Грандиозное надувательство заключается в том, что и в новом уголовно-исполнительном кодексе, и в так называемой «Концепции реорганизации УИС МВД России», одобренной президентом страны, имеется в виду улучшение условий содержания «по мере выделения лимитов капитальных вложений и финансовых средств». Эта формула означает, что как ничего не делалось, кроме «разовых акций» по отпуску излишне сидящих, так ничего и не будет делаться минимум до 2005 года, поскольку лимиты не соответствуют потребностям, да к тому же их никто не выделяет ни по мере, ни без оной.

А потому на местах выживают, как могут; для них сокращение численности только в минус. Ведь чем больше в колониях какой-нибудь области зэков, тем крупнее и звёзды на погонах начальника областного УИНа, и цифры в штатном расписании.

А центровая аппаратчина, втихую ничего не делая, результаты своих формальных проверок (на местах) и ещё более формальные «мероприятия по устранению недостатков» объявляет громко и на всю страну, чтобы заглушить и хоть как-то нейтрализовать негативную информацию, идущую от всяких «злопыхателей» типа правозащитников. Уж эти-то ребята изучали правду о наших тюрьмах не по Гегелю.

Вот какие иногда принимаются меры по улучшению положения дел в СИЗО. Был сочинён и 6 мая 1997 года (то есть более шести лет назад) утверждён заместителем министра «План основных организационно-практических мероприятий ГУИН МВД России на 1997 год по нормализации обстановки в СИЗО и тюрьмах с размещением лиц, подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений». Для ГУИНа это было важное дело. На полгода хватило тем для разговоров на совещаниях, семинарах, летучках и накачках.

Но нам интересно, дало ли это хоть что-то работникам тюрем и колоний, а тем паче клиентам этих заведений.

Посмотрим.

Из семнадцати мероприятий плана по «нормализации обстановки» тринадцать – это подготовка проектов законов, приказов, писем о дополнительном выделении средств на строительство, реконструкцию и капитальный ремонт СИЗО и на содержание в них людей. Можно не сомневаться, что все эти бумаги были вовремя написаны, согласованы, утверждены, отпечатаны и разосланы. МолодцыЮ ребята! Славно поработали! А дала ли вся эта мышиная возня реальный эффект?..

Не дала, и подтверждением этому – рассмотренный здесь же, в этом же «Плане мероприятий», ход выполнения ранее принятой Федеральной программы строительства и реконструкции СИЗО и освоения выделенных на эти цели капвложений. Оказывается, программа была профинансирована… аж на 3%. Ради чего трудились?..

Вот и в новой программе – слова, слова, слова о проверке изоляторов на предмет соблюдения сроков содержания под стражей (не соблюдаются, об этом ниже), о стабилизации санитарно-эпидемиологической обстановки (мрак), некие меры по оборудованию помещений СИЗО, функционирующих на территориях ИК и ВК, по переводу всех «лишних» – тубиков, спидюков, смертников и других подобных в соответствующие места вне СИЗО (не выполняется), и т. д.

Этот «план» предлжил штабу ГУИН «увеличить число представляемых материалов по проблемам СИЗО для средств массовой информации с целью формирования общественного мнения». Хорошее предложение, но через полтора месяца вышел приказ тогдашнего министра Куликова как раз об обратном, об ограничении представления материалов для СМИ, по крайней мере о жёсткой его регламентации: информацию теперь можно давать всяким журналюгам только с разрешения министра, начальника У, ГУ и т. д. А тех, кто посмеет давать информацию самостоятельно, отслеживать и вычищать.

По повелению министра общественное мнение стал формировать министерский Штаб со своими нукерами, а как политруки это делают, все знают: они способны по «многочисленным просьбам и письмам трудящихся» такую загнуть и подкинуть в СМИ тюльку, что умрёт от смеха даже приговорённый к высшей мере, не дойдя до конца своего последнего коридора. А служба собственной безопасности занялась отслеживанием и привлечением к ответственности тех, кто осмелился предать гласности информацию, не укладывающуюся в схемы политотдельцев, то есть правду, – так что, граждане зэки и не зэки, поосторожнее там с нелегальщиной.

Но не будем отвлекаться. Итак, план мероприятий по СИЗО: как всегда, пустота, проформа, бумажная работа. Кажется нам, что ни один из пунктов по подготовке проектов законов, приказов, программ и прочей ерунды не работает, и работать не будет до тех пор, пока их сочинители не представят самих себя спящими возле параши в 20-местной камере, куда напиханы 60—80 человек. А лучше бы и в самом деле присели.

Войдя со скрипом в Совет Европы, Россия обязалась придерживаться Европейских тюремных правил, среди которых рекомендуется «заключённым, дела которых не были рассмотрены в суде, предоставлять по возможности отдельное помещение, за исключением тех случаев, когда возникают обстоятельства, которые делают это нежелательным». Пусть это просто рекомендация, но даже она звучит как издёвка. Сегодняшнее положение российских СИЗО такое:

Переполнение изоляторов составляет 170%. В Москве, Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде, Чите, Ростове-на-Дону – в два и более раз. Федеральная программа строительства и реконструкции СИЗО профинансирована в 1996 году на 9%, в 1997 году, как уже упоминалось, на 3%, сходная картина была и в 1998, и в 1999 годах. При ежегодном увеличении численности на 30—50 тысяч человек вводится камерной площади за счёт открытия новых и реконструкции действующих изоляторов всего на 4-5 тысяч мест в год.

Руководство ГУИН признаёт, что такими темпами проблемы СИЗО не решить, и что нужно в первую очередь устранить причины переполненности, главная из которых – нарушение судами, органами дознания и следствия уголовно-процессуальных норм, регламентирующих сроки содержания под стражей. С нарушением этих норм содержится каждый шестой, сидящий в СИЗО.

Ходят слухи, что свобода ныне денег стоит. Дескать, если человек, которого посадили за совершённое преступление (или без оного), догадается быстренько совершить ещё одно преступление – дать взятку следователю, прокурору или судье, то он выйдет на свободу вчистую или, в худшем случае, будет дожидаться суда на воле. Мы эти слухи не станем ни подтверждать, ни опровергать. Лучше приведём ещё одно письмо от матери подсудимой женщины.

Е. Колесниченко (С. – Петербург) сообщает:

«Мою дочь Колесниченко Наталью Дмитриевну, 1951 г. р., ранее не судимую, с высшим образованием, имеющую постоянное место жительства в городе С. – Петербурге, в январе 1994 года обвинили в преступлении по ст. 149 ч. 2. Преступления она не совершала, обвинение не признаёт и не подписывает.

По этому делу обвиняется ещё один человек, это наш сосед, который поджёг своему соседу дверь, но своё преступление свалил на мою дочь. Дочь мою арестовали по навету без всяких доказательств. Свидетелей поджога и пожара нет. Следствие не проводилось. Дочь допросили единственный раз, это при аресте, больше допросов не было. Обвинительное заключение составлено исключительно со слов самого преступника, заинтересованного в обвинении моей дочери, чтобы самому избежать наказание.

Через месяц после ареста, 23.02.94 г. вышло постановление Госдумы за № 63-1 ГД об амнистии, где ст. 149 ч. 2 подпадает под амнистию, для женщин. Дочери не применили этот акт амнистии без всяких причин и даже не рассматривали этот вопрос. На вопрос, почему дочери не применяют акт амнистии, почему не прекратили следственное дело в отношении дочери, прокуратура на этот вопрос не отвечала тогда, а теперь отписывается так: дело в суде, пусть суд и решает.

В суде это дело находится два с половиной года, и за всё это время дело ни разу не рассматривалось. Дочь моя очень больна. В тюрьме она 4 раза находилась в тюремной больнице длительное время. Состояние у неё ужасное! Её специально изматывают тюрьмой физически и морально, не допускают до суда, не дают возможности оправдаться. Моя дочь из тюрьмы неоднократно писала в суд Фрунзенского р-на просьбы об ускорении рассмотрения дела, но суд не отвечает и не ускоряет.