— Да, конечно. А вообще, тебе очень идет игра в гольф.
— Надеюсь. Я играю, а Родни любуется.
— Он будет смотреть?
Упомянув жениха, она обрела красноречие, но я не стал ее слушать. Как-никак, я — всецело за Уильяма. Мне не нравилось ее увлечение. Нет, я не узкий человек, обычные люди тоже могут жениться, но не на тех же, кто вот-вот выиграет медаль!
Зеленый комитет, как им и свойственно, привел в кой-какой порядок Мшистую Пустошь, но три самые мерзкие лунки остались в неприкосновенности. Я, конечно, имею в виду четвертую, седьмую и пятнадцатую. Даже бездушный комитет, видимо, понял, что многострадальные игроки вытерпят только это, и лишняя ямка с песком приведет, чего доброго, к бунту.
Джейн легко прошла три первые лунки, а у четвертой заволновалась. Вообще-то все шло хорошо, как ни странно, благодаря не великой любви к Родни, а улыбке и советам Уильяма.
Честно говоря, она уже немного жалела, что разрешила Родни приехать. Очень мило с его стороны, что и говорить, но как-то он не вязался со священной атмосферой. К примеру, он не мог постоять спокойно, а к тому же что-то напевал. Она чуть не отвлеклась, но собрала всю волю и сделала великолепный удар.
— Здорово, — сказал Уильям Бейтс.
Джейн благодарно улыбнулась и посмотрела на Родни, ожидая похвал. Конечно, он не играет, но видно же, что удар — лучше некуда!
Родни стоял к ней спиной и смотрел вдаль из-под руки.
— Какой пейзаж! — произнес он. — Тихая зеленая впадина, залитая солнечным светом. Невольно вспоминаешь Авилон…
— Вы видели мой удар?
— …где нет ни дождя, ни снега, ни резкого ветра. А? Что? Удар? Нет, не видел.
Снова Джейн что-то кольнуло, но это сразу прошло, поскольку мяч идеально опустился на ровную траву. Прошлый раз это не удалось, тут всюду зловещие ямы с песком, которые так и влекут в свои мрачные глубины, — но сейчас она их миновала. Легкий удар удавался ей, и путь к опасной лунке был нетруден. Наклонившись над мячом, она услышала сладостную музыку.
Однако почти сразу она поняла, что ее издает Родни Спел-вин, напевающий французскую песенку. Он стоял прямо за ней. Такие песенки хороши в благоухающем саду, но не на Мшистой Пустоши, на пути к четвертой лунке.
— Родни, пожалуйста! — взмолилась она.
— А?
Ну, что он всегда переспрашивает?
— Ты бы не мог помолчать? — пояснила Джейн. — Я должна ударить по мячу.
— Ударяйте-ударяйте, — благодушно разрешил он. — Если вас это развлекает, ударяйте, не стесняйтесь.
Джейн снова склонилась над мячом, осторожно занося клюшку.
— О, Боже! — вскричал поэт.
Мяч перемахнул через лунку ярда на три. Джейн нервно обернулась. Родни указывал вдаль.
— Како-ой оттенок! — говорил он. — Вы видела такой тон неба?
— О-о-о! — сказала она.
Джейн пошла к мячу. Легкая клюшка упала в ямку.
— Вы выиграли? — спросил Родни.
Она молча направилась к пятой подставке.
Пятая и шестая лунки на Мшистой Пустоши — неплохие, если вести мяч прямо. Так и кажется, что создатели поля разрешили себе отдохнуть перед тем, как направить свою вредность на седьмую. Как вы помните, именно она подвела Сенди Макхутса, победившего до этого в открытом чемпионате. Она небольшая, и тяжелой клюшкой нетрудно загнать мяч на ровный газон перед ней, но сразу за подставкой, как бы дразнясь, резвится река. Если ты попал на газон, главное — там удержаться. Размером он с ковер, и летом, когда земля упруга, мяч так и норовит, коснувшись его, перескочить реку. Я напоминаю об этом, чтобы вы поняли положение Джейн.
Партнерша ее высоко подкинула мяч, и он упал в одну из песчаных ямок. Женщина была тихая, терпеливая, и не огорчилась. Она отошла от подставки, уступая место Джейн.
— Молодец! — сказал вскоре Уильям, поскольку мяч нашей героини выписывал идеальную дугу.
— Родни, смотрите! — крикнула Джейн.
— А?
Вопрос этот заглушили отчаянные крики. Коснувшись газона, мяч плавно, словно агнец по весне, взмыл вверх и, минуя лунку, упал в воду.
Повисла пауза. Партнерша, сидевшая на скамейке у ящика с песком и читавшая книгу Вардона «Что должен знать молодой игрок», ничего не заметила. Уильям, с тактом истинного игрока, ничего не сказал. Слово осталось за Родни.
— Неплохо, — вымолвил он.
Джейн извернулась, как раздавленный червяк.
— В каком смысле?
— Вы закинули мяч дальше, чем она.
— Я его закинула в реку, — глухо сказала Джейн.
— Превосходно! — воскликнул Родни, прикрывая зевок двумя изящными пальчиками. — Великолепно!
Джейн передернулась от боли, но положила другой мяч.
— Бью третий, — сказала она.
Любительница Вардона отчеркнула что-то в книге, кивнула и продолжила чтение.
— Моло… — начал Уильям, но резко замолчал. Несчастная девушка вложила в удар мало силы. Мяч полз к воде, он падал, он упал, взметнув хрустальный фонтанчик. Теперь он медленно плыл в нескольких футах от берега. Как близко, сказал бы поэт, и как далеко!
— Бью пятый, — сказала Джейн сквозь зубы.
— Ну, как? — резво осведомился Родни, закуривая сигарету. — Рекорд побит?
— Минуточку… — сказал Уильям Бейтс. — Знаешь, бей его прямо оттуда. Так это, нибликом, хватит четырех ударов, от силы — пяти. Стоит попробовать. Что тут еще сделаешь?
Глаза Джейн сверкнули. Она кинула на Уильяма взгляд, полный благодарности.
— А что, я могу!
— Давай-давай.
— Вон лодка!
— Я сяду на весла, — сказал Уильям.
— Я встану посредине! — крикнула Джейн.
— А этот, — продолжил Уильям, указывая на Родни, который прогуливался у подставки, напевая баркаролу, — этот может рулить.
— Уильям, — пылко сказала Джейн, — ты просто душечка!
— Ну, — засмущался он.
— Таких больше нет. Родни!
— А?
— Мы садимся в лодку. Вы будете рулить.
Родни это понравилось. Все гольф да гольф… То ли дело мягко скользить по серебристой воде!
— Великолепно! — признал он. — Изумительно! Превосходно!
Он мечтательно откинулся, лениво держа штуртросы. Вот это — занятие для летнего дня! Прикрыв глаза, он замурчал:
— Вздохи, легкие, как смех белокурой нежной феи в сонном озере лесном могут показаться сном, если ветер, тихо вея… Эй! Эй!
В этот самый миг серебристую гладь разбил удар ниблика. Лодка качнулась. На панаму и серые брюки обрушился каскад воды.
— Осторожней! — крикнул Родни, открыл глаза и укоризненно посмотрел на спутников. Те, в свою очередь, смотрели вниз.
— Ах ты, промазала! — сказала Джейн.
— Вон он! — показал Уильям. — Готова? Джейн подняла ниблик.
— Эй! Э-э-эй! — блеял Родни из-под второго каскада. Стряхнув воду с лица, он заметил, что Джейн смотрит на него неприветливо.
— А нельзя, — сказала она, — помолчать, пока я замахиваюсь? Опять промазала! Если не можете сидеть тихо, зачем вы тут нужны? Правда, Уильям?
— Вон он! — сказал Уильям.
— Что, опять?! — вскричал Родни. Джейн стиснула зубы.
— Я его выкачу на траву, даже если просижу всю ночь, — сказала она.
Родни взглянул на нее и задрожал. Где тихая, мечтательная девушка, которую он любит? Это менада какая-то. Мокрые пряди по всему лицу, глаза горят, как бешеные…
— Нет, все-таки… — начал он. Джейн топнула ногой.
— Чего вы взбеленились? — чуть не прошипела она. — Уильям, где он?
— Вон там.
— Бью шестой!
— Шестой.
— А-ах!
— А-ах.
Между ними, видимо, царило полное единогласие.
Раздался громкий всплеск.
Женщина на берегу оторвалась от Вардона, услышав дикий крик Родни, и увидела лодку; человека с веслами; еще одного человека, размахивающего руками, и девушку, бьющую по воде нибликом. Увидев это, она удовлетворенно кивнула. Она бы и сама воспользовалась именно нибликом. Все правильно. Можно читать.
Плюх!
— Бью пятнадцатый! — сказала Джейн.
— Пятнадцатый, — согласился Уильям. Плюх! Плюх! Плюх!