Аня взглянула на Карин. Интересно, что же та нарассказала Себастьяну?

— Не хотите ли потанцевать?! — крикнула Карин и незаметно подтолкнула Аню в бок.

Та сразу подскочила:

— Потанцуем, Себастьян?

— Конечно!

Вскоре они уже прыгали под техносаунд. Карин танцевала одна, не спуская с них глаз. Себастьян весь отдался музыке и отделился от Ани. Ей приходилось то и дело пробиваться к нему сквозь толпу, натыкаясь на шестнадцатилетних подростков.

— Оп-па, тётя! — крикнула какая-то девчонка, ухмыляясь.

— Сама ты тётя! — огрызнулась Аня.

Она попыталась снова пробиться к Себастьяну. Но тот был словно оглушён музыкой. Тогда Аня направилась в сторону Карин.

— Дурацкая была идея! — прокричала она, приблизившись.

— Что ты сказала?

— Дурацкая, говорю, идея эта дискотека! Где тут поговоришь?

— Я ни слова не понимаю, Аня!

— Вот и я о том же! — срывала та горло.

— О чём? — вопила Карин.

Аня прекратила все попытки объясниться. Но её партнёрша всё не унималась:

— Ты должна добиться с ним телесного контакта! Понятно тебе? Прижмись к нему!

— Я умею танцевать только «техно»!

Карин крепко стиснула её локоть и прокричала ещё раз:

— Ты должна к нему поприжиматься!

Аня с таким отчаянием затрясла головой, что её хвост заметался из стороны в сторону.

— Для меня всё это возможно только через спокойный, задушевный разговор.

Между ними протиснулся молодой парень и крикнул:

— Эй, мамашки! Хотите поболтать, так поищите для этого местечко поуютнее!

Подруги озадаченно переглянулись и воскликнули почти в один голос:

— Вот именно!

Дверь в турецкую закусочную не успевала закрываться: то и дело входили и выходили люди. И всякий раз снаружи врывалась волна ночного промозглого воздуха. Аня, Карин и Себастьян стояли в пальто за круглым столиком и расправлялись со своей шаурмой, завёрнутой в бумажные салфетки. Из динамиков лилась восточная музыка. У стойки трое мужчин, переговариваясь, пили пиво.

«Вот уж действительно, уют, — подумала Аня. — Абсолютно интимная, эротичная атмосфера. В подготовке этого вечера Карин просто превзошла себя».

— Кстати, а вот Хельга, моя подруга, — сказал жуя Себастьян и раскрыл свой бумажник, чтобы показать вставленное в окошечко фото. Аня бегло взглянула на белокурую головку с мальчишеской стрижкой и натянуто улыбнулась. — На прошлой неделе мы обручились и хотим вскоре пожениться.

Аня, приготовившись откусить шаурму, застыла с открытым ртом.

— Это удивительно, — продолжал он, — мы знакомы уже два года, а всё ещё влюблены, как в первый день.

«В самую точку!» — подумала Аня.

— Со временем пройдёт, — сказала Карин с набитым ртом. Белый чесночный соус капал из её салфетки на стол. — Вся эта буржуазная трескотня о верности и партнёрстве — всего лишь фарс. Известно ли вам вообще, что шестьдесят процентов мужчин изменяют своим жёнам, а сорок процентов женщин обманывают их?

— Я никогда не изменял Хельге, — возразил Себастьян. — И никогда не сделаю этого.

«И ради чего я, собственно, торчу в этой конуре на сквозняке, — сердито размышляла Аня, — поедаю истекающее жиром мясо и освежаю дыхание чесноком и луком?»

Один из пивников у стойки обернулся и поднял свой бокал:

— Выпьем за прелестных женщин!

Карин пронзила его ядовитым взглядом и повернулась к Себастьяну:

— Но ты думал об этом, признайся! Если бы подвернулся случай и Хельга бы ничего не узнала...

Он отрицательно покачал головой:

— Зачем? Всё, что мне нужно, я получаю от Хельги. Она первая женщина в моей жизни и будет последней.

Перемазанный жиром рот Карин растянулся в широкой улыбке:

— Что, в самом деле всё? Но ведь есть ещё много чего, о чём мужчины обычно могут только мечтать.

— Не представляю, что это может быть, — сказал он и принялся за большой лист салата.

— А знаете ли вы, собственно, — снова начала Карин своим двусмысленным тоном, — что большинство мужчин втайне мечтают о сексе с двумя женщинами сразу?

Аня украдкой пнула её под столом и громко заявила:

— Прошу прощения, мне надо в туалет.

Карин поняла:

— Мне тоже!

В крошечной умывалке дамского туалета Аня напустилась на подругу:

— Если этот парень и дальше будет изображать из себя святого, я расплачусь от умиления. Просто какая-то мужская реинкарнация матери Терезы. Но ты-то с ним работаешь в вашей консультации для беременных, ты видишь его каждый день, вы же коллеги! Как ты только могла притащить с собой этот образец добродетели?!

— Но...

— И вообще, ничего себе наборчик: сперва дискотека, в которой можно оглохнуть, а потом ещё эта забегаловка с вонючим туалетом. Великолепно! Замечательно! Лучше не придумаешь!

— Но...

— Ив заключение просто вершина: намёк колотушкой по башке! Бестактней не придумаешь. Представляю, какого страху натерпится этот молокосос, если заставить его спать сразу с двумя женщинами.

— Но...

— И что это вообще значит, Карин, «с двумя», если он должен спать со мной! Не с тобой! Если забеременеешь ты, мы получим от моей матери не дом, а самое большее поздравительную открытку.

В кабинке послышался шум спускаемой воды. Оттуда вышла пожилая женщина, смерила обеих непонимающим взглядом и удалилась, возмущённо качая головой.

— Ну, в конце концов, я не эксперт в деле совращения мужчин, — начала оправдываться Карин. — А то, что он верен своей Хельге, так это даже хорошо: исключает возможность СПИДа.

— Великолепно! Заодно исключает и моё оплодотворение.

— А у тебя есть идея получше, Аня?

— Да. Сейчас мы пригласим его к нам домой и откроем бутылку вина.

— Но только не моё французское красное!

— Да нужна ему твоя дешёвая сивуха! Поздний сбор — вот что мы откроем. Оно так легко пьётся, что он в мгновение ока позабудет про свою святую Хельгу и примется за нас.

Когда они вернулись, Себастьян, сияя, доложил:

— А я уже заплатил по счёту.

Карин запротестовала:

— Я настаиваю на раздельной оплате! Я не позволю мужчине содержать меня.

— Поздно, уже свершилось! — засмеялся он. — А теперь мне срочно надо домой. Я просто погибаю, если целый день не вижу свою Хельгу.

— Немедленно известите полицию! Это не терпит отлагательства.

Взволнованная мать пациентки стояла на пороге кабинета и дрожала всем телом. Сюзанна поднялась со своего вертящегося стула и поспешила к ней:

— Ради бога, что стряслось?

В родильном отделении была суматоха. Хайке носилась туда-сюда и стенала:

— Мы на краю катастрофы!

У женщины были заплаканные глаза. Она с болью рассказывала:

— Моя дочь, её фамилия Бухингер, лежит здесь уже шесть часов в предродовой палате и ждёт родов. Тут вдруг появляется её муж и... Я должна вам сказать, что этот брак на волоске от... — Она начала всхлипывать.

Сюзанна обняла её за плечи:

— Успокойтесь! Мы тут готовы ко всему.

Та кивнула и продолжила:

— Мой зять... он угрожал моей дочери и требовал от неё, чтобы она... сразу после родов... отказалась от ребёнка.

В кабинет сунулся было альтернативщик, но Сюзанна жестом попросила его уйти.

— Почему он не хочет ребёнка?

— Потому что у него есть подружка... — Женщина захлебнулась в новом приступе плача.

Зазвонил телефон, Сюзанна не стала брать трубку. Она протянула женщине бумажный носовой платок и попыталась её успокоить:

— Госпожа Шнайдер, мы сделаем всё, что в наших силах и возможностях. Но сперва расскажите всё по порядку.

Мать роженицы благодарно кивнула и продолжила свой рассказ. Телефон между тем продолжал звонить не переставая.

— Его подружка тоже беременна... где-то на шестом месяце, я думаю. И ради неё он собирается оставить мою дочь. Он не хочет давать деньги на содержание ребёнка и поэтому давит на мою дочь.