То, что мне удалось улизнуть от Кислого, вполне походило на маленькое чудо. Тем не менее оно произошло.

Погода стояла пасмурная, но не промозглая. Мутное бледно-серое небо без туч. На западе над колышащимися кронами де–ревьев белым размытым пятном обозначилось солнце. Пахло грибами и можжевельником. Лето, уставшее и ленивое, нето–ропливо собиралось в отпуск.

Мы сидели на берегу реки, жарили на слабых углях сосиски, наслаждались зрелищем ртутных отблесков на речной глади и отсутствием городского хаоса и неспешно разглагольствовали о вечном. То есть, по обыкновению, разглагольствовал Мара, я же просто ему внимал.

– Ты знаешь, что слово «психотропный» происходит от двух греческих слов?

Впервые об этом слышал.

– Иди ты! Я думал, от украинских. Но допустим.

– Так вот, парень. Эти два слова: psyche и tropos перево–дятся как «душа» и «поворот». Тебе не кажется такой образ до–вольно… буквальным? Представь, что ты бежишь по тропинке в лесу. Ты смотришь прямо перед собой и вполне можешь не заметить те тропы, которые уходят в стороны. Где гарантия, что ты не пробежал свой поворот, а? Скажу тебе больше. При на–шем темпе жизни мы вообще разучились обращать внимание на повороты – у нас не осталось ни сил, ни эмоций обращать на них внимание. Мы слишком увлеклись процессом бега, по–забыв, что когда-то у этого марафона была цель. Да и черт бы с ним, если бы мы бежали в правильном направлении, да только вот уже не одно столетие человечество сломя голову несется совершенно в противоположную сторону. Жажда на–копления информации, которая когда-то сдвинула нашу циви–лизацию с мертвой точки, в настоящее время превратилась в паранойю! Накопление стало самоцелью. В результате в на–ших информационных полях целые… кордильеры бесполезных, ненужных (и даже вредных!) данных – горы информационного мусора. А ведь миллионы людей каждый день его потребляют! Неудивительно, что психическое здоровье человечества ката–строфически слабеет.

Я вспомнил прочитанную в каком-то журнале статью, содер–жащую статистику потребления лекарств от психических рас–стройств и вложения денег в психиатрию различными государ–ствами. Цифры были ужасающи, по ним получалось, что каждый четвертый житель планеты – клиент психиатрической лечебни–цы. Я подумал, что даже если данные преувеличены раз в де–сять, они все равно катастрофически высоки.

– Это точно, – согласился я. – Мы с тобой тоже психи. При–чем ты куда больше псих, чем я.

– Один мой знакомый, – продолжил Мара, бессовестно про–игнорировав мое такое важное замечание, – продал свой ав–томобиль и пользуется только общественным транспортом. На мой вопрос, зачем он это сделал, ответил, что однажды зас–трял на полтора часа в пробке. Он сказал, что чуть не сошел с ума от понимания, что не может просто выбраться из своей машины. Антидепрессанты он лопает горстями. Фобии, мании, нервные срывы – все это становится привычным спутником че–ловеческой жизни. Наши города, особенно мегаполисы, эти концентраторы информации, – ты посмотри на них! Они все больше смахивают на психиатрические лечебницы. В такой си–туации нам просто необходим этот psychetropos, этот сворот души и излом сознания. Да, возможно, это будет походить на столб, с которым ты обнимешься со всего маху, но ведь это тебя и остановит, верно? Ты почешешь ушибленную башку, оглянешь–ся по сторонам и, скорее всего, увидишь тропы, уходящие в сто–роны. Понимаешь, к чему я веду?

В лекции Мары меня насторожил переход от «мы» к «ты». То есть пока он говорил «мы», в смысле «человечество», это похо–дило на вполне себе абстрактное разглагольствование, очеред–ной виток философской мысли нашего уважаемого лектора. Но когда он сказал, что для меня психотропное нечто станет желе–зобетонным стоп-финишем, как для несчастных автомобилей на краш-тестах, я почувствовал беспокойство.

– Ну-ка с этого момента поподробнее, – сказал я, вниматель–но следя за реакцией Мары. Я чувствовал, что он куда-то кло–нит, то есть ведет свою лекцию к конкретной цели, но полной уверенности у меня не было. – Твоя фраза: «Ты почешешь ушиб–ленную башку» – кого ты конкретно имеешь в виду? Меня?

Мара улыбнулся, выдержал паузу и преспокойно повел свою лекцию дальше. Отвечать на мой вопрос он не собирался.

– Теренс Маккена – этноботаник и антрополог. Его книга «Пища богов» – очень интересная и оригинальная работа. Спе–циально для такого случая я выписал один пассаж. – Он дос–тал из нагрудного кармана свернутый вчетверо лист, развер–нул, принялся читать: – «Я утверждаю, что вызывающие мута–ции психоактивные химические соединения в пище древних людей воздействовали на быструю реорганизацию способнос–ти мозга к переработке информации. Растительные алкалои–ды, особенно галлюциногенные соединения, такие, как псило-цибин, диметилтриптамин и гармалин, могли быть теми химическими факторами в диете первобытных людей, которые явились катализаторами возникновения человеческой само–рефлексии. Действие галлюциногенов, присутствующих во мно–гих распространенных растениях, увеличивало активность пе–реработки информации, а значит, чувствительность к среде и таким образом способствовало внезапному увеличению раз–меров человеческого мозга. На более позднем этапе того же процесса галлюциногены действовали как катализаторы в раз–витии воображения, обеспечивая появление внутренней сно–ровки и способности предвидения, которые могли находиться в хорошей синергии с возникновением языка и религии». –Мара оторвался от листка, добавил: – Конец цитаты. В сущнос–ти, Маккена всего лишь развивает мысль, которую высказал Олдос Хаксли в своей книге «Двери восприятия», ну да не важ–но. Интересный отрывок, а?

– Да уж, оригинальнее не придумаешь, – прокомментировал я. – Твой Маккена не столько антрополог, сколько эзотерик. Его послушать, так получается, что наши предки закусывали сырое мясо белладонной или псилоцибиновыми грибочками, а в гал–люциногенных видениях открывали колесо, обжиг глины и ли–тье бронзы.

– В твоих словах больше правды, чем иронии, между про–чим. В той же книге Маккена приводит примеры опытов, кото–рые доказывают, что человек, употребивший в малых дозах пси–хотропное вещество, более информирован об окружающем мире, чем человек с абсолютно «трезвым» сознанием. В дан–ном контексте прилагательное «трезвый» выглядит насмешкой. В прошлый раз я говорил тебе, что дочеловечество сделало ка–чественный скачок – целый прорыв, попытавшись хранить ин–формацию вне себя. Но я не говорил, что этому способствова–ло. Что было катализатором? Что стало толчком развития сознания?

– Сейчас ты меня просветишь, – сделал я предположение.

– Наш древний предок, так же, как и мы, был всеяден, а это значит, что съедобность и прочие характеристики растения он изучал собственным желудком. И вот в один прекрасный мо–мент дочеловек покушал психотропного растения. Возможно, псилоцибинсодержащих грибов. В организме человека псило-цибин теряет молекулу фосфора и превращается в псилоцин. У псилоцина три стадии воздействия на физиологию и созна–ние. Первый: в малых дозах он обостряет органы чувств – че–ловек видит дальше и четче, обоняние и слух обостряются. Для нашего первобытного предка, который занимался охотой, это было громадным подспорьем в борьбе за выживание. Второй уровень воздействия: в средних дозах псилоцин становится афродизиаком – половым стимулятором, что конечно же вли–яет на увеличение потомства и как следствие выживание все–го вида. И третий: в больших дозах псилоцин выводит созна–ние на уровень сакральных знаний. То есть приоткрывает дверь, за которым расположен эон вселенских данных. Рас–ширяет канал, через который сознание подключено к инфор–мационному полю.

Я задумался. Конечно, сама по себе идея природных психо–деликов как внешних катализаторов процесса зарождения со–знания довольно рискованна, но при этом не лишена гармо–нии и тем более логики. В самом деле, никто же толком не знает, как именно происходила эволюция человека и что яви–лось толчком для развития мозга и, как следствие, появления сознания. Или сознание было первопричиной, а развитие моз–га следствием?.. Неизвестно. Так что почему бы за отправную точку не принять псилоцибиновые грибы или мексиканский кактус – короче, психотропные растения, которые свернули нашему предку башку настолько, что его интеллект совершил качественный скачок. Тем временем Мара продолжал: