– Я подумал сейчас, Крис, что в жизни все не случайно… Странно, не правда ли? – задумчиво произнес Гарри. – Если бы не то знакомство на Чичестерской ярмарке, все было бы как-то иначе…

– Наверное, ты прав… – задумчиво ответила Кристина. Это была скорее не случайность, а судьба. В этот же день Кристина в теплых сапожках, толстой, подбитой мехом накидке, обернув шею красным шерстяным шарфом, спустилась вниз. В холле ее ожидал Гарет.

– Интересно, куда это вы собрались? Уж не на Северный полюс? – выходя из столовой, спросил Гарри.

– Мы с Гаретом решили немного прогуляться. Том сказал, что мороз очень сильный, и поэтому лучше верхом не кататься.

– А мне с вами можно? – лукаво улыбаясь, поинтересовался брат, и тут же все понял, увидев растерянность на лицах Кристины и Гарета. – Да ладно, я пошутил, не буду мешать влюбленным. Зачем же быть третьим лишним? Пойду-ка я что-нибудь почитаю…

– Иногда этот школярский юмор Гарри меня раздражает, – сказал Гарет, когда они прогуливались по парку, ведя на поводке Бенджи и еще двух спаниелей.

Кристина и Гарет прошли через парк и свернули на знакомую тропинку, ведущую к роще. Собаки, отпущенные на волю, носились кругами, то подбегая к Кристине, когда она звала их, то снова убегали.

В роще Кристина и Гарет отыскали старое поваленное дерево, лежащее на двух пнях, издавна служившее скамейкой, и молча присели.

– По-моему, я еще не в такой уж плохой форме, как думал, – тяжело дыша после крутого подъема произнес Гарет, – хотя должен признать, что американские угощения сослужили плохую службу моей фигуре.

Собаки, повертевшись вокруг молодой пары, улеглись у их ног. Кристина и Гарет какое-то время сидели молча. Мысленно Кристина убеждала себя, что нужно именно сейчас объясниться, иначе в другой раз она не решится это сделать. И вдруг Гарет первым нарушил молчание.

– Я хочу сообщить тебе нечто волнующее. Я хранил это в тайне, после того, как мне сказал это дядя Давид. Понимаешь, Кристина, у него есть дом на Уимпл-Стрит. Кажется, он сдавал его много лет после того, как однажды раздумал жениться. Не знаю, кто стал инициатором расставания, она или он, но у дяди Давида есть свои секреты. Да он вообще никогда не был таким мужчиной, которого тянуло бы к семейной жизни.

– Он как-то сказал мне, что был влюблен в мою бабушку, – сдавленно произнесла Кристина.

– В самом деле? Ты была удостоена большой чести. Он очень редко что-либо рассказывает о себе. Ты знаешь, к чему я клоню? Он хочет в качестве свадебного подарка подарить нам этот дом. Ты понимаешь, что это значит? Доктор Эндрюс обосновался на Харли-Стрит и собирается взять меня своим ассистентом, а дядюшкин дом как раз недалеко от того места, где живет Эндрюс. Дядя говорит, что в доме нужно сделать небольшой ремонт. Но, Кристина, все будет зависеть от твоего решения… Мы могли бы пожениться через несколько месяцев.

– Нет, Гарет. Нет…

– Хорошо, когда скажешь, дорогая, в любом случае это нужно обсудить с твоей мамой. Когда мы вернемся в Лондон, надо будет поговорить на эту тему. Тогда мы уж точно что-нибудь решим, и в доме можно будет начать ремонт.

Гарет говорил очень увлеченно, он выглядел таким довольным и гордым тем, как все получается. Кристина не решалась перебить его, но потом она встала и сказала:

– Нет, Гарет! Ты говоришь не о том… Пожалуйста, послушай меня…

– Что-нибудь случилось? – растерянно спросил Гарет. – Что не так? Я, наверное, слишком спешу? Тебе не понравилось предложение дядюшки?

– Нет, я не об этом… – Она глубоко вздохнула. – Гарет… Я не собираюсь выходить за тебя замуж.

Наконец это было произнесено, ясно и отчетливо. Вместо удивления лицо Гарета выражало всего лишь недоверие к ее словам.

– О чем ты, Крис? Но ты же должна… Все же решено уже очень давно. Ты сердишься на меня за то, что я поехал в Соединенные Штаты и не смог взять тебя? Но зачем меня так наказывать? Я же вернулся…

– Нет, просто потому… Ну, помнишь, мы говорили? Прошлым летом, в Брайтоне, мы говорили, что все равно, несмотря на помолвку, мы остаемся свободными людьми.

– Но уже прошло больше года. С тех пор прошло много времени. Так поэтому ты не носишь мое кольцо? Да? – Кристина беспомощно кивнула, а Гарет продолжал. – Но почему, Кристина, почему? Почему ты передумала? Я что-то сделал не так? Ведь это не может быть из-за твоего отца? Он только вчера разговаривал со мной и был добр. И твоя мама тоже…

– Это не из-за папы или мамы и не из-за тебя, Гарет… Это только моя вина, только моя.

– Но что тебя смущает?

Она грустно покачала головой.

– Почему это твоя вина, Кристина? Почему? Ты должна объясниться.

Кристина отвернулась от Гарета и, глядя вдаль, прошептала:

– Я… люблю другого человека.

– Любишь… другого? – Гарет недоумевающе воскликнул. – Я тебе не верю, Кристина, я не хочу тебе верить! Ты меня проверяешь, да? Скажи, что проверяешь!

Какое-то время он боролся с нахлынувшим чувством растерянности и потом, тяжело вздохнув, тихо спросил:

– И кто он? – Так как Кристина не отвечала, то, схватив ее за плечи, он грубо повернул ее к себе. – Я хочу знать, кто этот человек?

– Я не стану называть его имени…

– Почему? Ты что, стыдишься? – Она покачала головой, и он продолжил. – Ты собираешься выйти за него замуж? Серьезно?

– Гарет, перестань задавать мне вопросы! Мне тоже нелегко…

– Я имею право знать. Тебя это удивляет?

– Нет, по крайней мере, пока.

– Почему же?

– Гарет, у меня есть на то причины.

– Он что, женат?

– Нет, конечно, нет.

Гарет молчал, он выглядел таким потерянным и несчастным, что ее охватило естественное желание утешить этого молодого мужчину, как если бы перед ней был расстроенный ребенок.

– Я все-таки не могу в это поверить, – медленно сказал Гарет. – Ты говорила об этом своим родителям или Гарри?

– Нет. Я сначала должна была сказать тебе.

– А этот человек, которого, как ты говоришь, любишь, – он знает обо мне? Он, наверное, смеется над бедным идиотом, который жил все эти месяцы в выдуманном им самим раю?

– Нет, Гарет, он не такой. Он благородный, очень порядочный человек. Он знает о тебе и говорит, что мы с тобой как нельзя лучше подходим друг другу, потому что ты такой же, как и я, а он из другого мира, будто бы, когда двое любят друг друга, классовые предрассудки имеют первостепенное значение. – И тут Кристина замолчала, решив, что и так слишком много сказала.

Гарет смотрел на девушку и никак не мог осознать ее слова.

– Но, Крис… Этого не может быть, это невозможно, – тихо произнес он. – Это не может быть тот парень, которого мы встретили на выставке. Это вульгарный, настойчивый парень с нелепыми амбициями. Ты как-то писала мне, что он приводил к вам в клинику мальчика. Боже мой, этого не может быть! Ты не можешь полюбить такого человека!

– Почему? Ты ведь ничего о нем не знаешь. Ты не знаешь, какой он смелый, честный, хороший. Ты никогда не сможешь понять, как тяжела была его жизнь, как ему нужно было работать, чтобы добиться того немногого, что у него есть.

– О, не сомневаюсь, что история его очень трогательна, – саркастически заметил Гарет.

– Какая польза в этом разговоре? – агрессивно сказала Кристина. – Ты такой же, как и все, ослеплен предубеждениями. Да, он рос в приюте, потом пошел работать на фабрику, в то время как ты учился в Кембридже. Ты не хочешь слушать, не хочешь понимать. Я больше не желаю с тобой разговаривать. Я иду домой. Кристина стала быстро спускаться с горки. Гарет побежал за ней.

– Не уходи от меня… По крайней мере, хотя бы расскажи мне все. Кристина, мы всегда понимали друг друга. Тебе не кажется, что ты должна мне все толком объяснить?

– Наверное, ты прав. Так будет лучше. – Кристина замедлила шаг, чтобы идти рядом с Гаретом. – Гарет, поверь, я не хотела сделать тебе больно. Я собиралась сказать тебе об этом очень давно, но ты был в отъезде, а в письме всего не объяснишь, как при встрече… Я писала письмо за письмом, а потом рвала их.