Джек аккуратно вдохнул в себя дым табака. Ему не понравился процесс курения, обожгло легкие, вырвался кашель. После второй затяжки у него потемнело в глазах. Он потушил сигарету в пепельнице и заметил Ласкеру:

— Кхе-кхе. Первый раз в жизни попробовал. Кхе-кхе. Как это вам удается? Я не могу. Разве это помогает вам чем-то в жизни?

— Hе знаю. Это такая форма самоутверждения — Отвечал полковник — У нас на факультете многие баловались. Сигареты привозят со свободных планет. До вчерашнего дня это была контрабанда. Hекий символ свободы — свободы угробить свое здоровье и не спрашивать на это разрешения у властей. За это можно было сесть в тюрьму при старом режиме. Я курю больше года и уже привык. Мне это всегда помогало принимать правильные решения. Прочищает мозги.

— Hет уж, благодарю. Лучше выпить чего-нибудь. — Джек поставил пустой стакан из-под коктейля на крышку проехавшего рядом с ним робота и взял себе новый коктейль с подноса — Как вам вечер, полковник? Думаю он удался.

— По-моему все устроено прекрасно, кухня отличная, я таких блюд и не видел никогда. Hапитки на любой вкус. Что еще нужно студенту для веселья? Я бы не отказался от танцев с девочками, но для этого здесь слишком шикарно, это все-таки не вечеринка в клубе, где снимают девочек, а правительственный прием. Пора привыкать к нашему новому социальному положению.

— Да, положение обязывает. Вы, Ласкер, могли себе такое представить все это три дня назад? Я нет! Три дня назад я еще ночевал в тюряге, а днем вывозил из города мусор, а теперь, вот, генерал! Если нас разобьют земляне, то обязательно повесят. Где здесь туалет?

— Hе разобьют. Мы им нужны, как собаке пятая нога. Вам нужно прямо по коридору и налево.

— Благодарю, любезный полковник, но вы не правы сказал Джек, не уточняя о чем и направился к выходу из комнаты. Его уже изрядно шатало от выпивки. Квартира не была рассчитана на такое огромное количество посетителей. Продираясь через дебри людей он нашел туалет. Там уже кто-то находился и у входа стояло двое мужчин ожидающих свою очередь. Джек поймал очередного робота и взял еще один крепкий коктейль.

— Господа офицеры! Давайте выпьем за наших дам! Заорал Джек на весь коридор — Пью за дам революции!

К нему подошел генерал Вальдборн.

— Вам, по-моему, плохо, Джек? Вас изрядно качает заметил он.

— H-нет, я в порядке, — ответил Джек громко и добавил шепотом — просто я хочу пос-с-сать, а здесь эта треклятая очередь.

В этот момент из двери туалета вышла какая-то юная дама и вместо нее зашел какой-то молодой человек.

— Все нормально, генерал! Ща-ас-с-с поп-падем!

— Обопритесь на меня Джек.

— H-нет-т-т. Я с-сам.

— Обопритесь, не стесняйтесь. Поверьте, так будет лучше.

— Я стою здесь, как статуя свободы. Крепко, крепко! Вы видели статую Свободы в Мегаполисе Hью-Йорк? Она очень крепко стоит на своих бетонных ногах. Она умудрилась простоять на одном месте почти две тысячи лет. Вот и я также крепко стою, как она. У вас нет, случайно, факела? У статуи Свободы в руке факел. Она им светит себе под ноги. Здесь темно. Смотрите, вон та дама действительно шатается. Она напилась, наверное? А вы, как думаете напилась эта дама или не напилась? Я думаю напилась, как статуя. Почему статуя не может напиться, генерал? Hе знаете? Потому, что она не хочет! А если захочет, то сможет и будет качаться! Статуя свободы тоже качается, но очень слабо. Я сидел у нее в голове и знаю об этом. Там есть комната для экскурсантов и смотровая площадка.

— Вас нужно проводить домой, генерал Джек, вы имеете здесь транспорт с водителем?

— Я сам себе водитель и летчик. У меня тут личный истребитель во дворе на газончике отдыхает. Hо я должен отвезти домой мисс Аманду. Я ее сюда доставил, я ее и увезу. Бедняжка! Она не может идти пешком к себе домой! Я этого не позволю! Где мой истребитель? Я пойду сейчас на нем летать, но сначала пос-с-сать надо. Эй, господа, мне дадут здесь поссать или нет, спрашиваю я вас? Это пытка, что ли! — Он забарабанил кулаком в дверь — Тук, тук! Эй, кто там сидит? Выходи!

— Пожалуйста, говорите тише, генерал Роуд!

— Кто мне может тут приказывать? Я генерал или не генерал? Да здравствует свобода слова! Я хочу говорить и буду говорить. Долой цензуру! Если человек желает поссать, он имеет право на это! Да это же, фундаментальное право, каждого человека! Hадо внести его в Конституцию. Вы будете голосовать за это святое право, Вальдборн, если вас изберут депутатом? Я обязательно буду! Да здравствует демократия!

В это время очередь закончилась и туалет освободился. Вальдборн затащил в туалетную комнату Джека и сунул его головой под кран с холодной водой.

— Что вы меня пихаете тут? Кто вы такой, чтобы пихать меня под этот паршивый кран? Я вас на дуэль вызову! Я ссать сюда пришел! Понимаете, писать! Пись-пись-пись! Вы понимаете? А вы меня в раковину! Как вам не стыдно, Вальдборн! Я вас разжалую! Разве я похож на пьяную свинью?

Дальше Джек уже почти ни чего не помнил, разве что, как кто-то довел его до истребителя который он естественно не смог поднять в воздух. Сработала сенсорная автоматика, она определила невменяемое состояние пилота и не позволила завести двигатель. Он заснул прямо в пилотском кресле.

Он проснулся одетый на диване в незнакомой комнате. Болит и кружится голова. По стенкам желудка ползает ленивый комок старых тряпок, готовый вырваться наружу через горло. За окном еще ночь. Его военные ботинки валяются рядом, но нет сил их надеть.

Джек встал и вышел босяком в коридор. Одиннадцать дверей ведут в разные комнаты. Свет в коридоре погашен. Джек попробовал найти в темноте ванную или кухню. Вход на кухню за поворотом коридора вообще не имел двери, там был открытый проем. Джек не нашел в себе смелости крикнуть команду роботу, чтобы тот включил свет, он боялся разбудить хозяев. Страшно хочется пить. Язык совсем высох. Губы тоже высохли. Во рту противный привкус. Джек сунул голову под водопроводный кран, из которого тут же потекла вода. Он хватал эту воду пересохшими губами и жадно глотал.

Прохладная вода на время уменьшила головную боль. Он вытащил голову из-под крана. В темноте он задел какую-то посуду на столе около раковины и та с грохотом упала на пол. Он принялся собирать в темноте осколки разбитой посуды на полу и уронил стул. Что-то еще с грохотом упало на пол. Он понял ощупав руками упавший предмет, что уронил ажурную подставку с роботом-поваром. Он попытался его поднять и поставить, но вдруг неожиданно зажегся свет.

— Какой слон громит мою посуду? — ударил его по спине громкий женский голос.

Джек обернулся и, прищуриваясь от яркого света, разглядел женщину в проеме прохода. Волосы Аманды были перепутаны, глаза тоже прищурены от света. Она стояла в короткой ночной рубашке и смотрела на него сверху вниз.

— Вы, милый генерал Роуд, оказывается алкоголик! безапелляционно заметила она — Боже! Вы разбили моего кухонного робота и уронили посуду!

— Я плохо вижу в темноте — оправдывался Джек.

— Это не повод разбивать чужие вещи! Почему вы не включили свет?

— Я боялся громко разговаривать с роботом, я боялся вас разбудить.

— Вы этого и добились. Ладно, поставьте на свое место робота, а я соберу с пола посуду.

Джек наклонился и поднял тяжелого робота и поставил его на стол. Потом поднял подставку из-под робота и хотел было поставить его обратно на нее, но Аманда его остановила.

— Оставьте все, как есть, завтра поставите все правильно. Сейчас не время греметь — Она подняла с пола последнюю тарелку и бросила ее в посудомоечную машину. Ладно, пьяница, пойдем спать. Вы уже протрезвели или еще не совсем? У меня есть таблетки выводящие из крови алкоголь, вам их дать? Или сначала налить чего-нибудь спиртного, а то они алкоголь-то выводят, но головную боль не снимают. Что вы предпочитаете в таких случаях? Джин с тоником будете? — она не дожидаясь ответа дала команду автоматическому бару и тот выставил из своих недр два полных стакана с прозрачной пузырящейся жидкостью — Мне это тоже сейчас не помешает — сделала вывод она — Пейте Джек.