Итак, разбойники убежали, бросив связанного Аи Ху.

— Ты кто? — спросила девочка.

— Я — Аи Ху. По неосторожности попал в руки разбойников.

— Черного Оборотня и Храбреца с Севера знаешь?

— Чжи Хуа — мой учитель, а Оуян Чунь — приемный отец.

— Ой, значит, ты тот самый Маленький Храбрец! — Девочка быстро освободила Аи Ху от веревок.

— Позволь узнать твое имя, сестрица?

— Меня зовут Цю-куй, я — приемная дочь Ша Луна.

— А в разбойника кто стрелял?

— Фын-сянь, моя старшая сестра, родная дочь Ша Луна, — ответила девочка и крикнула: — Сестра, иди сюда! Это старший брат Аи Ху.

— Бесстыжие девчонки! — неожиданно послышался сердитый окрик. — Как вы смеете разговаривать с незнакомым мужчиной?!

Девушки обернулись и увидели на склоне горы трех охотников. Это были Ша Лун и его названые братья Мын Цзе и Цзяо Чи.

— Идите сюда, — позвала Цю-куй. — Здесь брат Аи Ху!

Цзяо Чи тотчас же сбежал вниз по склону, бросил трезубец и обнял мальчика.

— Он и в самом деле хорош! Свадьба обязательно будет!

Подошли Ша Лун и Мын Цзе.

А надобно вам сказать, что Храбрец с Севера и Чжи Хуа давно уже предложили Ша Луну выдать дочь за Аи Ху, и Ша Лун согласился, потому что ученик Черного Оборотня и приемный сын Храбреца с Севера не мог быть человеком заурядным. Правда, Ша Лун никогда не видел Аи Ху, и это немного его смущало.

Но вот сегодня случай свел его с Маленьким Храбрецом.

Цю-куй представила мальчику Ша Луна и его братьев. Аи Ху всех по очереди приветствовал, а после сказал:

— Разбойники снова пошли за дочкой Чжан Ли. Надо спасти девушку!

— Я отправлюсь с тобой! — воскликнул Цзяо Чи.

Аи Ху был безоружен и Ша Лун отдал ему свою дубинку.

Шагая по дороге к Люйятаню, удальцы до стили подножия гор и тут увидели разбойников, которые несли какой-го квадратный предмет — что-то вроде паланкина без крыши, — обтянутый по бокам холстом и прикрытый сверху красным одеялом. Едва завидев Аи Ху, разбойники бросились врассыпную.

Аи Ху сдернул одеяло и обнаружил, что перед ним вовсе не паланкин, а стол, перевернутый кверху ножками, а в нем связанная девушка. От страха девушка не могла вымолвить ни слова. Аи Ху растерялся было, но вдруг заметил возле ущелья плачущую женщину.

— Проклятые, разрази вас небо! Отдайте мою дочку!

Аи Ху сразу признал жену рыбака Чжан Ли и обратился к ней:

— Не плачьте, почтенная! Вашу дочку я освободил.

Подоспел Чжан Ли. Мальчик и рыбак обрадовались встрече и приветствовали друг друга. Постепенно Му-дань пришла в себя, познакомилась с дочерьми Ша Луна, и девушки сразу почувствовали симпатию друг к другу.

Было ясно, что разбойники не оставят рыбаков в покое» и Ша Лун сказал Чжан Ли:

— Возвращайтесь и передайте всем, чтобы собирали вещи и переселялись в Вохугоу.

Надобно вам знать, что в Вохугоу жило одиннадцать охотничьих семей, Ша Лун был самым старшим. И все ему подчинялись. Когда Лань Сяо со своей шайкой обосновался в горах, Ша Лун созвал охотников и стал их обучать военному искусству. В это же время он побратался с Мын Цзе и Цзяо Чи, которых и взял себе в помощники.

Лань Сяо между тем, услышав о Ша Луне, решил с ним лично встретиться. При встрече стал укорять его в неповиновении, на что Ша Лун ответил бранью. Кончилось тем, что они схватились, один — конный, другой — пеший. Ша Лун одержал верх и крикнул:

— Скажи спасибо, что жив остался!

Посрамленный, Лань Сяо ускакал.

После этого он тайно послал Сянъянскому князю письмо, в котором расхваливал способности Ша Луна и предлагал привлечь его на свою сторону. С тех пор слава Ша Луна разнеслась далеко кругом, и разбойники не смели его трогать…

О том, что приключилось дальше с нашими героями, вы узнаете из следующей главы.

Сейчас вам надо рассказать о том, что рыбаки из Люйятаня охотно согласились переселиться в Вохугоу, сложили вещи и вместе с детьми и женами последовали за Аи Ху. Ша Лун и Цзяо Чи встретили их у ворот усадьбы, провели в дом и на славу угостили.

Все пили вино, один Аи Ху и капли в рот не взял. В последнее время он стал замечать, что обильные возлияния ему не на пользу.

Сразу же после трапезы Ша Лун созвал охотников, велел им разузнать, что делается в стане у Лань Сяо, и доложить.

На второй день охотники вернулись и доложили:

— В стане Лань Сяо вроде бы спокойно. О похищении девушки он ничего не знал. Все это дело рук Гэ Яо-мина.

Через два дня Маленький Храбрец сказал, что отправляется в Сянъян.

Утром, когда все собрались в зале его проводить, Аи Ху достал из узла грамоту и протянул Ша Луну:

— Опасно возить ее с собой, потерять можно. Эту грамоту выдал моему дяде Цзян Пину первый министр Бао, когда посылал его на розыски Храбреца с Севера. Если дядя случайно забредет сюда, отдайте грамоту ему.

Сегодня Маленький Храбрец не отказывался от вина. Он осушил до дна все кубки, которые ему подносили на прощание. Наконец Цзяо Чи собственноручно поднес Аи Ху три кубка. Мальчик их выпил и лишь после этого стал прощаться. Его проводили до ворот.

А теперь вернемся к Цзян Пину. Когда он спас старика Лэн Чжэыя, они вместе добрались до Линьесяня. В благодарность за спасение старик Лэй подарил Цзян Пину новую одежду и дал двадцать лян серебра на дорогу. Они распрощались, и Цзян Пин продолжал путь один.

В этот день к вечеру полил дождь. Но поблизости не оказалось ни постоялого двора, ни деревни, и Цзян Пину пришлось укрыться в стоявшем у дороги полуразрушенном храме. Крыша протекала как решето. Единственное сухое место было позади статуи святого. Цзян Пин присел и перевел дух.

Ко времени первой стражи дождь прекратился, выглянула луна. Цзян Пин осмотрелся и вдруг услышал голоса:

— Давай сядем и потолкуем.

— О чем толковать? Я сказал, что между нами все кончено.

— Ты не прав, брат Вэн Эр. Знаешь пословицу: «Долго играть — все равно что проиграть». Говорили тебе, но ты не послушался. Вот он сгоряча и заявил, что не хочет тебя знать.

— Сгоряча или не сгоряча — не все ли равно! Скажи лучше, что мне делать?

— Пойдем к нему. Он сказал, что можно получить хороший куш, и велел тебя позвать. Пообещаешь загладить вину — получишь прощение. Помни, главное — торговля.

— Какая торговля?

— Сейчас все поймешь. У наставника монастыря Темной луны[75] остановился некий Ли Пин-шань, который собирается ехать в Сяпъинь, он велел нанять лодку и слуг. А твой старший брат Вэн Да приказал разыскать тебя.

— Рехнулся он, что ли? Лодка, правда, у нас есть, но где взять слуг?

— Сам ты рехнулся! Что бы ты делал без брата! Он все обдумал и завтра приведет слуг. Если получится так, как задумано, — тем лучше. Надеюсь, мы господину усердно послужим.

Раздался смех…

Едва рассвело, Цзян Пин вышел из храма, направился к воротам монастыря и позвал:

— Ты здесь, брат Пин-шань?

Увидев перед собой невысокого, тощего человека, тот, кого звали Пин-шань, сказал:

— Не назовете ли свое драгоценное имя?

— Мое имя — Цзян Пин. Простите, что потревожил. Не уделите ли мне минутку? Потолковать надо.

Человек повел Цзян Пина к себе.

— Я слышал, уважаемый брат, — обратился к нему Цзян Пин, — вы собираетесь в Сянъинь по делам? Не возьмете ли и меня с собой? Я еду навестить друга.

— Охотно возьму вас с собой, — обрадовался Ли Пин-шань. — Вы пришли весьма кстати: я сокрушался, что одному придется скучать в дороге!