Дым от очага поднимался к круглому отверстию по середине купола. Привычный запах юрты не казался тяжелым. Военноначальники хорошо поели. Дошла очередь до мясного бульона. Его пили медленно, поднося расписные керамические пиалы к устам. Горячую пахучую жидкость остужали дыханием. Пили маленькими глотками. Слизывали теплый жир с губ. Молчали.

«Подарю младшему сыну римские латы. Пусть порадуется мальчишка. Будет и из него багатур.[146] Дочерям горстями раздам золотых украшений. Женам тоже достанет милости. Сколько же ночей будут нежить меня их сладкие тела! Спокойно пройдет зима. С теплом помчусь в степь на соколиную охоту. Туда рвется сердце мое из этих теснин. Там отдохнет душа!» – размышлял Аууркурт. Бараний жир остывал на его зубах. Живот раздувался от сонливого тепла.

К концу подходил великий поход Баяна. Но не все складывалось гладко. Пал Даврит и погибли с дружинами многие князья склавин. Пепелищами сделались сотни селений. Тысячи рабов захватили авары. С жадностью покупали их византийские купцы. Стада и табуны гнали в Панонию. Когда армия каганата пересекла Дунай склавины ослабили защиту проходов в Карпатах. Аууркурт с боями прошел на плодородную равнину. Но каган не нуждался в воинах. Больше всего беспокоила его безопасность добычи и спокойное возвращение. Городищем Магуры не удалось овладеть. Дорого обошлись аварам попытки штурма других крепостей врага. Почти все они провалились. Склавины упорно защищались и коварно нападали. Не было дня, чтобы они не предприняли вылазки или засады. Баян потерял надежду закрепить победу «дружбой» с вождями. Для реального покорения склавин мало было одного похода.

Пальцами унизанными кольцами Аууркурт убрал капли пота с упругого лба. Еще раз поднес ко рту чашу. «Да, добыча наша велика. Но успехи наши непостоянны». Каган верно поступал вновь объявляя земли эти своими. Однако все понимали: даже полагаясь на подвластных дулебов и антов нелегким делом представлялось смирить пыл склавин. За каждым деревом таилась опасность. Из любых зарослей могла вылететь длинная стрела. Баян не жалел ополчение оседлых племен, больше всего страдавшее от такой войны. Но и авары несли потери от коварства лесных собак. Откуда появлялись они и куда исчезали?

Много об этом думал прославляемый в степных песнях Аууркурт. О том же размышляли отважные братья Бумын и Кадык, хорватские князья Тур и Ярило. Беспокойно смотрели Сурбарс и Буран, аварские вожди прибывшие на днях от Баяна. Даже в укрепленном лагере подле Карпатских гор не уходила тревога. Где он, невидимый враг? Не появится ли внезапно на перевалах? Как уберечь жизнь и богатство? От неспокойных мыслей еще уже казались прорези ядовито-черных глаз.

Первым по старшинству заговорил Аууркурт. Медленными были его слова. Холодный взгляд переходил с лица на лицо.

– Всякое дело имеет свое начало и свое завершение. Каган послал нас сюда защитить путь для его возвращения. Все вы видели первый снег. Бесконечное небо подтвердило мудрость Баяна. Время этого похода истекло. Мы возвращаемся на родную землю. Это наш последний совет.

Буран подтвердил кивком:

– Великое войско оставило равнину.

– Это так? Мы уходим? – недоверчиво нахмурился Тур. Нависли над маленькими глазками косматые брови. Напряглись скулы под дикой каштановой бородой. – Разворошили улей и…

– Не горячись, друг! – пресек его черноусый Ярило.

Словно детям улыбнулся им Аууркурт:

– Без этого не бывает меда. Разве ты с пустыми руками уходишь с этой земли? Разве мало тебе досталось жен и серебра? А сколько лошадей и коров причитается тебе, князь? Пусть скажет Буран. Он знает, давно не доставалось нам в походе так много добра.

– Верно, мудрый тархан.[147] Правда в твоих речах. Тенгри-хан успокоит наши сердца. Склавины хорошо пограбили в империи. Но они забыли, что лишь милость кагана давала им на это право. Убив наших послов Даврит порвал дружеские связи. Теперь склавины получили урок. День придет, они признают над собой власть великого Баяна. Сейчас осень. Приближаются холода.

Тур сердито мотнул головой. Сердце его рычало от жажды мести. Два его красавца сына полегли от дротиков непокорных племен. Какие сокровища могли затмить горе отца? Какие табуны вырвали бы печаль из его души? Да, поля и селения врага опустошены, а князь Даврит мертв. Да, огромное богатство добыто на этой земле. Им, слугам кагана, достались трофеи византийского похода склавин. Однако не велика ли цена такого успеха? Племена не покорены, а потери завоевателей велики. Сколько людей пало в боях? Скольких забрали болезни? «Разве мы за все отплатили здесь? Перун, отчего ты не помогал нам одним? Как я теперь загляну в глаза овдовевшим снохам?» – спрашивал себя Тур. Скрежетал сточенными зубами.

– Никто не останется зимовать в этом краю, – начал Аууркурт. – Конница уйдет вперед. За ней перевал пересекут пешие воины, а с ними наши обозы. Я последним оставлю эти места, – он поднес кулак ко рту, пряча усмешку. Продолжил холодно: – Слишком долго эти собаки не хотели пускать меня сюда. Теперь наша очередь расставлять капканы. На прощание поиграем со склавинами в их любимую игру.

Булгарский вождь Беркут качнул золотыми серьгами, посмотрел налево, в сторону хорватов, и направо, где сидели другие военные старшины. Спросил с важностью, утопая в зеленом парчовом халате:

– Кого ты оставишь подле себя, достойнейший Аууркурт?

– Тебе поручу конных лучников. Никого не жалей. Ты, Тур, прими под свою руку помимо хорватов еще триста готов и антов. Пусть боги помогут тебе с прощальными засадами. Обманем врага. Пускай думает: часть аваров остается зимовать. Лагерь поручаю тебе, Бумын. Остальные уйдут с каганом.

Он сделал последний глоток.

– Баян так сказал мне в прошлый раз: «Эти шакалы не хотят покоряться. Старейшины и князья не просят пощады. Придется наказывать их еще и еще. Но пока снег не укрыл травы нужно возвращаться». Конец похода не конец войне. Земля эта теперь наша. Склавинам предстоит это понять. Будут и они платить дань каганату.

Огняна бежала без оглядки. Она перескакивала через ямки и бугорки. Сметала быстрыми ножками золотистый покров с земли. Уклонялась от низких ветвей, терявших последнюю листву. Дубы и буки, кустарники и сухие травы, пихты и ели сменялись вокруг нее. Пустынное небо плыло над головой. Она вдыхала прохладный воздух и ощущала как горячо ее тело.

Мысли девочки пылали еще больше. Огняна думала только о нем. Все время вспоминала она образ этого мальчика, самого яркого, как казалось, самого необычного из всех ей знакомых. Ей хотелось вновь взглянуть на него. Ей хотелось увидеть его улыбку, ощутить на себе взор светло-карих глаз. Много месяцев она не видела его даже издалека.

На рассвете добрая весть разнеслась по городищу Магуры. Вскоре явились первые гости, воины из отрядов склавин сражавшиеся в лесах. Среди них она сразу узнала Идария. С ним были Деян и Невзор. С жадностью выслушала Огняна их рассказ и теперь первой желала сообщить милому сердцу Амвросию последнюю новость. «Авары…! Авары ушли!» – пел ее пылкий разум. Сердце колотилось в юной груди.

Под старой сосной она остановилась отдышаться. Толстые рыжие косы упали на влажное платье. Льняным рукавом стерла малышка с лица горячий пот. Оранжевыми огоньками засветились россыпи веснушек на счастливой мордашке. Поднялись красивые бровки. От улыбки круглее сделались алые щечки. Разве она не была хороша? Разве не дышала она озорным очарованием?

Какой-то зверек закопошился в зарослях. Резкое появление человека испугало его, заставило снова искать безопасное место.

– И ты удирай! Удирай, вслед за своим Баяном! – крикнула она ему. Расхохоталась задорно. Сверкнула молодыми чистыми зубками.

Девочка отдышалась. Поправила отцовский пояс с ножом и топориком. Отыскала быстрым взглядом длинный овраг невдалеке. Знакомое место. Отсюда хорошо помнила она дальнейший путь. Но как давно приходилось ей пробегать тут в прошлый раз!