Итак, на полоске бумаги было написано: «Убийца подает жалобу! Злодей затеял скандал! Старый Пан Цзи задумал погубить Бао-гуна!»

Почерк показался Сыну Неба знакомым. Он вспомнил, что этим же почерком были написаны стихи в кумирне Преданных и доблестных.

«Что же это за человек? — размышлял Сын Неба. — Почему он все делает втайне, отчего прячется, не хочет открыть себя?»

Жалобу государь приказал передать на расследование в храм Правосудия.

А Бао-гуну лично повелел во что бы то ни стало разыскать человека, который убил дворцового управителя Го Аня и написал в кумирне стихи.

Бао-гун в свою очередь велел Ван Чжао, Ма Ханю, Чжан Луну и Чжао Ху заняться поисками.

Но наступила весна, прошел первый месяц, начался второй, а дело не двигалось. К счастью, государь был в хорошем расположении духа и не гневался.

И вот однажды Ван Чжао и Ма Хань переоделись простолюдинами и отправились за город, втайне надеясь разыскать Бай Юй-тана.

По дороге им то и дело встречались прохожие, которые несли мешки с благовониями, все они шли на праздник в храм Духа цветов.[46] Ван Чжао и Ма Хань последовали за ними. В храме было полно народу. Посреди двора на циновке стоял столик, на столике было разложено оружие, под навесом восседал человек, как выяснилось позднее, племянник Гэ Дэн-юня Грозного: насильник и самоуправец по имени Янь Ци. Вдруг внимание Ван Чжао и Ма Ханя привлекла плачущая девушка, которую тащили за собой двое свирепого вида слуг. За ними бежала старуха, причитая:

— Насильники, разбойники! Средь бела дня девушек уводите!

По толпе прошел ропот.

— Молчать! Эта девчонка — беглая служанка правителя области, да к тому же воровка! — заорали слуги и пинками вытолкали старуху за ворота. Ван Чжао сделал знак Ма Ханю, и они вышли на улицу. Неожиданно из двухэтажного строения рядом с храмом вышел молодой человек с черной бородкой в форме военного чиновника.

— Что здесь происходит? — спросил он слуг.

— Лучше не вмешивайтесь, — отвечали те, — не то накличете на себя беду!

— Кто живет в Поднебесной, должен вмешиваться во все, что в ней происходит! — усмехнувшись, сказал военный.

— Помогите, господин начальник! — взмолилась старуха.

— Не бойтесь, почтенная! — сказал молодой человек. — Я не дам вас в обиду. Говорите, что у вас приключилось?

— Моя фамилия Ван, эта девушка — соседская дочь. Мы шли в храм, чтобы воскурить благовония и помолиться о здоровье ее матери. И вдруг девочку схватили.

Военный, как мог, утешил старуху, а слуги, увидев, что он в ярости сжимает кулаки, поспешили улизнуть. Узнав об этом, Янь Ци вскипел от гнева и велел слугам показать обидчика.

— С какой стати ты суешься не в свои дела? — заорал Янь Ци, едва увидев военного, и хотел пнуть его ногой в живот. Но военный схватил его за лодыжку и швырнул наземь.

Слуги с палками бросились на смельчака. Тот увернулся, и удар палкой пришелся по голове Янь Ци. Слуги переполошились.

— Беда! Убили господина! Хватайте убийцу!

Подоспели староста и служители ямыня.

— Господа, поберегите силы, — обратился к ним военный. — Тащить меня не надо, я сам пойду.

В это время вперед выступили двое.

— Господа, во всяком деле нужна справедливость! Дерзкий слуга целился в военного, но ненароком стукнул господина. Так неужели вы заберете в ямынь невиновного?

Люди уже хотели схватить слугу, но он заорал:

— Я — Ши Дань! Лучше не троньте меня!

Толпа отступила. Тогда один из молодцов, тех, что толковали про справедливость, ухватился за палку, которую держал Ши Дань, дернул ее изо всех сил, и Ши Дань вверх тормашками полетел в сторону.

Тут подоспел второй молодец, прижал слугу к земле и скомандовал старосте.

— Кангу ему! Живо!

Молодцами этими были Ма Хань и Ван Чжао.

— Прошу вас, — обратился к ним военный, — спасите девушку!

— Не беспокойтесь, друг, все сделаем!

Слуги Янь Ци, как только увидели, что господин их мертв, разбежались. Ван Чжао и Ма Хань отвели старуху в храм, потом разыскали девушку и отпустили обеих домой.

После этого они поспешили в уезд Сянфусянь и рассказали начальнику о случившемся.

Возвратившись в Кайфын, Ван Чжао и Ма Хань повидались с Чжань Чжао и Гунсунь Цэ и вкратце изложили им суть дела.

— Каков он собой, этот военный? — спросил Чжань Чжао и, когда ему подробно описали наружность смельчака, воскликнул: — Это он!

— Надеюсь, скоро все выяснится, — сказал Гуньсунь Цэ.

Бао-гун велел показать арестованных Чжань Чжао: может быть, он признает в молодом военном человека, которого они ищут?

Храбрец с Юга подошел к камере, где сидел военный, слегка отодвинул дверную занавеску, и вдруг лицо его озарилось радостью. Он шагнул через порог и воскликнул:

— Так вот кто сюда пожаловал. Брат Лу Фан! Помните меня? Я Чжань Чжао. Мы встречались с вами в Мохуацуне, вместе выручали рыбаков.

Лу Фана пригласили в зал, куда был подан чай, и он рассказал о происшествии в храме Духа цветов.

— Мы уже все объяснили господину министру, — сказали Ван Чжао и Ма Хань. — Надеемся, что справедливость восторжествует.

Если вам интересно узнать, что произошло дальше, прочтите следующую главу.

Гунсунь Цэ и Чжань Чжао из зала прошли прямо к Бао-гуну, доложили, что им удалось узнать, и тотчас же вернулись к Лу Фану.

— Господин первый министр просит вас к себе, брат Лу.

Лу Фан усмехнулся:

— Господин первый министр? Он готов принять убийцу? В таком виде?

— Метко сказано! — кивнул Чжань Чжао и приказал служителям. — Несите сюда все, что надо!

Перед Бао-гуном Лу Фан предстал с кангой на шее, в колодках и кандалах. Но Бао-гун распорядился все это снять с Лу Фана и сказал:

— Встаньте, брат Лу, и расскажите, что приключилось.

Лу Фан помедлил, потом встал с колен и поклонился.

— Зачем изволили пожаловать в столицу? — с улыбкой спросил Бао-гун. — Прошу вас, расскажите.

— Я ищу моего названого брата Бай Юй-тана, — отвечал Лу Фан. — В начале зимы я послал в столицу братьев Хань Чжана, Сюй Цина и Цзян Пина. От них долго не было вестей, и я сам отправился на розыски.

— Выходит, сюда пожаловали все защитники справедливости! Вы были со мною откровенны. Я вам тоже отвечу откровенностью. Ваш Бай Юй-тан таких натворил дел в столице, что даже государь похвалил его за, смелость и благородство и повелел во что бы то ни стало его разыскать. Не поможете ли мне выполнить это повеление?

Лу Фан снова опустился на колени:

— Бай Юй-тан молод и неразумен, своими дерзкими поступками он потревожил Сына Неба! Долг повелевает мне его найти и доставить в суд…

Уже близилось время зажигать лампы, когда Лу Фан покинул кайфынский ямынь. Слуга его, пока он сидел в тюрьме, исчез куда-то. Где Бай Юй-тан — тоже неизвестно.

Так размышляя, Лу Фан вдруг увидел своего слугу, который шел ему навстречу. Слуга удивился, что господин его на свободе, и сказал, что в городе снял жилье.

— Вот и пойдем к тебе, потолкуем, — предложил Лу Фан.

От слуги он узнал, что Бай Юй-тан живет в саду Пан Цзи в башне Учености вместе с остальными братьями, и тотчас туда отправился. Увидев Бай Юй-тана, он едва не заплакал от радости, а потом спросил.

— Где же братья?

— Узнали, что за убийство вас повели в ямынь, и поспешили на выручку.