Затем на двадцати трёх страницах убористого текста разъясняется, зачем проводятся командировки, какие документы в каких подразделениях разрабатываются в качестве «планов», с позволения сказать, инспектирования, как это всё организовывается, как планируется личная работа, как нужно контролировать выполнение планов. Подробно описывается порядок разрешения командировок, их организационные формы, цели и периодичность, оформление, и всё прочее, связанное с планированием деятельности и командировками. После чего следует 10 (десять!) приложений.

У сотрудника, представьте себе, работы по горло. И ему действительно надо ехать на объект. Он – специалист, и знает, куда и зачем. Но просто так не поедешь, нет! Сначала нужно убедить в необходимости поездки руководителя. После этого руководитель (внимание!):

«Проводит инструктаж сотрудников, командируемых в МВД, УВД, горрайлинорган, или ставит задачу одному из заместителей на его проведение.

Организует разработку служебного задания, расписания (плана) подготовки (занятий) членов группы, убывающих в командировку (приложение 4), и плана проведения инструктажа (приложение 5), планов проверки боевой готовности, проведения командно-штабных учений, показных занятий и других документов для проверки готовности…

Принимает зачёты от командируемых сотрудников по знанию основополагающих приказов и других управленческих документов…»

Ясно, что все эти планы, задания и прочую макулатуру составляют и приносят начальнику на подпись сами «командируемые сотрудники». Но они и без этого тоже не скучают, потому что, готовясь к поездке:

«…Изучают состояние дел на порученном направлении работы (материалы предшествующих выездов, статистические данные и другие документы, содержащие оценку оперативно-служебной, производственно-хозяйственной деятельности органа, подразделения, учреждения, куда предстоит выезд, а также жалобы и заявления граждан, материалы прессы, поступившую информацию с мест, из других правоохранительных органов, министерств).

В соответствии со служебным заданием члены группы составляют личные планы (графики) действий на порученном участке работы (приложение 6).

Самостоятельно изучают наставления, приказы и другие нормативные документы по порученному направлению деятельности во время командировки. Сдают по ним зачёты руководителю (старшему) группы, а при одиночном выезде – должностному лицу, утвердившему служебное задание».

В ходе этой горячей работы должны явиться на свет, и попасть потом в штаб, следующие документы:

– план подготовки сотрудников, убывающих в командировку.

– план инструктажа группы.

– график работы сотрудников группы и целый ряд других документов.

– на основе программы, служебного задания составляются личные планы (графики) работы сотрудников на каждые сутки, где мероприятия конкретизируются и разбиваются на составные элементы, выполнение которых строго регламентируется по времени…

…И прочее, и прочее, и прочее. Сотрудники системы должны не работать, а составлять планы работы. Тратить время не на пользу дела, а на отчётность перед штабом. Руководствоваться не здравым смыслом и своими знаниями, а вызубренными инструкциями.

Скорее всего, вся эта история со штабами началась оттого, что надо было пристроить на генеральскую должность одного готового генерала и дать ему двух заместителей-полковников, которые больше никуда не «вписывались». Абсолютно беспристрастное мнение постороннего человека: штаб – это аппарат в аппарате, корпорация чинуш, пытающихся усидеть в своих креслах, симулируя бурную деятельность. И ведь нормальные вроде мужики, не совсем дураки. Знавали мы многих из них: производственники, режимники, опера, экономисты, снабженцы. Так нет же, отдались-таки (за деньги, конечно, и за привилегии) этому дьяволу. Про душу там вообще разговора нету. Служба!

С уходом Куликова штабы как-то сами по себе ликвидировались. В рабочем порядке, так скажем. Просто новые структуры главков и управлений не предусматривали штабов. Просто вот так – ну, умерла, так умерла. Казалось бы.

Но нет! Смысл, идея существования штабов не могли просто так исчезнуть, раствориться. Кто-то же должен руководить теми, кто кем-то руководит. Вот она, квинтэссенция бюрократизма! И с переходом ГУИНа в Минюст произошла смена вывески: штабы превратились в орг-, инсп– и проч. отделы. А всё остальное осталось, как было: бумажки, поручения, концепции, программы борьбы, прогнозы, чего там ещё придумают, чтобы уцелеть в креслах и продолжать рулить.

Поразительно, но факт: ликвидация штабов привела к росту количества отделов и численности чиновников! Это совершенно необъяснимо. Мы с физиками советовались, не верят – говорят, противоречит законам природы. Но, как сказал начальник одного из отделов ГУИН (честный был мужик), «у нас всякое сокращение организации ведёт к расширению оной». Прав был покойник, увы, прав. Здесь, даже если создать Управление по сокращению штатов ГУИН, через полгода придётся создавать ещё и Отдел по сокращению штатов Управления по сокращению штатов.

Бюджетные денежки, как вода, текут сверху вниз. Сначала они «наполняют» аппарат Центробанка. Потом «затекают» в Минфин. Когда зарплаты и все прочие затраты Минфина оплачены, деньги растекаются по аппарату Правительства. Ручей, оставшийся после всех выплат на этом уровне, течёт ниже, в министерства. В министерствах, конечно, сначала наполняются потребности аппарата, затем низовых отделов, а уже потом течёт похудевший ручеёк в организации: на заводы, в поликлиники, школы, институты.

Во всех НИИ, живущих за счёт бюджета, в соответствии с общим правилом течения воды первыми припадают к источникам директора; потом заместители; потом начальники отделов; секторов… до научных лабораторий уже не дотекает ничего. И вдруг выясняется, что административный персонал за последние десять лет увеличился втрое, а научный – впятеро сократился!

Это всеобщее правило. Пример именно с НИИ мы привели просто потому, что наш читатель может скорее оказаться бывшим научным работником, чем офицером ГУИН, и пример этот будет ему понятен. Но правило «ручья» прекрасно действует везде, и в Главном управлении исполнения наказаний тоже, принадлежи этот ГУИН хоть МВД, хоть Минюсту. Разница только в том, что подследственным и осуждённым, в отличие от научных сотрудников НИИ, или офицеров охраны, или воспитателей колоний, разбегающихся от безденежья кто куда, деваться некуда.

А во всех правительственных органах количество управленцев растет, причём в случае с ГУИНом даже более того: реорганизация, особенно такая масштабная, как переход государственного ведомства под крыло другого министерства, вызвала бешеный рост управленческого персонала и затрат на него.

ГУИН перешёл из МВД в ведение Минюста России с 1 сентября 1998 года. Что этому предшествовало, и что из этого получилось?

Ещё в 1995 году экспертиза признала невыгодной идею передачи ГУИНа в Минюст. Об этом читаем в письме, отправленном из Правительства РФ помощнику Президента:

«…Заключение независимой научно-правовой экспертизы по данному вопросу в основном сводится к следующему:

международная практика в отношении организации управления пенитенциарными учреждениями неодинакова: в США, например, эти учреждения находятся в ведении Министерства юстиции, а в Англии – МВД. Главное не в подведомственности учреждений, в которых исполняются уголовные наказания, а в том, как обеспечиваются права и законные интересы осуждённых;

рекомендации экспертов Совета Европы относительно вывода уголовно-исполнительной системы из структуры МВД не являются обязательными для реализации в Российской Федерации. Эти рекомендации не учитывают масштабы и специфичность пенитенциарных учреждений России;

нормальное функционирование системы исполнения уголовных наказаний может осуществляться лишь при условии обеспечения единства этой системы, включаемой в структуру одного ведомства, осуществляющего единое руководство как в центре, так и на местах. Разделение руководства пенитенциарной системой между различными ведомствами, согласно предлагаемой Минюстом России схемой поэтапной передачи учреждений, исполняющих уголовные наказания, представляется неприемлемым;