Принципы демократии оказались формально нарушенными, это бесспорно. Но, признавая политическую демократию несравненно более высокой формой, чем все средневековые сословные и буржуазно-цензовые формы правления, мы никогда, однако, не считали, что политическая демократия сама по себе обеспечивает безболезненный выход из всякого положения. Борьба классов остается во всей своей силе и при политической демократии. И во время революции эта борьба классов достигает такого напряжения, что она, независимо от воли партий и их вождей, разрывает нередко оболочку политической демократии. Стремясь к уничтожению всякой эксплуатации, угнетенный класс овладевает всей властью и устанавливает свою диктатуру. Худо это или хорошо, но именно такой режим – диктатура труда – установился у нас в стране. Всероссийский Съезд Советов Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов, заседающий сейчас в Петрограде[69] и представляющий подавляющее большинство трудящихся масс России, одобрил роспуск Учредительного Собрания, в котором он узнал свои вчерашние предрассудки и свои вчерашние ошибки. Этот Всероссийский Съезд, в составе 1.300 делегатов со всех концов нашей страны, выслушал наш доклад о ходе Брест-Литовских переговоров и почти единогласно признал необходимость скорейшего мира на началах соглашения народов.

Я не могу, следовательно, говорить, что за нашей делегацией стоит доверие всего народа, – такие утверждения всегда лицемерны. Этого нет и этого не может быть. Буржуазные классы России, на которых тяготеет крупная доля ответственности за эту войну, враждебны нам. Те группы, которые хотели насильственно овладеть Константинополем, Галицией, Арменией, враждебны нам. Те политические группы, которые ответственны за наступление 18 июня (1 июля) 1917 г.,[70] враждебны нам. Их доверия мы не искали. Но нам выразил свое доверие трудящийся народ России: пролетариат фабрик и заводов, труженики-крестьяне, солдаты, проведшие 3 1/2 года в окопах, т.-е. тот народ, который призван строить новую Россию. Этот народ страстно хочет мира, чтобы скорее вернуться к своим пашням и к своим станкам. И от его имени мы здесь говорим.

За эти дни перерыва была сделана попытка с парламентской трибуны и со столбцов газет посеять недоверие к искренности нашего стремления к миру.[71] Было сказано, что мы стремимся только к перенесению революции в Европу, что вопросы мира для нас безразличны. Мы спокойно можем перешагнуть через эту инсинуацию. Мы никогда и ни от кого не скрывали, что стремимся к социалистической революции во всех странах. Но эта цель, которую можно одобрять или не одобрять, только усиливает наше стремление к скорейшему миру. Задолго до этих переговоров мы не раз высказывали в печати и на народных собраниях ту мысль, что когда труженики выйдут, после заключения мира, из окопов, из дыма, пламени и удушливых газов и подведут итоги последним годам, подсчитают, что дала народам война и что она отняла у них, – они будут во всех странах охвачены стремлением в корне изменить существующий порядок, который периодически приводит человечество к такого рода адским конвульсиям. Вот почему наша революционная позиция не ослабляет, а наоборот, удесятеряет наши усилия в борьбе за скорейший мир. С этим мандатом трудящихся масс России мы приступаем к продолжению переговоров.

Из архива.

Голубович оглашает ноту Генерального Секретариата Украинской Народной Республики, в которой сообщается о провозглашении последней и ее решении принять участие в мирных переговорах. Кюльман запрашивает российскую делегацию об ее отношении к оглашенной ноте.

Троцкий. Прежде чем был поставлен г. представителем германской делегации этот вопрос, я собирался сделать нижеследующее заявление:

Заслушав оглашенную украинской делегацией ноту Генерального Секретариата Украинской Народной Республики, российская делегация, в полном соответствии с признанием за каждой нацией права на самоопределение, вплоть до полного отделения, заявляет, что, с своей стороны, не имеет никаких возражений против участия украинской делегации в мирных переговорах.

Кюльман повторяет свой вопрос о том, считает ли себя российская делегация и впредь единственным дипломатическим представителем России.

Троцкий. Я считаю, что сделанное мною заявление является вполне достаточным ответом на вопрос, поставленный г. председателем германской делегации.

Кюльман настаивает на своем вопросе, подчеркивая неопределенность границ УНР.

Троцкий. Я считал свой ответ достаточным, потому что он опирается на определенную принципиальную базу.

Наше правительство не считает для себя допустимым определять характер и аттрибуты представительства тех народов, которые проявляют свою волю к самостоятельности.

Что касается границ той области, от имени которой говорит украинская делегация, то, по самому существу положения, этот вопрос не может считаться решенным, так как Украинская Республика находится сейчас именно в процессе своего самоопределения.

Во всяком случае, эти вопросы о границах и, в частности, о Черном море, не могут стать предметом конфликта между нашей делегацией и делегацией Украинской Республики, так как в случае расхождения в этом пункте, вопрос разрешился бы свободным голосованием заинтересованного населения.

Кюльман запрашивает, как, по мнению тов. Троцкого, «эти международные отношения отразятся на… переговорах».

Троцкий. Я полагаю, что все эти вопросы разрешатся сами собою, в ходе переговоров, путем соглашения между нашей делегацией и делегацией Украинской Республики, и что для делегации противной стороны не возникнет никаких затруднений.

Кюльман запрашивает, должна ли украинская делегация считаться частью российской делегации или представительницей самостоятельного государства.

Троцкий. Так как украинская делегация выступила здесь, как совершенно самостоятельная делегация, и так как в нашем заявлении мы признали ее участие в переговорах, не внося никаких ограничений, и так как здесь ни с чьей стороны не было внесено предложения о превращении украинской делегации в часть российской делегации, – то этот вопрос, мне кажется, отпадает сам собою.

Чернин в ответ на ноту Генерального Секретариата, оглашенную в заседании 10 января, сообщает от имени делегации Четверного Союза о признании ими украинской делегации в качестве самостоятельной делегации, являющейся полномочным представителем УНР.

Троцкий. В связи с вопросом, ответ на который дан в только что оглашенном заявлении делегации Четверного Союза, я считаю необходимым, в целях информации и устранения возможных недоразумений, сделать следующее заявление:

Те разногласия, которые происходили между российским правительством и Генеральным Секретариатом и фактическая сторона которых, в большей или меньшей степени, известна г. г. присутствующим, не имели и не имеют никакого отношения к праву на самоопределение украинского народа, а были вызваны лишь противоречиями между политикой Совета Народных Комиссаров и Генерального Секретариата, – противоречиями, которые находят свое выражение как на территории Украины, так и за ее пределами.

Что же касается совершающегося на деле самоопределения Украины в Народную Республику, то этот процесс не давал и не может дать места никаким разногласиям между двумя братскими республиками.

Принимая во внимание, что на Украине нет оккупационных войск, что политическая жизнь слагается там в условиях полной свободы, что там нет ни средневековых сословных органов, которые претендовали бы на представительство страны, ни назначенных сверху, по праву силы, фиктивных министерств, действующих в тех пределах, в каких им это диктуется сверху; принимая во внимание, что на территории Украины действуют повсеместно свободно избранные советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, и что при выборах во все органы самоуправления применяется принцип всеобщего, равного, прямого и тайного голосования, – нет и не может быть никаких сомнений в том, что процесс самоопределения Украины завершится в тех географических пределах и в тех государственных формах, какие отвечают подлинной воле украинского народа.