В один прекрасный день Ши Цзюнь добрался до уезда Сянъинь, у моста Девяти бессмертных[70] расспросил прохожих, где живет Цзинь Хуэй, и вскоре был у него дома. Величественная осанка, скромные манеры и глубокие познания юноши не оставили хозяина равнодушным. Он прочел письмо, переданное Ши Цзюнем, и спросил:

— Ваш батюшка, наверное, стал лучше видеть? Иначе как бы он написал письмо?

Ши Цзюнь с поклоном отвечал:

— Батюшка может лишь отличить свет от тьмы. А письмо я с его слов записал. Будьте же снисходительны, если в нем что не так.

За обедом Цзинь Хуэй расспросил юношу, какие книги он читал, остался доволен его ответами, отвел юношу в кабинет отдыхать, а сам отправился к жене во внутренние покои.

Если вам интересно знать, о чем повел он разговор с женой, прочтите следующую главу.

Итак, придя к жене, госпоже Хэ, Цзинь Хуэй стал на все лады расхваливать племянника.

Жена сразу догадалась, куда клонит муж, но не подала виду и спросила:

— А зачем он к нам пожаловал?

— Отец вроде бы прислал его ко мне учиться, но я думаю, он собирается посватать нашу дочь! Торопиться с этим я не буду. Пусть поживет у нас. Окажется достойным, тогда поговорим.

Супруги и не подозревали, что их подслушивает Цзя-хуэй, доверенная служанка господской дочки.

Цзя хурй бросилась в покои барышни и, лукаво улыбаясь, сказала:

— Великая радость ждет вас, госпожа!

— Какая еще радость? — удивилась Му-дань.

— Я слышала, как разговаривали ваши отец с матерью. Они хотят выдать вас за господина Ши Цзюня. Ваш отец сказал, что он ученый и собой хорош.

— Что за шутки, скверная девчонка! Право, с каждым днем ты все глупеешь и глупеешь.

Цзя-хуэй покраснела и молча пошла к себе, недоумевая, отчего барышня рассердилась. Ведь они друг друга понимают как родные сестры. В чем же дело? А, все ясно! Говорят, будто талант и красота несовместимы. Горя от любопытства, служанка пробралась в кабинет, где в это время как раз был Ши Цзюнь. «Да, недаром господин его расхваливал. Хорош собой на редкость. Надо сделать так, чтобы они с барышней увиделись». Служанка вернулась к себе, достала шелковый платочек и написала на нем кистью: «Утки, я слышу, кричат на реке предо мной.[71] Селезень с уткой слетелись на остров речной».[72]

На следующий день Цзя-хуэй спрятала платочек в рукав и снова пробралась в кабинет. Ши Цзюнь уснул с книгой в руке, а слуга его, Цзинь Цзянь, куда-то ушел. Цзя-хуэй положила платочек возле Ши Цзюня и вышла. Вернулся Цзинь Цзянь, увидел платочек, осторожно его развернул и ощутил нежный аромат. Потом заметил иероглифы. Он решил подержать платочек у себя, пока хозяин о нем не спросит. Но Ши Цзюнь ни о чем не спросил.

На следующий день Цзинь Цзянь то и дело выглядывал из кабинета, ожидая, не придет ли кто. В полдень явилась Цзя-хуэй, увидела, что Ши Цзюнь роется в ящике с книгами, и хотела незаметно скрыться, но дорогу ей преградил Цзинь Цзянь:

— Ты зачем здесь? Отвечай!

— Да кто ты такой? — спросила Цзя-хуэй, оглядев мальчика.

— Я — слуга господина, зовут меня Цзинь Цзянь, А ты кто?

Девушка улыбнулась:

— Я — Цзя-хуэй, служанка моей барышни. Ты лучше скажи, где платочек?

— Не волнуйся, сестрица, твое желание исполнится, будет у тебя муж, только не торопись!..

Цзя-хуэй покраснела:

— Не болтай глупостей, мою барышню хотят выдать замуж за твоего господина. Вот я и подбросила ему платочек: пусть скорее сватается!

— Вон оно что! — воскликнул Цзинь Цзянь. — А я по-другому понял. Только платочек здесь не поможет. Пусть они лучше обменяются подарками. Принеси что-нибудь, а я незаметно подложу господину.

— Очень хорошо! Так и сделаем! — обрадовалась Цзя-хуэй.

В тот день барышня как раз велела ей прибрать комнату. Цзя-хуэй облюбовала белую яшмовую шпильку, спрятала в рукав, а после передала Цзинь Цзяню. Мальчик, в свою очередь, снял золотую подвеску с господского веера, который нашел в коробе для книг, и вместо нее положил шпильку. Затем вытащил платочек, чтобы завернуть подвеску, посмотрел на написанные на нем иероглифы и решил не упускать случая блеснуть собственной ученостью. Он достал кисть, под написанной уже строкой приписал: «Тихая, скромная, милая девушка ты; будешь супругу ты доброй, согласной женой»,[73] завернул подвеску в платочек и, довольный, показал Цзя-хуэй.

Цзя-хуэй схватила подвеску и убежала, но не успела дойти до дверей своей комнаты, как путь ей преградила служанка наложницы Цяо-нян, хитрая и смышленая Син-хуа.

— Ты куда ходила, сестрица?

— В сад за цветами.

— Где же цветы? Дала бы и мне парочку.

— Цветы не расцвели, — ответила Цзя-хуэй.

— Неправда! — не отставала девочка и дернула Цзя-хуэй за рукав.

— Сказано тебе, нет цветов! Что привязалась?

Случайно взгляд Син-хуа упал на землю. Она увидела маленький сверток, подняла его, спрятала в рукав и, продолжая ворчать, пошла в комнату своей госпожи, наложницы Цяо-нян.

— Ты где была, — спросила ее госпожа, — и почему ворчишь?

— Эта противная Цзя-хуэй нарвала цветов, а мне ни одного не дала, когда я ее попросила, да еще толкаться вздумала. Зато я ей сверток не отдам, который она обронила.

— Какой сверток? Ну-ка, покажи!

Дело в том, что Цяо-нян ненавидела барышню и ее служанку. Вы спросите почему. Сейчас узнаете. Господин охладел к Цяо-нян, и она взяла себе в любовники письмоводителя. Однажды" они уединились в садовой беседке, но в сад неожиданно пришли барышня и ее служанка. Письмоводитель струсил и убежал. После этого случая Цяо-нян возненавидела барышню и Цзя-хурй, помешавших ее свиданию, и решила их погубить.

Вот для чего ей и понадобился платочек.

— Отдай его мне, — попросила она Син-хуа. — Хочешь, я дам тебе за него кофточку?

— Нет-нет! Вы еще в прошлый раз мне обещали, когда я относила господину письмоводителю записку, а до сих пор так и не дали!

— Что вспоминать о старом, — перебила госпожа служанку. — Я прямо сейчас дам тебе кофточку, и не простую, а на подкладке. Только смотри не проболтайся!

Син-хуа обещала.

И вот однажды, когда Цзинь Хуэй вернулся поздно вечером, наложница встретила его у дверей, опустилась на колени и промолвила:

— Я хотела бы доложить вам, господин, об одном деле, весьма важном, но прежде взгляните вот на это. — И Цяо-нян протянула ему платок, в который была завернута подвеска.

Цзинь Хуэй прочел написанные на платке строки и молча удалился в кабинет.

Если хотите узнать, что приключилось дальше, прочтите следующую главу.