Кто-то в ужасе судорожно вздохнул, видимо, мягкая Эми, а затем воцарилась полная тишина и все глаза устремились к двери.

Блэкхит. Он стоял, невозмутимый и спокойный, взгляд устремлен туда, где сидела Эва. У нее по спине побежали мурашки. На герцоге была одежда для загородных прогулок: темно-серый плащ и заляпанные грязью сапоги, щеки горели от мороза. Или гнева. Его лицо было неподвижным, как у статуи.

В комнате повисла мертвая тишина — все ждали, что с его губ сорвутся какие-нибудь ужасные слова.

— Ага, привет, Люс, — неуверенно сказал Гаррет, пытаясь разрядить напряженность.

— Позавтракай с нами, — предложил Чарлз.

Но герцог лишь холодно улыбнулся, обошел стол, приблизился к Эве, сжавшейся в комок, и, наклонившись, поцеловал ее в неожиданно ставшую горячей щеку. Его одежда пахла зимним ветром, утренним воздухом. Его губы были так же холодны, как погода на дворе, но Эву бросило в жар.

— Вы должны извинить Эву, — великодушно заявил он. — В отличие от всех вас ей еще предстоит увидеть, каким… приятным может быть брак.

— Прошлый опыт говорит об обратном, — отреагировала она.

— Будущий изменит ваше мнение.

— Я уже приняла решение, сэр.

— Ваше решение нуждается в небольшой… корректировке.

— Это касается также, мой дорогой герцог, — она ядовито усмехнулась, — и вашей самонадеянности.

Кто-то хихикнул.

И Блэкхит улыбнулся. От улыбки повеяло холодом. «Мы продолжим этот спор позже», — казалось, говорила эта улыбка.

Герцог сел за стол и усадил себе на колено маленькую Шарлотту. Приобняв девочку, что-то прошептал ей на ухо.

Крошечная ручка Шарлотты залезла в дядин карман.

— Конфеты! — завизжала она торжествующе, вытаскивая завернутую в бумажку мятную конфету.

— О, Люсьен, только не перед завтраком! — вскричала Джульетт.

Гаррет расхохотался. Маленькая Мери-Элизабет и младший брат Шарлотты, Габриель, немедленно принялись хныкать и просить свою долю угощений.

Герцог лишь посмеивался.

— Посмотри, найдется ли там же еще что-нибудь, Шарлотта, — негромко проговорил он и улыбнулся, когда ее ручонка снова нырнула к нему в карман. — Мери еще слишком мала, а вот твой братик, думаю, с удовольствием съест конфету, да?

Шарлотта, зажав в кулачке две конфеты, спрыгнула с колен дяди и побежала вокруг стола в сторону брата.

— Люсьен! — вскричала Джульетт. Даже Эми выглядела пораженной.

Но Эва обратила внимание, что Блэкхит вполне доволен сумятицей, которую вызвал. Может, он всегда ведет себя таким образом, когда истинный виновник его плохого настроения — она — находится вне досягаемости? Он все еще смеялся, и краем глаза Эва видела, как подрагивают его губы, когда он наблюдал за разворачивавшей конфету Шарлот той. Маленький Габриель нетерпеливо хныкал, Джульетт пыталась его успокоить, и даже Эми, похоже, была готова рвать на себе волосы, когда визжать начала и Мери. Эва поджала губы. Как это похоже на Блэкхита — получать удовольствие от устроенной им же самим суматохи. Она уже было собралась извиниться и идти к себе в комнату, как он снова полез в карман, достал последнюю конфету и незаметно положил ее на пустую тарелку Эвы. Она насмешливо хмыкнула:

— Блэкхит, если вам не удалось купить меня предложением стать герцогиней, то не думайте, что в этом вам поможет конфета.

— Подержите ее под языком, — не обращая внимания на ее язвительный тон, сказал он, когда лакей подошел и налил в его чашку кофе. — Это успокоит ваш желудок.

— Но откуда вы знаете…

Он лишь бросил красноречивый взгляд на ее пустую тарелку и приподнял бровь.

Наградив его недоверчивым взглядом, она развернула фантик и положила конфету в рот. На мгновение ее желудок сжался, к горлу подступила тошнота. Она побледнела и едва не выплюнула сладость… но вдруг тошнота пропала… и ее сменило чувство ненасытного голода.

Изумленная, Эва подняла глаза и подозрительно взглянула на герцога.

Он лишь улыбнулся.

— Лучше?

— Откуда вы знаете, что это помогает, когда ни одна из женщин за столом не знает о таком средстве? — прошептала она так, чтобы слышал только он один.

Он взял ее тарелку и положил на нее два слегка смазанных маслом тоста.

— Моя мать всегда пребывала в болезненном состоянии, когда носила маленького де Монфора. Отец давал ей мятные конфеты, чтобы она чувствовала себя лучше. Это всегда помогало.

— Это средство придумал ваш отец?

— Он был очень мудрым человеком. Он любил мать и расстраивался, когда она плохо себя чувствовала. — Он улыбнулся. — Видите, Эва, отцы и в самом деле многое значат.

. Она вспыхнула, смущенная тем, что он вспомнил ее недавнее замечание.

— А теперь возьмите несколько тостов. И ешьте как следует, потому что после завтрака я хотел бы проехаться верхом и буду рад, если вы составите мне компанию.

Эва смерила его долгим взглядом и принялась за тосты. Они были восхитительны на вкус. Горячие, пропитанные маслом, хрустящие, именно такие, какие ей нравятся. Она съела один, потом другой, затем принялась за кусок холодной ветчины.

Это был ее первый завтрак за две с лишним недели.

Для Эвы оставшаяся часть завтрака стала почти невыносимым испытанием.

Когда прошла тошнота, она смогла воспринимать и другие вещи: удовольствие от насыщения голодного желудка, радость от того, что находится среди скачущих детей и собак, смех этой необычной семьи — и бедро Блэкхита. О да, его бедро. Она мимолетно заметила его под свисающими складками скатерти в каких-то двух дюймах от своей ноги, достаточно близко, чтобы прикоснуться к нему. Она могла ощущать жар, исходящий от него, представить, как оно выглядело без одежды во время их парижской встречи.

Эва попыталась сосредоточиться на ветчине и тостах. На детских шалостях. На разговоре, который журчал вокруг нее, — и не смогла. И вскоре мир начал съеживаться, все стало уходить на задний план, не осталось ничего, кроме Блэкхита, сидящего рядом с ней, — и его бедра. Когда он наклонился к ней и предложил еще тост, оно коснулось ее ноги. Реальность его близости стала настолько очевидной, что у нее пересохло во рту, и она, откусив кусок тоста, едва не подавилась. А к тому моменту, когда она наконец смогла проглотить злополучный кусок, она уже всецело была во власти мучительного прикосновения.

Кровь бросилась ей в лицо. Эва едва удерживалась, чтобы не снять жакет. Господи, как здесь жарко. Если бы они были в других отношениях, то она смогла бы игриво пробежаться по его ноге ноготками, подушечками пальцев почувствовать твердость мышц, прикрытых мягкой замшей штанов. Она бы с удовольствием посмотрела, сможет ли возбудить его своим прикосновением, с радостью ощутила бы предвкушение того, что они позже могут оказаться в одной постели.

Но они не в таких отношениях.

Им не суждено этого испытать.

Она плотнее сдвинула ноги и немного подрагивающей рукой подняла чашку. Мысли о том, чтобы переспать с Блэкхитом, ни к чему хорошему не приведут. Однако нет вреда в том, чтобы пофантазировать на эту тему, пока она не забудет о том, что фантазии и реальность — две разные вещи. Представлять его руки на своем теле, когда он укладывает ее в ту огромную старинную кровать, просто здорово, так как она знает, что такого не случится. А раз так, то это вполне безопасное занятие. Лиши Блэкхита его неотразимой личности и представь, что это просто совершенный образчик мускулистого тела, — и все будет в порядке. Но как только она начинает наполнять это тело характером, чувствами, внешностью и страстью…

Да, на этом месте стоит остановиться. У нее вспотели ладони. Она тайком вытерла их о платье и оглянулась вокруг. То, что она увидела, возвращаясь к реальности, лишь еще больше ее смутило.

Лорд Эндрю улыбался Челси, и та просто млела от его взглядов и улыбки. Эва заподозрила, что их ноги уж точно касаются, а может, даже плотно прижаты друг к другу. Кровь ударила ей в лицо, и она быстро уткнулась в тарелку. Эндрю всецело предан Челси, но это потому, что они поженились совсем недавно, и скоро все переменится. Она взглянула на лорда Чарлза, который намазывал на тост мармелад для Эми. Проявление любви и преданности? Нет, просто работа на публику, джентльмен, который старается оправдать свое звание. Жене не стоит смотреть на него так, словно он спустившийся на землю Бог… но ведь она молода и впечатлительна, и нельзя отрицать, что лорд Чарлз и в самом деле необычайно красив. Губы Эвы тронула легкая улыбка, она была довольна своими заключениями. А что же лорд Гаррет, который корчит своему сынишке смешные рожицы? Ну, его кажущееся чувство к Джульетт легко объяснить. Мужчины, обладающие таким темпераментом — общительные, любящие развлечения, во всех отношениях приятные, — таковы со всеми женщинами, и потому все они имеют любовниц. Эва, удовлетворившись наблюдениями, вновь скромно опустила глаза. Конечно же, Гаррет ничем не отличается от остальных. Она готова поставить сто против одного.