— На какой умной девочке я женился, — выдохнул он, пока она со знанием дела отыскивала пальцами нужную точку у него на шее. Он попытался поймать глазами ее взгляд. — Я люблю тебя, Эва. Я люблю тебя с той самой минуты, когда впервые увидел.

— А знаешь что, мой любимый Блэкхит?

— Что, дорогая?

— Я тоже люблю тебя.

Он припал щекой к ее запястью. Нежно поцеловал ей руку.

— Ты готов, любовь моя?

— Да, — ответил он и повернул голову так, чтобы видеть ее. — Примени свое волшебство, дорогая, и как следует. Я ведь сказал, что не пошевелюсь.

— Ты не пошевелишься, — заверила она.

Он взглянул в ее прекрасные и загадочные глаза, желая как можно дольше удержать перед собой ее образ. Он уже ощущал ее пальцы у себя на шее, как они любовно перемещаются к нужному месту, за которым не было боли, не было ничего. Сейчас он отправится в небытие. Сейчас хирург будет кромсать его плоть, пробираясь под ребро, а он даже не пошевелится.

Его стала окутывать темнота. Он не сопротивлялся. Люсьен вздохнул и отдался этой темноте, расслабившись под ее умелыми пальцами, падая в глубины небытия Его пальцы вздрогнули раз, другой, и он затих словно мертвый под руками своей герцогини.

Эва, подняв голову, встретила взгляд врача.

— Его светлость готов, — сказала она.

Скальпель вошел в его тело. И Люсьен, верный своему слову, даже не шелохнулся.

Вечером того же дня потрепанный в бою «Арундел» вместе с «Мэджиком», пристроившимся у него за кормой, протиснулся между разнокалиберными судами и бросил якорь у мыса Спитхед.

Солнце склонилось к западу, прочертив на воде пылающую дорожку, казалось, до самой Америки. Эва стояла у борта, прислонившись щекой к плечу Люсьена.

— Даю пенни, чтобы узнать твои мысли, — сказал он, заметив на ее лице отсутствующий взгляд и застывшую улыбку.

— Я как раз думала об Америке… и о том, что мы оба в конечном счете хотели для нее одного и того же, но были слишком упрямы, чтобы это понять.

— Мира?

— Да. Я желала этого в течение всей войны, надеясь, что вмешательство Франции быстро положит ей конец. Ты же хотел добиться этого дипломатическим путем, надеясь, что переговоры и учет требований моей страны удовлетворят ее стремление к свободе. Мне остается лишь сожалеть, что я не поняла этого.

— Будь такая возможность, ты хотела бы, чтобы все вернулось назад, Эва?

Он вспоминал о той ужасной ночи, когда она узнала об условиях его завещания, о его желании приковать ее к Англии ради наследника. Об ответственности перед семьей, которую она поняла. И простила. Она улыбнулась и посмотрела в его глаза.

— Нет, — тихо сказала она, качая головой. — Мой дом теперь здесь. С тобой. С моей новой семьей.

— Я люблю тебя. — Он положил руки ей на талию, притянул к себе и поцеловал, не обращая внимания на окружающих. — Я самый счастливый человек на свете.

— И я тебя люблю, Люсьен. Жаль только, что я не поняла этого раньше.

— У нас впереди целая жизнь, чтобы исправлять ошибки.

— Правда?

Он улыбнулся, и эта улыбка осветила его лицо, сделав каким-то мальчишеским, восторженным и милым.

— Меня уже несколько недель не мучают кошмары. Думаю, что они оставили меня навсегда.

— О! — В ее глазах заискрилась радость. — Значит, это доказывает, что я права.

— Доказывает, что ты права?

— Я всегда подозревала, что этот сон может иметь аналогию с чем-то другим. Подумай, Люсьен. Каждый раз во сне твое сердце пронзала шпага, которую направляло нечто неподвластное тебе. Теперь понимаешь, что это на самом деле была за шпага? Что она символизировала?

— Любовь, — тихо проговорил он, притронувшись кончиками пальцев к ее губам. — А смерть, которую я видел, была концом моей одинокой, холостяцкой жизни.

— Всякий конец ведет к новому началу.

— Это точно. А хочешь услышать еще об одном начале? Она вскинула брови в молчаливом вопросе.

— Я только что говорил с Перри. Он сказал, что настолько сыт приключениями, что первым делом по возвращении на берег предложит Нериссе стать его женой.

— Ох, Люсьен, похоже, что твоя последняя большая интрига в конечном счете приносит свои плоды!

— Да. — Он улыбнулся. — Моя последняя большая авантюра. А теперь, моя дорогая герцогиня, не сойти ли нам на берег, найти себе ночлег и, — он погладил ее щеку, в потемневших глазах читался намек, — поработать над нашими собственными плодами?

Она понурила голову, губы тронула горькая улыбка.

— Ты же знаешь, врачи сказали, что я никогда не смогу иметь ребенка.

— К дьяволу всех врачей, — отрезал он, предложив ей руку, и неспешно повел к сходням. — Я всегда не слишком доверял их мрачным прогнозам.

Через несколько минут они были в лодке, которая доставила их в Портсмут.

А еще через час они, запершись в комнате портовой гостиницы, подтверждали свою любовь словами, телами и сердцами.

А ровно через девять месяцев шестой герцог Блэкхит — чудо, которое никогда не должно было произойти, наследник, который никогда не должен был быть зачат, — благополучно появился на свет в замке Блэкхит на старинной дубовой кровати, где спали все герцоги и герцогини до него и куда однажды он приведет свою собственную красавицу жену.

Когда Эва и ее гордый супруг смотрели на своего новорожденного сына, она почувствовала, как ее захлестывает неведомая ей прежде волна любви, удовлетворения и самой чистой радости. Она взглянула в торжествующие глаза Люсьена.

Он улыбнулся.

Она улыбнулась в ответ.

И когда он поднял их крошечное чудо на руки и поднес к окну, чтобы показать ему вечные холмы, простирающиеся до самого горизонта, Эва подумала, что некоторые вещи никогда не изменятся. День будет состоять из двадцати четырех часов. Солнце всегда будет вставать на востоке и садиться на западе.

А судьба, похоже, будет неизменно выполнять желания пятого герцога Блэкхита.