– Того, кто слева – видишь? – детина, в доспехах, – шепотом сказал Ежи, – зовут Морган, он мой генерал, лучший воин из клана Черных Драконов. Правда, страшно матерится, но к этому быстро привыкаешь.

– Понятно. Как пел Высоцкий, «матерщинник и крамольник».

– Угу. А вот тот, кто справа, – это Кригнор. Клевый парень.

– Что-то он на «голубого» смахивает, – шепотом сказал я.

– А ты что, гомофоб? – засмеялся Ежи. – Ладно, потом обсудим, они уже совсем близко.

Морган и Кригнор приветственно подняли руки и склонили головы. Ежи небрежно им кивнул и сказал:

– Господа, позвольте вам представить моего друга и соратника – мессира Ивана. Благодаря ему, мы только что истребили четыре гидры, за что должны сказать ему «большое спасибо».

Морган уважительно кивнул, а Кригнор, прищурившись, принялся меня рассматривать.

– Давно хотел с вами познакомиться, мессир Иван. К счастью, такая возможность наконец-то представилась, – сказал чародей.

– Я тоже… рад, – с трудом проговорил я, неодобрительно глядя на Кригнора.

– Что ж, Ваше Величество, – сказал Кригнор. – Коль скоро гидры уничтожены, мы можем возвращаться в Космиполь, предоставив войска заботам генерала Моргана.

– О, нет, – засмеялся Ежи. – Генерал понадобится нам в Космиполе. Кто у тебя самый толковый в войске, Морган?

– Капитан Нимрог, бить его в купол, – ответил Морган густым басом.

Сначала я не понял, зачем он сказал «бить его в купол», потом сообразил, что это, наверное, местный аналог матерного оборота. Хотя до конца я тогда не был уверен, потому что раньше ничего подобного здесь не слышал. Ежи мне потом объяснил, что так оно и есть на самом деле.

Несмотря на то, что настоящий мат – это национальное достояние русских, ругательства популярны у всех народов. Раньше, говорят, языки начинали изучать с ругательств.

Местные туземцы не исключение, у них тоже существовала своя брань, но она оказалась настолько примитивной, что вызвала у меня лишь кривую ухмылку. Посудите сами: нелепое «Бить его в купол», краткий глагол «Брить», имеющий матерное значение только в контексте, какое-то странное «Рвать-метать», глупое «Тёртый за щеку», и уж вообще абсурдное «Замети его в кабань» (что это означает, я так и не понял). Ну и плюс всевозможные вариации этих базовых выражений.

Это разве мат? Детский сад какой-то, а не мат. И, тем не менее, по местным меркам Морган был страшным матерщинником. Нда…

– Вот пусть он и командует нашим победоносным продвижением дальше по княжеству Хамин, – сказал Ежи. – Да, и пусть заедет в гости к князю и от моего имени потребует договора о присоединении Хамина к моему царству. Понял?

– Так точно. Разрешите выполнять, в купол?

– Разрешаю. И давай, догоняй. Как передашь войска Нимрогу, возьми с собой человек двадцать и мчись за нами. Действуй.

– Слушаюсь, Ваше Величество, – Морган поклонился и, развернув коня, ускакал в лес.

А мы – я, Кригнор и Ежи – отправились к холмам, в сторону Космиполя.

Мы ехали долго. Как я уже говорил, треклятые кони всегда замедляли мое продвижение к намеченной цели. Была бы моя воля, я бы взгромоздил Ежи на спину и помчался бы в Космиполь. Но рядом ехал Кригнор, его мне взгромождать на спину совсем не хотелось, потому что он казался мне подозрительным.

Я опустил забрало и вызвал Кэти, чтобы посоветоваться.

– Кэти, ты можешь определить, вот этот человек, Кригнор, что едет справа от меня, он гомосексуалист или нет?

– Что за странные вопросы, Ваня? – искренне удивилась Кэти.

– Мне просто хотелось бы знать, – уклончиво ответил я.

– Тогда предложи ему провести с тобой ночь в одной постели и по его ответу ты сразу все поймешь.

– Ну, ладно, хватит умничать. Ты можешь определить или нет?

– Нет, конечно. Каким образом? Я же мысли читать не умею.

– Очень жаль, – вздохнул я.

– А почему тебя это так заботит?

– Не то чтобы заботит. Просто я напрягаюсь, когда он рядом. Мне кажется, что он «голубой».

– Ну и что? Ты что, гомофоб?

– То же самое спросил у меня Ежи. Нет, я не гомофоб, просто мне эти люди неприятны.

– Что за ерунда? Люди как люди, просто любят особей своего пола. И все. А так, они очень эмоциональные, добрые, талантливые и вообще – положительные во всех отношениях. Или ты боишься, что он на тебя набросится и изнасилует?

– Э-э-э…

– Так я и знала. Дурачок, они же неагрессивны. Ну, в основном. Вот посмотри, этот Кригнор не предпринимает никаких попыток склонить тебя к сексуальному контакту.

– Да ведь мы только что познакомились.

– О-о-о, – протянула после недолгой паузы Кэти. – Дорогой, в тебе есть признаки скрытого гомосексуализма.

– ЧЕГО-О-О?!

– Вот так вот. Да, похоже, что тебя весьма интересует эта часть человеческих взаимоотношений. В принципе, это вполне логично, с точки зрения психологии. У тебя ярко развита гомофобия, то есть неприятие гомосексуализма, а через неприятие такого образа жизни ты подсознательно к нему стремишься.

– Какая чушь! Ты хочешь сказать, что я – «голубой»?

– Конечно, нет. Но в тебе есть задатки.

– Все, не желаю с тобой больше разговаривать. У тебя явно поехала крыша.

– Нет, дорогой. Это у тебя поехала крыша. Мой тебе совет. Если не хочешь, чтобы тебя принимали за латентного гомосексуалиста, будь к ним терпимее. Хотя бы не подавай вида, как сильно ты их ненавидишь и, соответственно, хочешь быть одним из них.

– Да ты послушай, что ты гонишь! Какая чепуха!

– Как скажешь, – хихикнула Кэти. – Да, эта планета негативно на тебя действует в плане твоей сексуальности. Слушай, а животные тебе не кажутся привлекательными?

– Я отключаюсь, – буркнул я и вырубил канал связи.

Ну и каково? Кэти обозвала меня «голубым». Видали? Ужас какой. Хотя… В «Американской красоте» по-моему был персонаж гомофоб. Точно. Неужели я на него похож? Ой, ой. Я поднял забрало и приветливо улыбнулся Кригнору.

– Кригнор, скажи честно, ты «голубой»? – продолжая улыбаться, спросил я.

Ежи чуть из седла не вывалился. Кригнор непонимающе вздернул брови.

– Что, простите?

– Ты гомосексуалист? Содомит? Мужчин любишь?

Кригнор долго смотрел на меня, хлопая глазами.

– Нет, – наконец сказал он. – Я не гомосексуалист. Я абсолютно нормален.

Я вздохнул с облегчением. Ну вот, теперь все разъяснилось. Слава Богу.

Ежи давился от смеха, но я не обращал на него внимания. Самое главное, я выяснил. Правда, Кригнор мог соврать, но мне хотелось верить, что он сказал правду.

– А почему вы спрашиваете? – с неподдельным интересом спросил Кригнор.

– Понимаешь, – с воодушевлением объяснил я, – ты выглядишь… э-э-э… женоподобно. Именно поэтому я подумал, что ты «голубой».

– Мессир Иван, – слабо улыбнулся Кригнор. – В таком случае вы должны подозревать в гомосексуализме всех аристократов нашей страны, поскольку они выглядят практически точно так же, как я.

Ежи не выдержал и захохотал в полный голос.

– Ваня, он прав. Это чистая правда. Он аристократ до мозга костей, как и многие знатные люди на этой планете. И поэтому себя так ведет. «Голубая кровь» не всегда обозначает сексуальную ориентацию. Я хотел тебе об этом сказать, но не успел. Ха-ха-ха!

– Очень смешно, – надулся я. – Кто ж вас разберет здесь. Аристократ, не аристократ. Тьфу.

– Не переживайте, мессир Иван, – сказал Кригнор. – Я уверен, что скоро вы привыкнете к моим манерам. И, надеюсь, поймете, что заблуждались. Кстати сказать, гомосексуализм у нас встречается крайне редко. В отличие от Земли. Насколько я помню из архивов господина Ежи, у вас это движение весьма развито. Возможно, это связано с социально-психологическими особенностями вашего общества.

– Ладно, замяли, – сказал я. – Ты мне лучше скажи, чего там чародеи мутят?

– Увы, я не знаю, – вздохнул Кригнор. – Когда я и несколько моих сподвижников покинули чародеев Стампина, мы потеряли возможность добывать сведения, ведь с переходом на сторону короля Чундарка стали изгоями. Но все же искренне верим, что наше дело правое. То, как поступили чародеи с Ежи, – гнусно. Мы постараемся исправить ошибки своих коллег и вернуть Ежи украденный корабль. Правда, боюсь, это будет непросто.