Интернет анонимен по определению. Вы не видите собеседника, не знаете его, не слышите его голос. (Естественно, речь не идёт об общении с друзьями и родственниками, а также об общении с помощью камер и микрофонов.) Вы можете придумать себе любое имя и повесить чью угодно фотографию. Можно придумать себе имя povelitel_krokodilov, например, и подписывать им все сообщения. А можно подписаться именем Николая Сергеевича Ступенского, повесить фотографию некого дяди среднего возраста и даже предоставить адрес. И если всё, что вы делаете, – это пишете мерзкие комментарии и оскорбляете незнакомцев на форумах, вас вряд ли вычислят. То есть физически могут, но практически никто не будет этим заниматься. А уж тех, кто умеет подключаться через чужой IP или выходит на связь в каком-нибудь Старбаксе (да ещё каждый раз в другом), вообще в жизни не поймают, разве что к делу подключится FBI.

Людям предоставляется уникальная в истории человечества возможность – делать гадости безнаказанно, постоянно, в любом количестве. Вот сиди себе с утра до вечера и играй в Шапокляк. Надоест в Шапокляк – поиграй в Дуремара. Совершенно, вроде бы, нормальные, адекватные люди пишут в Интернете такое, что, узнай об этом члены их семьи или сослуживцы, в жизни б не поверили. Да только не узнают – кто ж их вычислит-то всех? Ни почерка, ни марок на конвертах.

К потоку грязи, который льётся на нас с экрана, пора уже применять закон Мура. Сила струи удваивается каждые восемнадцать месяцев, как мощь микропроцессоров. Это я так, навскидку. Возможно, она за это время утраивается. Бездна, в которую не хочется заглядывать. Но заглядываем. А она в ответ смотрит на нас.

Тем временем появляются методы борьбы с этим потоком. Например, компания ReputationDefender за десять долларов обещает найти всё плохое, что о вас написали где бы то ни было в Сети; ещё за тридцать они это вычистят. Методы чистки компания не разглашает, но в чужие серверы они не лезут. Просто пишут сначала вежливые, а потом угрожающие письма владельцам сайтов. Как правило, оскорбительные или слишком личные комментарии убираются администрацией сайтов добровольно. Но если кто-то откажется, то… ничего не случится. Администрация сайтов не несёт юридической ответственности за перепалки между иван-иванычами и иван-никифорычами.

Это, как вы понимаете, капля в море. К тому же фирма занимается только англоязычными сайтами. Абсолютное большинство интернетных пакостей не просто останутся безнаказанными. На них, кроме адресата, никто и внимания не обратит, а если кто и прочтёт, то пожмёт плечами и пойдёт дальше. Если бы те, в кого попали виртуальные ядовитые стрелы, реагировали так же, проблем бы не было. Шапокляк подложила банановую корку, Чебурашка упал, все посмеялись, Чебурашка встал и пошёл дальше. Да вот только Чебурашке не смешно. Призывы переслать деньги богатым вдовам в Эфиопии веселят только тех, кто на эту удочку не поймался.

Какое-то время назад у меня появился личный сталкер, он же stalker. Человек ходил за мной по всем интернетным сайтам, регистрировался там же, где регистрировалась я, постоянно принимал образы людей, которыми он не являлся, завязывал под чужим именем переписку, оставлял мерзкие комментарии где только можно было, вскрывал, читал и пересылал другим мою личную переписку. Я быстро вычислила этого человека, но сделать ничего не смогла. Во-первых, прямых и неопровержимых доказательств у меня в руках не было, а во-вторых, закон он не нарушал и на деньги меня развести не пытался. Так, пакостил. Иногда мелко, иногда очень крупно. Что-то можно было остановить сменой паролей, а от чего-то панацеи не было в принципе.

Сначала мне захотелось этого человека придушить, написать членам его семьи, подложить мою собственную корку – мстить. Но я очень быстро остыла. Какой-то мелкий грызун, которому настолько делать нечего, что он сидит часами в Интернете, вычисляя и отслеживая всё, что я делаю и пишу, – ещё руки о него марать! На данный момент в моих файлах и личной переписке нет ничего, за что мне пришлось бы краснеть; времяпребывание в Интернете пришлось серьёзно урезать, дабы отнять у паразита соску (оно и к лучшему, давно пора было), но в остальном я никак на него не реагировала и не реагирую. Лучший способ борьбы с дуремарами – пожать плечами и пойти дальше. Кого-то это обескуражит и остановит: скучно бросаться грязью, если она не прилипает и не пачкается. Но потоки гадостей и оскорблений вряд ли уменьшатся намного. Зачем спорить по делу или доказывать собственную состоятельность, если можно просто обозвать кого-то жиртресом?

Кажется, Эприл Барнум уже усвоила этот урок. Или Бог услышал её молитвы и научил принимать то, что она не может изменить. Похудеть она не может: у Эприл серьёзные гормональные нарушения. Остановить лавину оскорблений она тоже не в состоянии. Её жених звонил в газету, ругался, жаловался и угрожал судом. Газета с тех пор изменила правила поведения на своём форуме и прикрыла лавочку. Сама Эприл только пожимала плечами. «Deal with it», – спокойно сказала она своему суженому.

От анонимов нет панацеи, как нет панацеи от слабостей человеческой натуры. Технология только подбрасывает дополнительные карты в их руки и будет продолжать это делать. Wi-Fi скоро появится практически везде, люди начнут подключаться к Интернету с помощью телефонов и всевозможных КПК откуда угодно. Это уже происходит, а в ближайшем будущем будет повсеместно. Вычислить кого-то станет почти невозможным. К тому же всё больший процент населения выходит в Интернет – от детсадовцев до их бабушек и прабабушек, то есть закон Мура* останется в силе, размеры ядовитого потока продолжат увеличиваться экспоненциально.

Что тут можно посоветовать? Не держите в открытом или легко открывающемся доступе компромат и оберегайте личную и финансовую информацию как зеницу ока. Что же до комментариев в блогах и на форумах, последуйте совету Эприл Барнум: deal with it. Я вот учусь. Тяжело в учении – легко в бою.

Помню, как лет двадцать пять – тридцать назад Валентин Зорин объяснял нам в передаче «Международная панорама», что в Америке две правящие партии – республиканская и демократическая. Они по очереди занимают место у штурвала власти, но по сути отличаются друг от друга мало – капиталисты, одно слово.

Тогда, издалека, эти партии действительно казались близнецами-братьями. Это потом уже, приехав в Америку и разобравшись в её политическом устройстве, я поняла, что разница между республиканцами и демократами есть, и довольно значительная. В какой-то момент мне даже стало казаться, что между ними вообще мало общего. Все наши знакомые, даже те, кто гордился своей политической независимостью, голосовали, как правило, либо за одну партию, либо за другую, редко отклоняясь от намеченного курса.

Впервые моя вера в кардинальное различие между двумя партиями пошатнулась несколько лет назад. Мы жили тогда в Массачусетсе, и одна из секций штата выбирала себе нового конгрессмена, поскольку Джозеф Кеннеди ушёл в отставку. Кандидат от демократической партии был большим другом профсоюзных работников. Соратники называли его борцом за нужды простого народа, а оппоненты – профсоюзной шлюхой. В экономических и политических вопросах его взгляды были настолько левыми, что упирались ногами в социализм. Зато этот кандидат был ярым католиком: аборты – ни за что, гомосексуализму – бой. И вообще пора навести в обществе порядок: мораль пошатнулась так, что скоро обвалится.

Его соперница была ветераном Корейской войны, матерью пятерых или шестерых детей и бабушкой чуть ли не дюжины. К тому же она была экономическим центристом и куда более терпимой (читай: левой) в социальном плане, чем её соперник. Я уж не говорю о том, что по-человечески она была приятнее просто на порядок – милее, фотогеничнее, с поставленной речью.

Вы, наверное, думаете, что между ними развернулась острая борьба. Как бы не так. Массачусетс, по крайней мере тот его кусок, о котором идёт речь, республиканцев в конгресс не выбирает. Демократ набрал почти семьдесят процентов голосов. Я обсуждала это с соседями-демократами. Как же так, поражалась я, вы же за аборты, вы же за права гомосексуалистов; как вы могли за него голосовать? Соседи вздыхали. Да, взгляды республиканки были им ближе, но не могли же они послать её в конгресс. А вдруг их партия потеряет большинство голосов и не сможет проталкивать законы?