— Показывайте, куда ехать дальше! — неожиданно прервал мои воспоминания таксист. Я огляделся — мы были почти у места.

В 13 часов 47 минут 11 апреля 1990 года я уже входил в ту самую злосчастную квартиру, куда были вынуждены эвакуироваться мои подопечные. Ещё в коридоре почувствовал запах гари. В обеих комнатах — множественные следы самовозгорания. Ванна до половины заполнена всякими обгорелыми вещами и предметами. На полу в кухне — солидная лужа воды. На потолке в спальной комнате — непррсохшие мокрые разводья.

Краем глаза заметил загадочно маячившего сынишку хозяина. Сам же он встретил меня как родного. В квартире были ещё двое, прибывшие, как и я, на сигнал SOS: известный экстрасенс Николай Александрович Носов и незнакомый мне мужчина, представившийся старшим экспертом экспертно-криминалистического управления ГУВД Мосгорисполкома. Пожарные уже уехали, но ожидался инспектор райгоспожнадзора. Жены хозяина ещё не было, она пришла позже, в четверть четвёртого.

При последующем опросе выяснилось, что до вчерашнего дня, со времени эвакуации в эту квартиру 17 марта, никаких странных событий не происходило, если не считать происшествий вечером 19 марта, связанных с «действом» А.А.Шлядинского. Правда, хозяйка заметила, что лужи воды под батареей на кухне стали появляться уже на другой день после вселения, но она подумала, что то была обычная протечка. Первые неожиданности начались вчера: около полудня наручные часы хозяина ушли на час вперёд, у хозяйки — наоборот, отстали на час. Вчера же вечером, в четверть восьмого, собрались на время покинуть квартиру. Одевались в коридоре, все трое. И тут в гостиной вдруг несколько раз ярко вспыхнуло! Заглянули, ничего необычного. Ушли, вернулись около девяти вечера. Стали готовиться ко сну — на постели разбросаны сигареты. Исчез молитвенник. На следующее утро, то есть уже сегодня, дважды у батареи отопления в кухне на полу появились лужи холодной, без запаха, воды. Молитвенник нашёлся под матрацем — в самой середине кровати. Далее началась самая что ни на есть чушь несусветная!

Из стыка двух листов линолеума на кухне внезапно ударил фонтан горячей воды! «Как из крана, но только вверх», — пояснил сынишка хозяина. Фонтан поднялся на высоту свыше метра и вдруг стал перемещаться по кругу, окатив при этом и мальчика. Он быстро снял намокший свитер, положил на стул в спальне и там же сел учить уроки. Вдруг с разных мест потолка спальни полилась горячая вода, дважды окатив мальчика, так что вся его одежда намокла. Пришлось переодеться. И тут начались самовозгорания.

Первым загорелся молитвенник, положенный под подушку. Оттуда пошёл дым: отвернули подушку — горит! Сгорели, обуглившись, первые 96 страниц, наволочка же осталась белоснежной! В спальне под одной из протечек (на потолке) загорелся стул, на спинке которого висел мокрый свитер мальчика. Огонь не пощадил и этот мокрый свитер! Потом стали загораться одежда и вещи мальчика, загорелась его парта со всем, что лежало на ней. Языки пламени лизали обои до высоты свыше метра. Горели учебники, пионерский галстук, пенал с авторучкой, краски, стул с одеждой, рубашка, книга «Ваше настроение в ваших руках», тетради, носовой платок, собачья расчёска и прочее. К моему приходу обгоревшие и сгоревшие вещи были сложены в ванну.

Рис. 5. Сгорели первые девяносто шесть страниц молитвенника.

Рис. 6. Последствия самовозгораний постели, лик главы семьи (выделено) в складках подушки.

Рис. 7. Фрагмент подушки с ликом главы семьи.

И глава семьи, и его сын всё время жаловались на сильное жжение в подошвах ног. Это началось с момента первых самовозгораний. «Подошвы горят, будто стою на раскалённой сковородке», — пояснил мне мальчик. Эти ощущения исчезли лишь к вечеру следующего дня.

Несколько возгораний произошло при мне. Трижды горела постель в спальне, дважды загорались газеты в гостиной. Последнее в этот день возгорание случилось в половине шестого вечера: загорелась рубашка мальчика, лежавшая на спинке кровати в спальне.

У многих из приглашённых были фотоаппараты, следы возгораний фотографировались. Некоторые фотографии оказались весьма необычными: на них проглядывали явно человеческие лики! Например, на фотографии обгоревшей постели. Там можно было найти до полудюжины самых разных лиц, как бы выглядывающих из складок постели. Одно из таких изображений, как ни странно, оказалось почти точной копией лица главы семьи! Закопчённое пятно на обоях у стены, где стояла горевшая парта, на поверку оказалось прелестным женским профилем, но «нарисованным» вниз головой. Это выявилось случайно: фотография пятна лежала на моём столе в перевёрнутом виде! В натуре, на стене, заметить это было можно, лишь встав с ног на голову…

К вечеру прибыла подмога. Приехал А.А.Шлядинский, пришли сослуживцы хозяина. Последнее странное происшествие случилось ближе к десяти часам вечера, но «странность» тут же прояснилась. Мои коллеги, выйдя на лестничную площадку, обнаружили две английские булавки, воткнутые крест накрест в верхнюю притолоку двери. Невдалеке быстро удалялся неизвестный. Его догнали. Это оказался здешний слесарь, который выполнял просьбу одинокой старушки с верхнего этажа. Она опасалась, что «это» войдёт и к ней, и решила обезопасить себя таким народным средством: «А то я спать не буду!»

Постепенно все разошлись. Я остался один на один с тремя членами семьи и с двумя их собаками, а они — со своей нечистой силой. Моё присутствие их явно успокаивало, они с сожалением ожидали моего ухода. В тот день ночевать вне дома мне было не с руки, но всё же я решил остаться. Когда объявил об этом, в семье заметно спало напряжение. Мне было высказано встречное предложение устраиваться на ночлег в одной комнате со мной. Я согласился. «Моя» комната — гостиная — показалась всем нам не столь «беспокойной».

Внесли в «мою» комнату все кровати, вдоль стены поставили четыре стула, к ним вплотную, бок о бок, придвинули кровати. Легли. Хозяин — на стульях, рядом, на кровати, его жена, потом сын, с краю — я. Обе собаки сами перешли на ночь в ту же комнату. Изрядно поворочавшись (на новом месте всегда засыпаю с трудом), я уснул.

Рис. 8. Это пятно копоти на обоях, если снимок перевернуть на 180 градусов, окажется женским профилем, смотрящим в сторону лампы.

Рис. 9. Мужское лицо (выделено), «нарисованное» на паркете загоревшимися и позднее залитыми водой клочьями бумаги.

…На исходе ночи (было ещё темно) я вдруг проснулся — в состоянии крайней степени ужаса! Это случилось внезапно, без всякого перехода, без какой бы то ни было постепенности. Моя голова, покоившаяся на подушке, мягко пружинила на вставших дыбом волосах. Всё тело было покрыто мурашками. Я буквально обливался липким холодным потом. Меня всего колотило от какой-то неуёмной дрожи, зубы выбивали частую дробь. Колотило не от озноба — от ужаса. Первое побуждение — разбудить хозяина. Но я тут же устыдился: ему хватало и собственных страхов! Он ведь так надеялся на меня…

Краем незамутненного ужасом сознания схватываю, что больше не происходит ничего необычного: мерно дышат спящие люди, на полу тихо сопят собаки, в комнате светло от уличного фонаря. Словом — вовне ничего ужасного, только во мне! Пока я перебарывал желание разбудить главу семьи, всё как рукой сняло. Это продолжалось несколько минут, но их я не забуду никогда. Я до сих пор никому из членов этой семьи не рассказал о том, что пережил у них в ту ночь, но тут же поделился с А.К.Приймой. Алексей Константинович в ответ признался, что нечто подобное он испытал несколько дней тому назад на старой квартире, пробуя изгнать оттуда нечистую силу. В момент, когда он подкладывал колоду карт под диван, по его позвоночнику прошла почти непереносимая волна холодного ужаса и его буквально вытолкнуло из квартиры! Ещё тогда я обратил внимание на необычное для него выражение лица в тот момент.