Волк, идя по бульвару, постепенно ускорил шаги и направился домой. Встреча с Гарри вызвала у него опасения не только за себя, но и за Галину. Надо было как-то обезопасить ее от провала. Впрочем, с Галиной ничего не сделаешь, она все равно должна встречаться с Кургановым, и как ни прячь, ее могут легко обнаружить, следя за Юрием или просто справившись у него об Отроговой. Но за ней нет никаких улик. Пусть следят. Перед окошечком кассы проходят за вечер тысячи посетителей парка. Попробуй-ка установить, кто из них шпион!

Так думал Томпсон, встретив Гарри. А между тем Гарри, хотя и согласился помочь Сахарову поймать Томпсона, в действительности и не думал этого делать. Просто он решил, что запираться бесполезно, потому и сообщил на допросе имя своего шефа. Иначе пришлось бы хуже. А так он на свободе. Пусть следят за ним — начхать на это. Он и пальцем не пошевельнет, чтобы выдать Волка. Пусть сами ловят. Поймают — тем будет лучше ему, Гарри, оставят его в покое. Собственно, думал Гарри, все сильнее нажимал на педали велосипеда, можно было бы и помочь изловить Волка, да как бы Моррил не пронюхал про это.

Пронюхает — родным несдобровать…

В общем, решил Гарри, о пещере и других местах встреч с Томпсоном он, пожалуй, и расскажет, но лишь в том случае, если его здорово прижмут к стенке и не будет другого способа доказать русским, что он всей душой готов помочь им расправиться с Волком. Пусть думают, что он с ними заодно, только бы не трогали. А Томпсону это не повредит. Он не глуп, давно понял, очевидно, что его подручный провалился, и наверняка не сунет носа на свои прежние явки. В конце концов, своя шкура дороже, пусть Волк сам о себе позаботится…

Полковник Сахаров возлагал большие надежды на Ивана Терентьевича Лебедева, работавшего на судостроительном заводе под фамилией Зотова. Лебедеву тоже было дано задание: напасть на след Барона и раскрыть всю шайку врагов. Это он предложил начальнику одного из отделов Житкову разрешить Курганову забрать на дом чертежи «Соленоида», не без основания полагая, что Барон или кто-нибудь из его сообщников непременно узнает про то, что изобретатель работает над чертежами в гостинице. А если узнает, то непременно попытается выкрасть их или сфотографировать.

Так оно и случилось.

Нужно было договориться с полковником о методах дальнейшей работы, сообщить ему свои наблюдения, могущие оказаться полезными для других работников.

Поэтому Лебедев попросил Сахарова приехать на завод. Для встречи был выбран кабинет главного инженера завода (Арбалетов был в курсе событий). К Арбалетову приходило много посетителей, поэтому встреча одного из работников завода с посторонним человеком не должна была вызвать подозрения у Барона — ведь он тоже работал на заводе и мог оказаться одним из начальников какого-либо отдела заводоуправления.

Жаль, Подоба не знала Барона в лицо, а то выдала бы. И на явочную квартиру не пришел…

Чтобы не вызвать подозрения у Барона, Сахаров сказал Арбалетову, когда тот хотел оставить их с Лебедевым одних:

— Останьтесь, Максим Кириллович. Пусть все видят, что у нас тут нет секретов. Это очень важно. Прошу вас.

— Хорошо, Матвей Ильич.

— Итак, Иван Терентьевич, что вы хотите сообщить мне?

— Я выяснил, кто звонил Курганову. Звонила Галина Отрогова, кассирша городского парка культуры и отдыха. Невеста Курганова. Поэтому трудно предположить, что она связана с Томпсоном и нарочно отвлекла инженера от работы, от чертежей в тот вечер. Я выяснил, что Отрогова совсем недавно устроилась на работу и вообще недавно прибыла в Айлу. До этого она жила в Авророполе. Вот и все о ней.

— Надо будет сделать запрос о ней в Авророполь, — заметил Сахаров. — Я распоряжусь. Вы, Иван Терентьевич, не касайтесь этого дела, не отвлекайтесь.

Другой вопрос, если вам по ходу выполнения основного задания опять попадется на дороге Отрогова. Тогда можете заняться ею, но опять-таки лишь в разрезе вашего задания. Ваша главная задача — это Барон.

— А Томпсон?

— И Томпсон, если он орудует на заводе. Изучайте людей завода, а об остальном не беспокойтесь. Кстати, Курганов и Отрогова не смогут узнать вас при встрече? Не выдали им себя?

— Нет, я был осторожен. Даже когда угонял лодку, они не могли видеть моего лица.

— Лодку угоняли? А зачем?

— Чтобы затянуть возвращение Курганова в гостиницу. Иначе он мог бы спугнуть диверсанта. Я вам не говорил об этом в первую встречу потому, что это не имеет особого значения.

— Как сказать, — заметил Сахаров. — Я беседовал с Кургановым. Он рассказал мне, я бы сказал, интересные вещи. Представьте, ему показалось, что за лодкой охотились двое. Да, да. Впрочем, сейчас мы установим истину. Курганов рассказал, что когда он с девушкой подходил к тропинке, идущей к лодке, то увидал под скалами на круче человека. Тут девушка вскрикнула, вероятно, от испуга, и человек моментально скрылся. А через несколько секунд Курганов увидал человека уже в лодке. Где вы были, когда вскрикнула Отрогова?

— Я уже был в то время в лодке, — насторожившись, ответил Иван Терентьевич.

— Я слышал голос девушки, но подумал, что она испугалась меня. В бухточку я пробрался не по тропинке, а по узкой полосе суши, образовавшейся под обрывистым берегом.

— Вот видите. Кто-то еще хотел угнать лодку!

— Значит, сообщникам Строкера тоже было необходимо отсрочить возвращение Курганова домой, — заметил Лебедев. — Возможно, что «работал» сам Томпсон.

Томпсон получил от Моррила шифровку в ответ на свою.

Содержание телеграммы было очень радостным для него. Моррил советовал Томпсону связаться с человеком по кличке «Барон». Барон работал на судостроительном заводе и мог раздобыть чертежи «Соленоида» или фотоснимки с них. Встретиться с Бароном можно было в одно из ближайших воскресений в ресторане «Якорь» с шести до семи вечера. В левой руке Барон будет держать сложенную узкой полоской «Литературную газету». Его нужно было спросить: «Не разрешите ли просмотреть газетку?» Он должен ответить: «Это старый номер.

Впрочем, если желаете…» И должен, расправив газету, подать ее. Томпсон в ответ обязан сказать: «Нет, меня старый не интересует. Благодарю. Очень сожалею, что побеспокоил вас». После этого Барон должен был незаметно выйти следом за Томпсоном и встретиться с ним в укромном местечке. Там Томпсон скажет ему: «Вам кланяется Керн». Это должно было означать для Барона, что он обязан работать на тоги, кто скажет эти слова.

У Томпсона была отличная память, и он с первого раза запомнил пароль, место и час встречи. И вот, дождавшись воскресенья, он отправился в ресторан «Якорь». Это заведение находилось на отшибе, посещали его, главным образом, моряки. Так как ресторан стоял на окраине города возле шоссе, по которому проходил заводской автобус, то в «Якоре» частенько можно было увидеть и судостроителей. Автобусная остановка находилась в десяти шагах от ресторана.

В начале шестого Томпсон вошел в ресторан и походкой праздного человека, которого сегодня не ожидают никакие дела, направился к буфету. Осмотрев полки и витрины с закусками и винами, он повернулся и, держа руки в карманах брюк, обвел глазами зал, как бы выискивая удобное место или свободный столик. А сам зорко оглядел посетителей, которых оказалось в этот час не так уж много. Никого с газетой в руках в зале не было. Так и должно быть: ведь еще нет шести…

Томпсон сел за столик в углу зала, спиной к окну. Заказав бифштекс, красной икры и полтораста граммов «Столичной», он принялся подробно изучать посетителей. Облокотившись на стол, обернулся и посмотрел в окно. Створки были открыты, легкий ветерок шевелил тюлевые шторы. Отбросив штору в сторону, он как бы от нечего делать посмотрел, куда выходит окно…

Обрывистый берег… Море… Что же, в случае опасности можно выпрыгнуть в окно.