Граф Гленмурский сразу же понял, что что-то случилось и Кристина не все ему рассказывает. Он очень надеялся, что девушка все объяснит, когда придет время. Однако утром следующего дня он решил послать телеграмму Эверарду Уориндеру.

Уориндер получил телеграмму уже после обеда. Френсис просто написал: «Не волнуйтесь. Кристина со мной в безопасности. Позже напишу письмо». В семье все успокоились. У их девочки все было хорошо.

– Что будем делать с Гаретом? Он ведь спросит о Кристине. Он имеет право знать, – сказал Уориндер жене.

– Скажи, что посчитаешь нужным, – ответила леди Кларисса. – Знаешь, мне кажется, что Кристина пошла характером в тебя. Они все такие разные – Кристина, Гарри и Маргарет… Кристина, как и ты, Эверард, такая непредсказуемая, что мне часто просто трудно вас понять.

– Не поздновато ли задумываться об этом? – отозвался Уориндер. – Я все эти годы, по-твоему, был странным и непредсказуемым? Раньше ты не говорила об этом. Почему, интересно?!

– Я просто жила и не задумывалась ни о чем. Уориндер улыбнулся и взял у нее из рук чашечку кофе.

– В таком случае, Кларисса, я хочу извиниться перед тобой. – Тревога за Кристину сделала их по-прежнему близкими. И Уориндер был благодарен и рад, что они с Клариссой вместе.

В то время, как Кристина приехала в Шотландию, Дэниел оказался в издательстве «Нозен Клэрион». Именно в газете под таким же названием когда-то начинал печататься и его отец. Джо Шарп, владелец издательства, радовался, увидев сына Джона Хантера. Дэниел был принят в издательстве, как родной.

– Правда, мы не можем обещать вам хорошую плату, – признался мистер Шарп, – но с удовольствием опубликуем ваши статьи. Да, – продолжал он, – вот ваш отец умел словом разжечь огонь в сердцах читателей. Горячие были деньки. Ваш отец был талантлив.

– У вас сохранились копии старых номеров? – спросил Дэниел.

– Да, кое-какие есть. Они, конечно же, не в лучшем состоянии, но вы прочитаете их с интересом, думаю.

– Если разрешите, я просмотрю их. Они помогут мне понять, что именно интересует читателей «Клэрион».

– Пожалуйста, когда захотите.

Так в руки Дэниела попали ранние статьи его отца, и именно тогда он случайно наткнулся на пожелтевшую от времени вырезку из газеты, сыгравшую очень важную роль в его жизни. В статье сообщалось о собрании чартистов, но не это привлекло его внимание. В конце статьи было выражено поздравление лидеру чартистского движения Джону Хантеру по поводу рождения сына. Мальчик был рожден на месяц раньше положенного срока, но был в хорошем здравии, это было особенно счастливое событие, если учесть, что после свадьбы жена Джона Хантера тяжело болела после неудачной первой беременности. Дэниел еще раз перечитал то место в статье, где говорилось о его отце и матери.

Вот оно, доказательство, вот этот желтый клочок бумаги. Никаких сомнений. Он был сыном Джона Хантера, как всегда предполагал. Почему никому раньше не пришло в голову просмотреть подшивки старых газет? Он осторожно положил вырезку в карман. Что теперь ему делать? Написать Эверарду Уориндеру или Кристине? Ну и что? Эверард все равно его не поддержит.

Наконец, Дэниел сел за письмо к Кристине, в котором объяснял ей, как он узнал правду, рассказал, где и как живет, при этом он старался останавливаться на положительных моментах и не касаться переживаний одиночества, страданий и тоски по ней. Когда письмо было закончено, он перечитал его, хотел было порвать, но потом решительно подписал и отправил раньше, чем успел передумать.

И стал ждать ответа. Ждать и надеяться. Она наверняка ответит, хотя бы напишет несколько строк, но дни шли, а ответа не было. Может быть, было правильно с ее стороны поставить окончательную точку, но все равно трудно принять это, и он старался заглушить тоску. Дэниел ходил в самые бедные кварталы, делал кое-какие заметки, а потом создавал злые и острые статьи, которые очень нравились Джо Шарпу, хотя и не все написанное Дэниелом было напечатано.

Кристина пробыла в Гленмуре две недели, когда туда пожаловал Гарет. Она получила короткое письмо от матери, которая упрекала ее за доставленное им беспокойство, и более мягкое письмо от отца, в котором говорилось, что ей не обязательно было убегать из дому, точно вору, и что они с мамой не возражали бы против ее поездки в Шотландию, узнай они об этом раньше. Заканчивалось письмо совсем тепло: «Пожалуйста, не задерживайся долго, дорогая наша Кристина! Я очень скучаю по тебе».

Девушка чуть не расплакалась над этим письмом. Эверард Уориндер прислал письмо и для дяди Френсиса, в котором сообщал, что причиной побега была неудачная любовь Кристины к совсем неподходящему ей молодому человеку. Уориндер просил дядю Френсиса не говорить Кристине, что он был в курсе ее переживаний.

Живя в доме дяди Френсиса, Кристина была предоставлена самой себе. В доме у дяди Френсиса жили два больших волкодава, Фиргас и Тара, всегда готовые сопровождать девушку, куда бы она ни пошла. Кристина подружилась с сэром Дональдом Макреем, который седлал для нее коня и следовал за ней, чтобы убедиться, что девушка была в полной безопасности.

Графа Гленмурского часто вызывали на соседние фермы спросить совета или просто пообщаться, и вообще он был всегда занят. Ужинали они обычно вместе, и Кристина рассказывала дяде, как она провела день. После ужина дядя Френсис засыпал в своем большом и удобном кресле, собаки ложились у его ног. Кристина, оставаясь одна, возвращалась к своим воспоминаниям и раздумьям. Все мысли ее были о Дэниеле, ей было интересно, что он делал, как жил без нее. Она все больше начинала сожалеть о своих жестоких, несправедливых словах, сказанных ему во время последней встречи.

Кристина все еще боялась, что она забеременела. Ее утешало лишь то, что здесь, вдали от Лондона, от родных, она была точно в другом мире, точно в безопасной скорлупе, где ее никто не мог обидеть. И в этот ее мир вдруг вторглись.

Однажды утром, спустившись к завтраку, Кристина увидела весело направлявшегося к ней дядю.

– Кристина, дорогая, доброе утро! Теперь тебе будет повеселее, у тебя будет с кем погулять и покататься верхом!

Кристина посмотрела туда, куда показывал рукой дядя. В Гленмуре появился Гарет. Он подошел к Кристине и поцеловал ее.

Кристина была удивлена и в то же время несколько расстроилась.

– Как ты узнал, что я здесь, Гарет?

– Мне сказал твой отец. У меня появилось несколько свободных дней, и я решил увидеться.

– Добро пожаловать, Гарет! – искренне сказал дядя Френсис. – Кристине было очень одиноко, и я рад, что теперь вы вдвоем.

За завтраком беседу поддерживали лишь дядя Френсис и Гарет. Кристина больше молчала, она очень сожалела, что Гарет решился на поездку в Гленмур. Девушка была уверена, что знала точно, чего Гарет добивался своим появлением здесь. Он не говорил ей: «Я тебя предупреждал…». Однако Кристине казалось, что она читала эти слова в его взгляде, в его непринужденном стиле общения. Если Гарет считал, что Кристина была готова броситься в его объятия, то он глубоко заблуждался.

На самом деле причины появления Гарета были совершенно другими. Он знал, что она испытывает: чувство потери, боль отказа. Он знал, что ему следовало бы подождать, может быть, месяц или два, чтобы она успокоилась, но не мог. Он уже и так потерял много времени, он не был достаточно откровенен с Кристиной, позволил, чтобы другой покорил ее сердце. Гарету хотелось поговорить с Кристиной, убедить ее, что настоящее счастье не в Дэниеле Хантере. Он хотел, чтобы девушка признала, что увлечение Дэниелом было временным, чем-то вроде переходного возраста.

В тот день, когда Гарет собрался ехать в Гленмур, Эверард Уориндер протянул ему письмо для Кристины.

Это было письмо от Дэниела. Уориндер колебался между желанием уничтожить письмо, не распечатав, и желанием узнать, что там было написано. Эверард Уориндер доверял и уважал Хантера, поэтому он, в конце концов, решил передать письмо Кристине через Гарета.