Он обошел бассейн, чтобы открыть застекленную дверь. Не видно никакой ручки, никакой кнопки управления. Он вернулся, вышел из комнаты и заново прошел коридор до входной двери в дом.

«Инфракрасный сенсор и автоматическое открывание двери, – подумал Пьер. – Баретт все предусмотрел».

И действительно, не дошел он до двери двух метров, как она открылась.

«Какое счастье, что охранник отключил сигнализацию», – подумал Пьер.

Он бы не вынес вида взъерошенного Гранье, внезапно появляющегося в низу лестницы в пижаме.

Небо было еще темным. Пьер осторожно вышел, остановился на секунду, дал глазам привыкнуть к темноте и пошел налево по аллее, огибавшей дом. Он шел вдоль старых конюшен и заметил интересное бетонное строение, рядом с которым припарковал машину Гранье. Про-тивобомбовое убежище, построенное после Первой мировой войны.

Поскрипывание гравия на аллее от его шагов вспугнуло нескольких спавших на деревьях птиц, и они улетели. Когда Пьер поднял глаза, чтобы посмотреть им вслед, то ногой задел какой-то металлический предмет и упал. Раздалось мощное завывание, как от сирены полицейской машины. Его немедленно окружило облако дыма. Пьер начал чихать, глаза заслезились. Он замер, скорчившись, потом встал и с трудом пошел к дому, кашляя и чихая, глаза жгло огнем.

Охранник с оружием в руке уже подошел к двери и смотрел на него в изумлении.

– А! Это вы? Господи, что вы делаете на улице в такой час?

Пьер, согнувшись, прочищал горло и отплевывался.

– Там был свет, в…

– Заходите. Пойдемте со мной. Не беспокойтесь.

Молодой человек взял Пьера под руку, провел в гостиную и усадил в кресло Людовика XV, стоявшее напротив камина.

– Я налью вам воды. Ничего страшного. Я выключил сирену. Слезоточивый газ, вот и все. Несколько секунд, и все пройдет.

Пьер закрыл глаза и попытался прийти в себя. Раздался голос Эммы.

– Пьер? Ты здесь?

– Все нормально. Я в гостиной.

Эмма вбежала в комнату и с тревогой спросила:

– Что, в конце концов, происходит? Я услышала сирену и увидела, что дверь в твою комнату открыта, а тебя там нет. Что случилось?

– Очевидно, месье не понравился собаке, всего-навсего.

Охранник вернулся, смеясь, со стаканом воды.

– Кагэбэ отлично работает, говорю вам. Ой, вначале была куча проблем. Она начинала выть всякий раз, как по саду пробегал кролик. Теперь работает безупречно. Очень эффективно. То есть мне страшно жаль, что я забыл ее выключить. Хотите что-нибудь, мадам Шеннон? Приготовить вам кофе?

– Э… нет, Терри, спасибо. А вот от чая я бы не отказалась.

Охранник направился на кухню. Эмма выглядела обескураженной. Пьер поднял на нее глаза. На ней были черные брюки и белая блузка. Две верхние пуговицы расстегнуты. Она не успела надеть лифчик. Под блузкой угадывалась ее грудь – высокая, нежная…

Пьер в который раз почувствовал, как она желанна…

Лицо было бледным, и его черты выдавали усталость. Подумать только, она же этой ночью не спала ни минуты. Гранье, наверное, сейчас уже погрузился в такой глубокий сон, что его не разбудила даже сирена.

Пьер стиснул зубы, испытывая муки ревности. Ему подумалось почему-то, что и через двадцать лет Эмма будет так соблазнительно выглядеть.

Он увидел, как губы Эммы приблизились к его лицу.

– Пьер, как ты?

– Уже лучше, спасибо.

Он выпрямился в кресле. Хватит ему одиночества, хватит быть слабым звеном в команде.

– Охранник… Терри, да?

– Да.

– Говорил о КГБ, или мне приснилось? Что это значит?

– Кагэбэ, Пьер, шесть букв. Это собака. Собака-робот… она гуляет в саду и, если замечает подозрительное движение, направляет напрямую видеоизображение на компьютер охраны. Дэн пытался даже организовать передачу этого изображения на сотовый охранника. Но тогда ничего не получилось.

– А команду «кусай» проверяли?

Эмма чуть заметно улыбнулась. Пьер тоже. Деланно, разумеется. Какой дебил назвал так собаку! Кагэбэ – это же надо! Словно во времена «холодной войны». А тут начиналась новая, электронная война.

Эмма продолжила непринужденно:

– Версия 2.0. А между нами, Пьер, что ты делал в такую рань в зоне интересов Кагэбэ?

– Я не мог уснуть.

Эмма сделала паузу.

– Не только ты.

Пьер ответил негодующе:

– Когда тело радуется…

Она нахмурилась:

– Что ты имеешь в виду?

Махнув рукой, он закончил разговор. В конце концов она вольна делать по ночам, что хочет, и это проблема не случайного любовника, а ее мужа – Брэда.

– Хватит! – пробормотал он. – И так уже столько времени потеряли. Я не знаю, как найти то, что ты ищешь на этой пустой вилле, но если не начать…

Эмма не успела ответить. Вернулся Терри с подносом. Умиротворяющие запахи кофе и черного чая лились из кружек хромированной стали. Охранник поставил их на самый маленький из раздвижных столиков.

Пьер понял, что средний служит телевизором, когда Терри нажал на пульт, появились картинки CNN.

– Практично, стол-экран, правда? – сказал Терри, который был рад похвастаться техническим обустройством виллы, пусть и в пять часов утра. – Захотите выключить, просто скажите «стоп». Голосовое управление, как еще у кучи вещей в этом доме. Ах, но мадам Шеннон прекрасно все это знает! Помните, в последний раз? Вы позвали меня на помощь. Хотели посмотреть CNN, а система автоматически переключилась на фильм по Canal Plus. Какая разница, что за фильм, верно? Вы тогда были в комнате «Ты», а перед вами ее занимал месье, не скажу кто… Обязан хранить молчание!

Я поставил Кагэбэ на паузу перед входом, больше она на вас не вызверится, – продолжил он, обращаясь к Пьеру. – На самом деле я страшно рад, что собака действительно работает. Месье Баретт любит, чтобы…

Кажется, он только сейчас совершенно случайно вспомнил, что его работодатель уже не на этом свете. Но это его беспокоило мало. Даже если Амелия продаст дом, он сможет перейти на работу к новому владельцу. Такие охранники по улицам стадами не ходят.

Пьер вставил слово:

– Скажите, Терри: только что, пока не познакомился с вашей… Кагэбэ, мне казалось, я видел свет в бассейне и в саду.

– Во сколько это было?

– Час назад, чуть раньше. Я бы сказал, в половине пятого.

– Ну конечно, в половине пятого! Надо было предупредить вас! Это электронная система напоминания месье Баретта. Каждое утро он плавал по полчаса, начиная без пятнадцати пять. Так что когда в доме есть обитатели, свет и нагревание в бассейне автоматически включаются в полпятого. Все по-прежнему происходит так, как было при жизни хозяина.

– А свет в гостиной зажигается, только если в нее войти?

– Конечно. С бассейном, там как было… Месье Баретт любил, чтобы, когда он в него заходит, там уже горел свет и подогрев. Я сейчас сменю настройки, чтобы вас ничего не смущало.

Эмма глотнула чаю и уточнила:

– Программу автоматического освещения изобрел программист «Контролвэр», молодой парень, индус. Кстати сказать, собаку-робота тоже.

«Все дешевле, чем ночной охранник по французским тарифам», – подумал Пьер. Баретт, как всегда, все просчитал.

– Пойдем? – внезапно произнес он.

– Если ты в порядке, конечно.

Эмма откинула волосы назад и помассировала виски, словно хотела разгладить морщины. Было видно, что она предпочла бы подняться в свою комнату и накраситься. Пьер не смог сказать ей, что так она тоже была ему очень желанна. Но он наклонил голову и вдруг увидел передачу CNN.

– Подожди! Смотри!

Пьер показывал на экран: репортаж из Китая. В низу экрана бежали слова: CNN. Special report. Environmental disaster in Hong Kong.

– Можно включить звук? Где пульт? – спросил он, стоя у экрана.

Но Терри уже вышел из комнаты.

– Телевизор! Звук! Прибавить! – сказала Эмма, четко проговаривая все звуки.

На стене засветился второй экран – та же передача, но с безупречным звуком. Специальный корреспондент CNN в Гонконге стоял на фоне пустого порта. Он рассказывал, что загрязнение сети распространения лишило питьевой воды жителей города. Китайские чиновники, как обычно, старались смягчить плохую новость. Они говорили о промышленной аварии, которая затронула только северную часть города. Уже зафиксировано несколько случаев кишечных заболеваний. А журналист CNN рассказывал неофициальную версию событий. Пострадал весь Гонконг. Заражены, вероятно, триста миллионов человек. Сеть распределения питьевой воды не восстановится несколько недель.