Балабин с приятелем покинули ресторан одними из последних, когда парк стал закрываться. Почти вся публика уже разошлась, на аллеях и улицах, прилегающих к парку, было пустынно.

Томпсон пошел вслед за шоферами, которые, шатаясь, достигли какого-то угла и расстались. Томпсон не упускал Балабина из виду. Нагнав его в пустом переулке, он заглянул сбоку в лицо шоферу и удивленно сказал:

— О, кого вижу! Здорово, Василий Варфоломеевич.

— З…здравствуй, — пробормотал Балабин, еле шевеля языком.

— Домой?

— Можно и домой, — выдавил Балабин, глядя вниз и широко ставя ноги, чтобы не упасть. — А можно и в рресторран. Мне все можно…

— Ну, выпить можно и без ресторана, — заметил Томпсон весело и легонько шлепнул Балабина по спине. — Я на всякий случай тут кое-что захватил, когда шел домой. Вот она, в кармане. И пару бутербродов взял. Одному-то разве выпивка? В одиночку только мерзавцы пьют да алкоголики. Компания для меня — все! Пойдем к морю. Я там знаю хорошее местечко. Посмотришь с берега на море, аж плакать хочется: так хорошо на сердце делается…

Обняв Балабина, он повел его к морю. Шофер кое-что соображал. Он был не прочь выпить еще и охотно подчинился новоявленному собутыльнику. Правда, он мало был знаком с этим Криницей, но это не беда. Он, видать, компанейский парень. Свойский человек…

Томпсон привел Балабина на крутой берег залива. Сели возле самого обрыва на плоских камнях. Томпсон развернул газету, извлек бутылку с водкой и стакан, надетый на горлышко бутылки. Из кармана достал два бутерброда.

— Держи, — подал он бутерброд Балабину. Налил стакан водки. — Пей, браток.

Потом я.

— Давай…

Балабин выпил водку. Томпсон сделал вид, что тоже выпил. Поднялся на ноги, подошел к обрыву.

— Ишь, как высоко, — пробормотал он. — Недолго и свалиться. Верно, Балабин?

— Куда свалиться? — пьяно пробормотал шофер, поднимаясь на ноги. — Ччего ты там увидал?

— Смотри, осторожнее.

— Пплевал я с двадцатого этажа…

Балабин, качаясь, подошел к обрыву и попытался было заглянуть вниз, но какая-то сила оттолкнула его назад. Томпсон, загадочно улыбаясь, смотрел на шофера. Он знал, что Балабин в его руках и никуда отсюда не уйдет. Странно все-таки устроен этот мир. Вот Балабин еще жив. И мог бы остаться в живых, если бы этого захотел он, Томпсон. Но шофер должен умереть. Так диктует закон жизни, тот закон, по которому живет и он сам, Томпсон, и Моррил, и сотни других таких же томпсонов и моррилов. Балабин уже мертв. Он живой мертвец. Интересно, почувствует он страх, когда свалятся вниз, или нет?

Томпсон подошел к шоферу и неожиданно сильным толчком отбросил его на самый край обрыва. Балабин без звука рухнул вниз, нелепо взмахнув руками…

Утром Балабин не вышел на работу. В диспетчерской зашел разговор, кого же посадить за руль вместо него? Пора высылать машину на линию «Айла. завод. Айла». Диспетчер в замешательстве посматривал в окошко: на дворе остались только автобус Балабина и легковое такси, возле которого хлопотал Криница.

— Иван Потапыч! — крикнул диспетчер. — Зайди-ка на минутку…

— Слушаю вас, — сказал Криница, войдя в конторку.

— Иван Потапыч, вы знаете шоссе от Айлы до завода?

Криница пожал плечами.

— Приходилось ездить… Как будто бы знаю. А что?

— Не согласились бы вы денек-другой поводить автобус? — и диспетчер кивнул головой на машину Балабина. — Не вышел на работу Балабин. Я послал за ним, но что-то никак не найдут. Может, заболел. А потом опять на такси сядете.

— Ну, если временно, то почему же не выручить, — подумав, ответил Криница.

— Ну и отлично. Получите путевку и немедленно выезжайте по маршруту. Потом вас подменят.

— Есть выезжать, — без всякого энтузиазма ответил Криница. Пусть видят, что без охоты пошел на новое место. А в душе ликовал: все получилось именно так, как он и предполагал…

А в полдень в автоколонне стала известна грустная новость: Балабина нашли разбившимся на камнях под береговым обрывом. Как установила судебно-медицинская экспертиза, смерть наступила от удара головой о валун.

Перед смертью Балабин, судя по заключению экспертизы, был пьян.

— Допьянствовался, — покачивая головами, говорили в автоколонне. А диспетчер, увидав начальника автоколонны, сказал ему:

— Придется Криницу оставить на автобусе.

— А он согласен?

— Уговорю. Он человек покладистый.

Самым преданным другом Толика, сына инженера Арбалетова, была дочь рыбака Лапина — двенадцатилетняя Таня. Голенастая, с тонкими косичками, с облупленным от солнца носом, она целыми днями пропадала на берегу моря, собирая красивые ракушки, гальку, окатанную водой, точно коза прыгала по склонам гор в поисках редких цветов. Играла она всегда одна или с Толиком.

Таня знала на берегу каждый уголок и показывала Толику, где хорошо ловились бычки, где много медуз, где в прибрежном песке лежало затонувшее бревно. Это льстило мальчику, а девочке доставляло удовольствие. Чтобы «насолить» всем остальным мальчишкам, она готова была отдать Толику все сокровища берега и моря. Когда Толик присоединялся к мальчикам и показывал им свои находки или добычу, Таня, следившая за ним издали, улыбалась: добыча у Толика оказывалась всегда гораздо интересней, чем у других ребят. Правда, приятели подсмеивались над ним, а некоторые даже дразнили его «девчоночником», но Толик не обращал на это внимания. Только хмурился да старался встречаться с Таней вдали от ребят. Поэтому он и девочка часто бродили в самых пустынных местах берега, куда ребята никогда не заходили.

Вот и сегодня они шли по мелкой гальке возле самой воды. Волны лизали голые ноги. Над морем низко летали чайки. Утро выдалось ясное, спокойное.

— Ты куда идешь? — спросил Толик девочку и оглянулся: очень уж далеко зашли.

— А вон туда, — указала Таня рукой и хитро сверкнула глазами.

— Там же ничего нет?

— Есть, вот увидишь. У мальчишек от зависти глаза лопнут.

— Что?

Тане, видать, самой не терпелось рассказать о находке. Она крепилась недолго. Помедлив, оглянулась, точно возле кто-то мог быть, и тихо сказала:

— Там… лодка.

— Лодка? Какая лодка?

— Ну лодка, самая простая. Вон там, в воде.

Толик посмотрел на море, но никакой лодки не увидал. Только камни лежат в воде неподалеку от берега… А лодки не видать.

Таня посмотрела на Толика, сказала:

— Пошли вон туда, я оттуда видала. Я сегодня здесь рано-рано была.

И стала взбираться на обрывистый берег, ловко цепляясь за выступы скал руками и ногами. Толик полез тоже, хотя он никак не мог понять, почему это сверху лодка будет видна, если снизу она не видна. Может, лодка за камнями?

Но они почти до макушек в воде, за ними не спрячешь лодку…

Вот и конец подъему. Внизу лежало море, камни… Но что это такое между камнями? Что-то узкое, с острым концом… Неужели лодка? Да, в самом деле лодка.

— Видишь, — указала на нее Таня. — На дне лежит. Затоплена. А вчера не было, я сама видала. Когда ты ушел, я сюда пошла.

— Кто же ее затопил?

— Не знаю, я не видала…

— Надо посмотреть, может, на ней надпись есть…

Толик спустился с кручи, разделся и, оставшись в одних трусах, полез в воду.

Лодка лежала между двумя огромными камнями. Толик нырнул и ухватился руками за борт лодки. Какая-то странная лодка… Борта тонкие, сама маленькая… В такой лодке не очень-то поплаваешь по морю. Да и нет таких лодок ни в Айле, ни поблизости. И вообще он, Толик, видит такое суденышко впервые. И дырка круглая в дне. Зачем дырка? Прямо как высверлена нарочно…

Толик вылез на берег и, одеваясь, быстро говорил Тане:

— Знаешь, совсем целая лодка. Даже не разбитая. Только маленькая дырка в дне. Мы заткнем ее и поднимем. Только там на дне большие камни, мне не поднять. Давай скажем твоему отцу. Он поможет поднять. Ладно? А потом будем кататься. Своя лодка будет у нас.