Человек в водолазном костюме, двигая руками и ногами, на которых были надеты перепончатые ласты, подплыл к иллюминатору, и на Юрия уставились сквозь стекла круглых очков полные страха глаза. Но вот он метнулся прочь, закружился по камере, ища выхода, и хотел было юркнуть в люк, но крышка люка уже закрывалась. Человек попытался откинуть ее, ухватившись руками за край, но крышка продолжала закрываться…

Сахаров понимал, что Томпсон или его подручные не остановятся ни перед чем, чтобы уничтожить «Соленоид». Как говорили Подоба — она уже поднялась на ноги после неудачного покушения на самое себя — и Барон-Берсеньев, «Соленоидом» очень заинтересовались за рубежом; за океаном считали, что с помощью этой подводной лодки можно будет успешно исследовать все океаны и моря, в том числе и Антарктические, чтобы разведать новые месторождения урановых руд и наладить их добычу, не говоря уж о добыче таинственного «ледовита» из подводных залежей. И поэтому кое-кто был очень заинтересован в уничтожении «Соленоида», и прежде всего, конечно, Моррил.

Сахаров распорядился организовать тщательную охрану подводной лодки. Когда она вышла из цеха в бухту, возле нее посменно патрулировали в воде и под водой вызвавшиеся помочь водолазы в аквалангах. Базой для них служил катер — на нем они отдыхали.

Заметив в воде неизвестного пловца, они стали преследовать его и оттеснили к «Соленоиду». Неизвестный скрылся в трубе лодки. Подводный патруль блокировал выход из трубы, но каковы же были удивление и растерянность оперативных работников, когда они увидели, что в трубе человека нет. Правда, они обнаружили там мины, и это несколько компенсировало неудачу с преследованием диверсанта. Мины тотчас же подняли на борт «Соленоида», вызвали Ярцева и доложили о происшествии. Ярцев приказал свезти мины на берег и обезвредить их, а потом попросил Юрия выпустить неизвестного пловца из камеры заполнения. Вот Вилли снял шлем. Ярцев в изумлении уставился на непрошеного гостя и невольно воскликнул:

— Гарри Строкер?

— Нет, Вилли Строкер, — машинально поправил диверсант, но тут же спохватился и замолчал.

Но Ярцеву и так все стало ясно. Ведь Гарри как-то говорил, что у него есть брат Вилли, очень похожий на него и находившийся в качестве заложника у Моррила. Так вот кого послали с «Каракатицы» взорвать «Соленоид»!

Чтобы заставить Вилли заговорить и во всем признаться (прежде всего необходимо было узнать, где находится «Каракатица»), Ярцев решил сразу дать понять Строкеру, что перед ним запираться — только терять время даром.

Поэтому он сказал, бросая насмешливые взгляды на Вилли:

— Товарищ Курганов, пошлите водолазов осмотреть корпус лодки. Я не уверен, что этот молодой человек не притащил с собой пару магнитных мин замедленного действия.

Юрий с удивлением посмотрел на Ярцева, но тут же сообразил, что тот хочет проверить захваченного.

Вилли тревожно посмотрел на Ярцева, на Курганова. Он уже снял с себя скафандр и стоял в каюте, одетый в шерстяные вязаные брюки, шерстяной свитер и вязаную шапочку с наушниками-клапанами, на ногах — толстые шерстяные чулки.

Действия русских были не совсем понятны Строкеру. Он считал, что его появление на «Соленоиде» вызовет суматоху, удивление, испуг. А в действительности не произошло ни одного, ни другого, ни третьего. Больше того, они, кажется, ожидали его или его брата. Но откуда они знают Гарри? И почему этот капитан догадался, что он притащил в лодку две мины? Одни загадки…

Юрий вышел из каюты. Ярцев остался наедине с Вилли Строкером. Каюта была небольшая, одноместная. В ней был откидной столик, трехногий стул и рундук, служивший одновременно и койкой.

Капитан плотнее прикрыл дверь, сел на рундук и сказал пленнику:

— Садитесь. Рассказывайте, кто вы, зачем прибыли на лодку, откуда. Имейте в виду, мы будем держать вас на этой лодке до тех пор, пока не расскажете всю правду. Если вы заложили где-то мины, то взлетите на воздух или просто пойдете на дно вместе с лодкой.

Вилли молчал. Время терпело, можно подумать, как себя держать. А мины можно обезвредить… Впрочем, пожалуй, лучше сказать про мины, их все равно обнаружат…

Вошел Курганов.

— Я оставил мины в трубе, — четко выговаривая слова, сказал Вилли.

Ярцев и Курганов понимающе переглянулись.

— Ну, хорошо, посидите, подумайте, — заметил Ярцев и встал. — Не пытайтесь бежать — за дверью часовой. Если надумаете сообщить нам еще что-нибудь, скажите часовому.

Вилли остался один. Медленно потянулось время. Лодка чуть всплыла, открылся иллюминатор в борту — и в каюту проник дневной свет. Вилли увидал через круглое оконце город на берегу, суда возле причалов, бухту.

Сколько он так просидел, глядя в иллюминатор, неизвестно. Вдруг дверь открылась, и в каюту вошел Гарри. Это было так неожиданно, что у Вилли сам собой раскрылся от удивления рот.

— Гарри?

— Вилли?

Восклицания раздались одновременно. Братья бросились навстречу один другому, обнялись.

— Как ты здесь очутился? — спросил Гарри.

— Откуда ты взялся? — спросил Вилли.

И начались расспросы.

Когда разговор вошел в нормальное русло, а история каждого, с момента расставания, стала известна другому, Гарри сказал:

— Вот что, Вилли, расскажи все это капитану Ярцеву, а еще лучше Сахарову.

— А меня не расстреляют?

— Конечно, нет, чудак. Русские неплохие парни и очень ценят честность, искренность, правду. Кроме того, твои показания помогут им уничтожить «Каракатицу», а вместе с ней и Томпсона. Ты знаешь, если Томпсон подохнет, Моррил никогда не узнает, что мы тут делали. Тогда и отец с матерью не пострадают. А как нам быть дальше — посмотрим.

Вилли несколько минут молчал, задумчиво глядя в иллюминатор, потом решительно поднялся и сказал часовому, приоткрыв дверь:

— Передайте капитану, что я имею кое-что сообщить ему. — Вернувшись на свое место, он тихо заметил, глядя на брата: — Если бы не ты, я, пожалуй, никогда бы не открыл русским, где «Каракатица»…

Ярцев пришел вместе с полковником Сахаровым.

— Прежде всего расскажите, как вы попали в залив и на лодку «Соленоид», — попросил Матвей Ильич. — А потом доскажете и все остальное.

Вилли ответил на вопрос полковника.

— Томпсон на лодке? — спросил Матвей Ильич.

— Да, на «Каракатице».

— Где находится «Каракатица»? Покажите на карте.

Сахаров достал из планшета карту и расстелил на столике. Вилли ткнул пальцем в самое синее пятно в заливе.

— Когда «Каракатица» должна покинуть бухту?

— Этой ночью.

— Это вы доставили чертежи «Соленоида» на «Каракатицу»?

— Да, я. Чертежи все еще на лодке.

Сахаров пристально посмотрел на Вилли, спросил:

— Вы, может быть, хотите сказать, что их еще можно вернуть?

— Вернуть? — не понял Вилли. — А каким способом?

— Ну, было бы желание, а способ можно придумать, — заметил Матвей Ильич. — Например, вы могли бы вернуться на «Каракатицу» и передать Малькольму и Томпсону, что мы перекрыли горло бухты сетью, заминировали, и что им теперь не уйти. Надо сдаться. Если бы вы передали им эти слова, то есть наше предложение, то оказали бы нам большую услугу. Я не сомневаюсь, что суд, когда вы предстанете перед ним — перед нашим, советским судом, — суд примет во внимание вашу помощь нам и смягчит наказание.

— Нет, я не хочу возвращаться на «Каракатицу», — решительно возразил Вилли.

— Волк не таков, чтобы сдаться без боя. А меня непременно застрелит, как только узнает, что «Каракатица» обнаружена. Ведь это я выдал ее вам, верно?

Волк сразу же поймет, как все произошло.

— Это лишь твои предположения, — заметил Гарри. — Томпсон может и не узнать ничего.

— Нет, нет, — настаивал на своем Вилли. — Волк попытается вырваться из ловушки, «Каракатица» наткнется на мины — и пойдет ко дну. Так что все равно смерть. Или ее потопят миноносцы, если ей даже удастся вырваться в море.