– Около двенадцати ночи, – сказал мистер Уориндер.

– Папа… А где Гарет?

– Он пошел немного отдохнуть. Ты хочешь, чтобы я его позвал?

– Нет, папа, не уходи, пожалуйста. Побудь еще со мной.

– Я здесь, моя девочка, моя любимая. Я не оставлю тебя.

Через некоторое время Кристина чувствовала себя намного лучше. Она все еще жила прошлым. Дэниел что-то ей сказал, что-то очень важное…

– Письмо… – пробормотала Кристина. – Где письмо, папа?

– Письмо? Какое, Кристина? – спросил Уориндер. Он решил, что дочь опять начала бредить. – Я позову врача…

– Нет, нет. Пожалуйста, не надо… Письмо… От Дэна… давно, папа. Ты читал, читал его?

– Нет, конечно, нет. Я понял, о чем ты говоришь. Это письмо пришло после твоего отъезда к дяде Френсису. Конечно же, это об этом письме ты говоришь! Я отдал его Гарету, просил, чтобы он тебе его передал в Гленмуре… А разве он не передал? Кристина, ты что не…

Кристина тяжело вздохнула. Она не могла предположить, что так будет. Она обо всем знала, и позже, когда она совсем окрепнет, они с Гаретом обязательно вернутся еще к этому разговору. Кристина опять забылась поглотившим ее сном. Мистер Уориндер все это время сидел рядом, не выпуская из своей руки ее худенькую ладонь. Эверард Уориндер просидел у постели дочки до самого рассвета. В комнату вошел заспанный и бледный Гарет, волосы его были взъерошены, а под глазами появились круги.

– Как она себя чувствует? – Гарет склонился над женой и дотронулся до ее лба. – Спит…

– Спит. Я думаю, ей уже лучше.

– Сейчас уже шесть часов. Вам нужно отдохнуть. Я посижу с ней.

Эверард осторожно высвободил свою руку и встал с кресла.

– Мне нужно привести себя в порядок, сегодня у меня напряженный день в суде. К счастью, я могу там появиться только после обеда. А где моя жена?

– Леди Кларисса в гостиной. Мне не удалось уговорить ее лечь поспать. Я распоряжусь, чтобы вам принесли ваш чай и все, что будет нужно.

В гостиной Эверард Уориндер увидел жену, она сидела у камина и выглядела очень растерянной. На ней был тонкий светлый шерстяной халат, волосы распущены. Женщина подняла голову и безразлично взглянула на мужа.

– Кристине уже лучше. Почему ты не легла отдохнуть? Зачем ты себя мучаешь, дорогая? Хочешь, я провожу тебя в твою комнату?

– Эверард, понимаешь, – голос ее дрожал, в глазах были слезы, – я вдруг подумала…

– Я тоже боялся самого страшного. – Уориндер сел рядом с женой. – Знаешь, все это время, что я сидел подле Кристины, она не выпускала моей руки. Моя маленькая девочка… Я не смел пошевелиться, у меня было такое чувство, что я возвращаю ее к жизни. Я не переставал думать о том времени, когда ты сама потеряла ребенка и едва осталась жива… Ты, конечно, можешь и не помнить, как я сидел тогда у твоего изголовья и точно так же боялся за тебя. Я боялся самого страшного… Я боялся остаться без тебя, Кларисса…

– Да, я, конечно, помню. Спасибо тебе, Эверард, – прошептала леди Кларисса. – Это было что-то вроде темной стихии, которая меня могла поглотить. Я чувствовала, что пока ты был рядом со мной, я находилась в безопасности. Я так благодарна тебе…. Так благодарна.

– Мы и сейчас вместе. Я очень люблю тебя, как всегда любил, – тихо сказал Уориндер.

Они поцеловались впервые за долгие месяцы вынужденной отчужденности и мучивших их обоих переживаний. Они любили друг друга, и теперь каждый ощущал, что был ничем без другого. Они сидели обнявшись, как когда-то много лет назад, когда только признались друг другу в своих чувствах и только думали о женитьбе. Леди Кларисса положила голову на плечо мужа и счастливо улыбалась. В дверь постучались, и вошла Бетси, она принесла завтрак. На подносе были чашечки с кофе и бутерброды с ветчиной.

Уориндер встал и слегка потянулся.

– О Боже, у меня занемели ноги. После завтрака нужно идти в суд, хотя зачем торопиться, приведу себя в порядок, отдохну и пойду уже после обеда. Как ты считаешь, Кларисса? Обойдутся там без меня? Лучше после обеда. Тем более, что мне хочется еще побыть с Кристиной.

Кристина была молодой и сильной женщиной. Она очень быстро пошла на поправку, быстрее даже, чем предполагали врачи. Уже через неделю она встала и раздраженно отмахивалась от советов врачей быть поосторожнее.

Ее неприятие ребенка улетучилось сразу же, как няня Ренфру принесла ей малыша. Это непередаваемое чувство, когда маленький детский ротик сосет материнское молочко. Кристина с восторгом смотрела на своего первенца и была очень счастлива. Гарет настоял на том, чтобы несколько месяцев она кормила его грудью, и Кристина безоговорочно согласилась. Она поняла, что это только еще больше роднило ее с сыном. Она все время всматривалась в личико малыша, стараясь отыскать хоть какое-то сходство с собой или Гаретом. Однажды, когда ее навестила Маргарет, Кристина поинтересовалась, что на этот счет думает ее сестра.

– Как ты считаешь, Маргарет, он похож на меня или Гарета?

Маргарет внимательно посмотрела на мальчика, а потом авторитетно заявила:

– Знаешь, Крис, если он и похож на кого-нибудь, так это на нашего папу. Это точно! Вот взгляни! У него такой же хорошенький прямой носик и слегка изогнутые бровки… Какая прелесть этот парень!

Кристина счастливо засмеялась.

– Представляешь, если из него выйдет такой же известный и компетентный судья Фрайзер?! Интересно, кем он действительно станет?!

– А как вы хотите его назвать, Кристина? Вы уже подобрали имя?

– Конечно, Дэвид! У нас с Гаретом в этом вопросе нет разногласий. Дэвид Гарет Эверард! Что-то уж очень грандиозное, как ты считаешь? Такой крошечка, и уже Дэвид Гарет Эверард! Так трогательно…

Через шесть недель мальчика крестили. В соборе собралась уйма народу, многие жаждали посмотреть крестины наследника Уориндеров. На Уимпл-стрит торжественно отмечали праздник в честь маленького Уориндера. Из Парижа приехал Гарри, чтобы стать крестным отцом Дэвида.

– Я не то чтобы очень уж нравственен и богобоязнен, – весело сказал он, – но когда парень подрастет, я как никто другой в этом доме смогу дать ему пару дельных советов, как нужно жить и чего не стоит делать. – Гарри рассмеялся и весело взглянул на маму малыша. – Кристина, дорогая, ты просто молодец!

Дэвид Гарет Эверард уже начинал показывать свой характер. Он несколько странным образом проявлял чувство собственного достоинства – кричал, что было сил, когда священник дотронулся до его лобика чем-то холодным и мокрым, совершая обряд крещения.

– Клянусь, – прошептал Гарри, наклонясь к Кристине, – что он своим ангельским голоском перепугал священника.

Кристина улыбнулась шутке брата. Сегодня впервые за последние недели она чувствовала себя счастливой.

Несколько месяцев спустя Англия вступила в войну с Россией. Многие считали, что поход будет легкой прогулкой. Среди частей, которые были отправлены на фронт, был и полк, в котором служил Фредди.

Этот высокомерный джентльмен в элегантном фраке с гвоздикой в петличке больше похож на дипломата, чем на продавца магазина Фортнем, где готовят посылки для отправки в действующую армию, сдерживая смех, подумала Кристина. Продавец с серьезным видом обсуждал с Маргарет, что нужно положить в посылку, которую она собиралась отправить Фредди.

– Чай, кофе. Конечно, шоколад, миссис. Но я бы еще раз подумал насчет вареного мяса, ведь там сейчас очень жарко, а мы не знаем, сколько посылка пролежит на пересылочном пункте. Мясо может испортиться. Но мы можем положить туда сыр, бекон или ветчину, бренди. Насколько мне известно, многие посылают мыло.

Кристина уже решила послать такую же посылку Дэниелу, но она не станет этого делать прямо сейчас. Это может вызвать много сплетен. Хотя она была уверена в Маргарет, будет лучше, если сестра не узнает об этом.

– Как ты думаешь, Кристина, это все действительно дойдет до Фредди? – хмуро спросила Маргарет, когда они вышли из магазина.