильном доме, тебе кто-нибудь бы помогал. Я схожу за Женщиной Корень.

Таня покачала головой.

– Нет! – выпалила она в ответ. – Слишком поздно. Останься, иначе ты можешь пропустить рождение своего первенца. Пока ты будешь ходить, дело будет сделано.

Мелисса, которая стояла молча все это время, заговорила:

– Я помогу тебе, Таня. – Она намочила кусок ткани и вытерла лицо и шею Тани. – Говори мне, что делать. Ты же получила инструкции от Женщины Корень.

Таня сквозь стиснутые зубы процедила:

– Вытащи меня из этого платья. Оно промокло от пота, и мне становится холодно.

Мелисса вместе с Пантерой сняли с Тани платье и вытерли ее сухой тканью. По Таниной инструкции они насовали ей за спину одежды и таким образом создали для нее своего рода подпорку. Пантера завязал узлы на двух полосках оленьей кожи и вложил их в сжатые руки Таня. Другие концы он передал Мелиссе и велел Тане тянуть за них, когда она, больше не сможет терпеть боль.

– Кричи, если хочешь, малышка, – сказал он ей, – если от этого тебе станет легче.

Видя ее мучения, его глаза наполнились любовью и состраданием к ней.

– Чейинские женщины не кричат, когда у них рождаются дети, Пантера, – проворчала она.

– Я уверен, что некоторые кричат, – уверял он. – Кроме того, тебя никто не услышит из-за завывающего ветра. А я никому не расскажу, и Мелисса тоже.

Таню захлестнула боль, и она уже не расслышала и не поняла последних слов. Вдруг боль изменилась, она стала постоянной. Тане казалось, что она ни за что не вытерпит. Она с трудом дышала.

– Мои ноги соскальзывают, – пожаловалась она. – Свяжи мои ноги.

Подпертая сзади, Таня тянула за две полоски сыромятной кожи, изо всех сил стараясь справиться с родами. Пантера держал ее колени и обнимал ноги. Ее живот сокращался в агонии, а она испытывала такую боль, будто тысячи раскаленных добела ножей вонзились в нее.

Пантера стоял на коленях перед ней и сопереживал ей. Он легонько поглаживал ее живот, стараясь облегчить ей боль. Он тихо нашептывал подбадривающие слова, надеясь, что если не слова, то хотя бы ласковый тон поможет ей.

Таня уже начала думать, что разорвется на части от давления и боли, как услышала голос Пантеры:

– Я вижу головку! Поднатужься со следующей схваткой!

Делая глубокий вдох, Таня поднатужилась, и Пантера помог ребенку выйти наружу.

– Еще один толчок, – давал ей распоряжения Пантера снизу.

Она еще раз подчинилась требованиям природы и услышала, как Пантера воскликнул:

– Мальчик! У нас сын!

Таня перевела дыхание, а Пантера прочистил дыхательные пути ребенка, и младенец громко закричал.

Широко улыбаясь, Пантера нежно положил ребенка на живот Тани. Испытывая благоговейный трепет, она протянула руку вниз и коснулась мокрой, пушистой головы. Глазами, полными любопытства, она посмотрела на Пантеру:

– О, Пантера! Он такой красивый!

– Симпатичный, – поправил он, улыбнувшись.

– Может, лучше сначала его покупать, чтобы он смог подкрепиться? – предложила Мелисса. Ее глаза были подозрительно влажные.

Пантера перерезал и завязал пуповину, как будто всю свою жизнь он только этим и занимался. Потом он обмыл ребенка теплой водой и запеленал его. Мелисса в это время помогала Тане. Таня прислонила ребенка к груди, а Пантера вышел, вынося послед.

Когда он возвратился, малыш не спал. Он свернулся калачиком в Таниных руках. Пантера сел рядом с ними так, чтобы можно было видеть их лица.

– Разве не все дети рождаются с голубыми глазами? – задала вопрос Таня. – Мне казалось, я где-то об этом слышала.

– Ну и что? – спросил он.

– Потому что у него золотистые глаза, – ответила она. – Посмотри и убедись сам.

Пантера наклонился и заглянул сыну в глаза. Они действительно были золотистыми.

– У него глаза его матери, и именно этого мне хотелось, – сказал он.