– Нет, сэр. У меня не было возможности. Полиция забрала меня из гостиницы и с тех пор не отпускала.

– Как важного свидетеля, – быстро вставил Гамильтон Бергер.

Лунк с негодованием повернулся к окружному прокурору и заявил:

– Я не знаю, почему вы держали меня, но держали!

– Свидетель должен только отвечать на задаваемые вопросы, – упрекнул Лунка судья Ланкершим.

– Ваша честь, я прошу отложить слушание дела на тридцать минут, – обратился к судье Мейсон.

– С какой целью?

Мейсон улыбнулся.

– Я не мог не заметить, ваша честь, что, когда я перешел к последней фазе перекрестного допроса, лейтенант Трэгг в срочном порядке покинул зал суда. Я считаю, что тридцати минут ему будет достаточно, чтобы добраться до дома мистера Лунка, обыскать банку с мукой и вернуться.

– Вы считаете, что крышку снимали с банки вечером тринадцатого или утром четырнадцатого, причем не свидетель Томас Лунк? – уточнил судья Ланкершим.

Мейсон улыбнулся еще шире.

– Я думаю, ваша честь, что лейтенант Трэгг сделает очень важное открытие. Я надеюсь, вы понимаете мое положение, ваша честь. Я заинтересован только в том, чтобы доказать невиновность мисс Стрит. Поэтому я не хочу в настоящий момент выступать с какими-либо заявлениями относительно того, что может обнаружить лейтенант Трэгг, или относительно значения улик.

– Хорошо. Объявляется перерыв на тридцать минут, – постановил судья Ланкершим.

Зрители начали выходить из зала суда, скапливаясь в проходах. Расталкивая всех и сконфуженно улыбаясь, к адвокату протиснулся Джордж Албер.

– Мне очень жаль, что моя визитка несколько спутала карты, – заявил он. – Я проезжал мимо дома Лунка после театра. Решил остановиться и посмотреть, не горит ли свет. В одном окне горел, так что я позвонил. Мне никто не открыл дверь, поэтому я оставил визитку. Подумал, что Хелен оценит мою заботу о котенке. Я на самом деле беспокоился. По правде говоря, мне не пришло в голову, что звонок не работает.

– Свет горел? – уточнил Мейсон.

– Да. Он просачивался сквозь шторы. Я просто не стал стучать, потому что считал, что слышен звонок.

– В какое время вы там оказались?

– Где-то около полуночи.

Мейсон поджал губы и заметил:

– Вы можете сообщить об этом окружному прокурору.

– Я уже говорил ему об этом. Мистер Бергер знает, что звонок не работал, поэтому это неважно.

– Наверное, так, – только и сказал Мейсон.

Когда слушание возобновилось, было очевидно, что Гамильтон Бергер находится в сильном возбуждении.

– Сложилась удивительная ситуация, – объявил окружной прокурор. – Я прошу разрешения попросить свидетеля Лунка временно покинуть место дачи показаний, чтобы снова пригласить лейтенанта Трэгга.

– У меня нет возражений, – встал Мейсон.

– Хорошо, – согласился судья Ланкершим. – Лейтенант Трэгг, займите свидетельскую ложу. Вы уже принимали присягу.

Трэгг кивнул и направился к месту дачи показаний.

– Вы недавно ездили в дом свидетеля Лунка? – спросил Бергер.

– Да, сэр.

– В течение последних тридцати минут?

– Да, сэр.

– Что вы сделали?

– Я отправился в кладовку и снял крышку с банки с мукой.

– А потом?

– Я опустил руку в муку.

– Что вы обнаружили?

Трэгг не смог сдержать нервную дрожь в голосе:

– Самовзводный револьвер системы «Смит и Вессон» тридцать восьмого калибра.

– Что вы с ним сделали?

– Я отнес его в полицейскую лабораторию, чтобы определить, не осталось ли на нем каких-нибудь отпечатков пальцев. Я записал его номер и выяснил, на кого зарегистрировано оружие, однако мне пока не удалось обеспечить присутствие в суде необходимых свидетелей, которые могли бы дать показания. Я думаю, что доставлю их сюда к завтрашнему утру.

– Вы можете проводить перекрестный допрос, – обратился Гамильтон Бергер к Мейсону.

– Вы лично, господин лейтенант, получили исчерпывающую информацию о том, что касается продажи револьвера? – спросил Мейсон.

– Да. Недавно мы собрали вместе все статистические данные по продаже любого вида оружия за последние пятнадцать лет. Поэтому полиция в состоянии сразу же определить, кто купил тот или иной револьвер. Однако эти статистические данные не могут быть представлены в суде в качестве доказательств. Нам необходима учетная документация того человека, у которого делалась покупка.

– Я понимаю, лейтенант. Но статистические данные, собранные полицией, так сказать, для служебного пользования, содержат всю информацию, имеющуюся на местах, где торгуют оружием, не так ли?

– Да, сэр.

– Как адвокат защиты, я не стану возражать против представления обвинением не самых лучших доказательств. Скажите мне, лейтенант, разве в статистических данных, имеющихся в полиции, не указано, что этот револьвер купил Франклин Б. Шор до января тысяча девятьсот тридцать второго года?

По глазам Трэгга было видно, что его удивил вопрос Мейсона, однако он практически сразу же ответил:

– Да, сэр. Этот револьвер, как указывают наши данные, куплен Франклином Б. Шором в октябре тысяча девятьсот тридцать первого года.

– И какие выводы вы делаете из этого, лейтенант? – спросил Мейсон.

Судья Ланкершим нахмурился.

– Заданный вами вопрос, мистер Мейсон, требует ответа, который не может считаться связующим для обвиняемой. Он был бы недопустим, если бы его задал представитель обвинения.

– Я понимаю, ваша честь. Правда, как я вижу, у окружного прокурора нет возражений.

– Никаких, – заявил Гамильтон Бергер, победно улыбаясь присяжным. – Я с радостью выслушаю ответ лейтенанта Трэгга.

Судья Ланкершим помедлил, а потом сказал:

– Этот вопрос допустим во время перекрестного допроса только в одном случае: показать пристрастность свидетеля. Ввиду того, что вопрос может быть разрешен на этом основании и поскольку со стороны окружного прокурора нет никаких возражений, я разрешаю его. Суд, конечно, не знает, чего добивается адвокат защиты. Однако, мы считаем, что касается процедуры проведения судебного процесса, конституционные гарантии в отношении обвиняемой должны соблюдаться. Поэтому суд предупреждает присяжных, что они имеют право рассматривать ответ на этот вопрос только с целью определения пристрастности свидетеля. При указанных обстоятельствах свидетель может ответить на вопрос.

– Я не сомневаюсь в том, что после того, как Томас Лунк покинул свой дом, – начал Трэгг, – Франклин Б. Шор встал с кровати, отправился в кладовку и спрятал револьвер в банке с мукой, котенок последовал за ним в кладовку, прыгнул в муку, а мистер Шор оттолкнул его, после чего котенок выбежал в спальню и прыгнул на кровать, на которой только что лежал мистер Шор. Это показывает, насколько для нас важны показания свидетеля Шора и подчеркивает серьезность рассматриваемого дела – попытку спрятать его от полиции.

Мейсон улыбнулся и добавил:

– Это также показывает, что вскоре после ранения Джерри Темплара у Франклина Шора находился револьвер, из которого стреляли в мистера Темплара, и, по всей вероятности, из того же револьвера была выпущена пуля, послужившая причиной смерти Генри Лича, не так ли?

– Я возражаю, ваша честь, – встал со своего места Гамильтон Бергер, – на основании того, что задан спорный вопрос. Перекрестный допрос ведется не должным образом.

– Сложилась необычная ситуация, – заметил судья Ланкершим. – Мы отклонились от традиционного ведения допроса. Это показывает, к чему приводит разрешение полицейскому высказать свое мнение и сделать выводы из имеющихся доказательств. Однако, не выступив с возражениями по предыдущему вопросу, обвинение открыло дверь этому направлению перекрестного допроса. Правда, только с целью показать пристрастность свидетеля. Если этому свидетелю один раз разрешили привести свои выводы, сделанные им на основании имеющихся фактов, адвокат защиты имеет право указать свидетелю на ошибочность его рассуждений. Я думаю, что понимаю, к чему клонит адвокат зашиты, и предполагаю, каким будет его следующий вопрос – вопрос, который серьезно поколеблет версию обвинения. Окружной прокурор слегка приоткрыл дверь, в результате чего у адвоката защиты появилась возможность полностью ее распахнуть. Свидетель, отвечайте на вопрос. Я также разрешу и следующий, который, не сомневаюсь, последует за этим.