Гостей оказалось пятеро. Распахнув дверь, они вошли, ведя за собой дышащих паром коней. Рыва шагал впереди всех, показывая, где можно поставить, чем накормить и напоить животных. Он радушно шутил и смеялся.

Сена было вдоволь. Амвр приготовил его заранее, притащив вчера из большого стога. Месяц назад молодые воины ушли домой – на север. В землянке остались только Рыва и мальчик.

– Нужно дождаться последних людей, прежде чем тоже двинуться на север домой! – сказал однажды рыжебородый.

Мальчик не знал, что ждет его дальше. Он только догадывался, что маленький мир спрятанной в лесу землянки скоро сменит другой – большой мир.

Прибывшие с Рывой воины были отлично вооружены. На всех кроме одного, выделявшегося необычным выражением лица, были кольчуги. На поясе каждого висел длинный меч. К седлам крепились щиты, луки, шлемы, копья, топоры и дротики. Амвр сразу догадался, что эти люди не могли быть простыми разведчиками. Весь вид их демонстрировал готовность к войне.

– Заходите! Заходите! – дружелюбно прорычал Рыва. – Амвр, подавай еду. Пришло время насыщать брюхо.

Гости расседлали лошадей и уверенно заполнили пространство, рассевшись по широким лавкам у огня. На ногах у них были сапоги, а не плетенная из лозы обувь или кожаные башмаки. Сняв оружие и доспехи, они протягивали руки к огню, одновременно щурясь и отворачивая от него лица. Сняв уху, мальчик разжег пламя посильнее.

– Ну, и где же твоя рыба? – поинтересовался широкоплечий воин, у которого густые пряди свисли на лоб – Уплыла в Дунай?

– Ты я вижу самый голодный, Феодагат, раз не можешь дождаться, – ухмыльнулся Рыва, протягивая гостю глиняную миску с дымящимся супом.

– Он такой всегда! Но я еще хуже.

– Ты прожорливей своего коня! Сотворил же такого господь.

– Амвр, давай скорей, видишь какие они звери!

Мальчик и Рыва быстро наполнили наваристой ухой тарелки. Роздали их нетерпеливым гостям.

– Ты кормишь нас водой? – печально удивился один из воинов.

– Там в котле еще рыба.

– Где?

– В Дунае!

Гости покатились со смеху, но скоро затихли, шумно орудуя большими деревянными ложками. Амвр ел приятную, дурманящую сладостью уху прямо из миски. Большие глотки один за другим заполняли пустой с утра желудок ребенка. Было удивительно вкусно.

– Что хлеба совсем нет? Ничего! Ну, давай уже рыбы, дорогой хозяин.

– Сами берите! – сказал Рыва, ставя котел на середину.

– Это хорошо, это по-нашему, – промычал одобрительно седобородый воин.

– Прекрасно! Мед богов, а не суп, – похвалил кухню худощавый гость, приехавший без доспехов. – Кто приготовил это отличное блюдо?

– Ну, что я вам говорил! Похож он на гота? – весело фыркнул Феодагат. – Хоть переселяй тебя в Дакию, хоть не переселяй – ты все равно остаешься римлянином.[38]

Валент добродушно улыбнулся. Поиграл красивым перстнем на руке.

– Мальчик, это я его научил, – гордо произнес Рыва. – Он ушел с нами из-за реки, еще, когда было тепло. Хороший мальчишка.

Амвр поднял большие глаза из тарелки, где лежал его кусок осетра. Всплески пламени осветили по-детски округлое лицо с прямым нешироким носом.

– Спасибо тебе хозяин и тебе, мальчик. Как твое имя?

– Я… Меня зовут Амвр.

– Странно, – удивился Валент. – Ты римлянин? Откуда ты?

– Из Фракии.

– Да, мы его там захватили как проводника, – уточнил Рыва, – а потом он с нами остался. Все понимает. Был худой и дикий, как волчонок. Мы его так и назвали. Сейчас подобрел, откормил я его немного. Подрос он, крепкий будет парень, смышленый. Года не пройдет, как вымахает!

Валент скрестил руки на груди и снова спросил:

– Диоцез Фракии или провинция Фракия?

– Валент, чего ты пристал к мальчишке, дай ему поесть, – вмешался Феодагат. – Откуда он знает. Сам черт не разберет тебя с твоими диоцезами и префектурами.[39] Он же не консул, тебе. Сказал из Фракии, значит из Фракии.[40]

– Я был пастухом, – робко сказал мальчик. – Помогал пастухам.

– Почему у тебя такое странное имя?

Амвр пожал плечами.

– Ты был рабом?

– Так родился…

– Никто не рождается рабом. Рабами нас делают другие. Это несправедливо чаще всего. Но когда человек сам считает себя рабом, тогда он этого и заслуживает. Только ни когда иначе!

– Я больше никогда не буду… Я хочу быть охотником, воином.

– И не хочешь обратно в империю?

Ребенок замотал головой.

– Я тоже, – улыбнулся Валент, показав крепкие зубы. – Но знаешь, твое имя… Оно не подходит для свободного, тем более римлянина. Оно… Это ведь больше кличка?

– Что? – удивился мальчик.

– Возможно, стоит его изменить. Хочешь, помогу тебе? Я ведь единственный твой соотечественник здесь.

Мальчик пожал плечами, по-прежнему глядя в глаза собеседнику.

– У тебя прямой взгляд, – заметил Валент, покусывая палец. – Ты не мог оставаться рабом всю жизнь. Бегство, это иногда путь к свободе. В нем нет ничего зазорного. Мы бежим, чтобы жить. Я тоже беглец.

– Ты?

– Да, – усмехнулся Валент. – Тебя стоило бы называть Амвросием Это старинное имя и оно подойдет. Согласен?

– Звучит красиво.

– Ну, так и бери его себе! У римлян есть древний обычай. Когда раба освобождают, ему дает имя хозяин. Свое имя чаще всего. Ты сбежал. Сам себя освободил, а значит сам себе хозяин. Выбрать новое имя – твое право. Меня можешь взять в крестные.

Мальчик улыбнулся, а глаза его засветились.

– Поешь еще, а то остынет, – сказал он серьезно.

– Теперь, когда мы закусили и согрелись, я хотел бы кое-что сказать, – обратился ко всем седобородый гот. – Готовы ли вы сменить шутки на серьезный разговор?

– Почему нет, Эрманрих?

– Хорошо. Тогда самое время. Что мы видели на том берегу, Рыва уже знает. Завтра он поведет воинов к городу князя. Нас четыре рода. Мы получили обещанную землю и даже больше. Дома построены. Наши старики, жены и дети в тепле. Они сыты. Бог сохранял нас в пути. Мы почти не потеряли скота и сумели даже кое-что заготовить в новых местах. Весной мы отправимся в поход и нужно знать, сколько воинов мы сумеем снарядить.

– Кто-то должен остаться и охранять поселения. Может быть даже треть мужчин.

– В этом нет нужды, – сказал Рыва. – В наших землях для защиты наверняка останется Всегорд. Даврит хочет иметь рядом с собой как можно больше всадников-готов. Мы соберем много пехоты, но кроме дружины у князя нет конницы.

– Даврит обещал мне начало над всеми готами, – сказал Феодагат. – Все знают меня. Я убедил многих оставить службу императору. Никто не был обманут.

– Мы доверяем тебе и знаем тебя, – твердо произнес Эрманрих. – Ты всегда все делал правильно. При разделе добычи ты справедлив, в бою храбр.

– Князь сдержит обещание, – решительно сказал Рыва. – В будущую весну он даст под твое начало, Феодагат, восемь сотен готов. Две из них конных. Сколько поведешь в поход ты?

– Еще четыреста всадников с луками и дротиками, а также двести молодых пехотинцев. Но у нас немного кормов для лошадей. Об этом должны позаботиться вы.

– Так и будет. Сварог свидетель моим словам.

– Много ли нас пойдет за Дунай? – спросил широкоскулый гот.

– Все племена, с дружинами вождей во главе. Даврит поведет основные силы. Он хочет собрать под своей рукой двадцать тысяч воинов. Общее же число всех, кто пересечет великую реку невозможно определить. Ничто не сможет остановить нас.

– Это не похоже на обычный набег, – заметил Валент. – Византия вряд ли сумеет легко защитить себя в новой войне. Сейчас император борется с персами далеко на востоке. Граница ослаблена. Но даже если бы все отозванные в Азию войска были на месте, остановить такой поход почти немыслимо. Однако у империи есть страшное оружие – золото. Оно не раз выручало ее в самый трудный момент. Многие складывали оружие перед блеском монет.