Как в «Матрице», так и в «Тошноте» герои узнают об истинной природе человеческого бытия. Мы видим, что это знание им неприятно, и они не сразу принимают его, так как правда оказывается ужасной. Морфеус признает, что подлинность—тяжкий груз, когда объясняет Нео: «Я не говорил, что это будет легко, я сказал, что это будет правдой». Мы видим желание освободиться от этого бремени не только в выборе Сайфера вернуться в Матрицу, но также в увлечении Мауса виртуальной женщиной в красном и в ностальгии Нео по ресторанчику, где он обычно ел лапшу.

Важно отметить, что подлинность тяжело вынести как в «Матрице», так и в «Тошноте» не только потому, что с открывшейся истиной трудно примириться, но также потому, что нормой является неподлинность. Экзистенциалисты считают, что большинство людей неподлинны. Неподлинность — это плод психологического сопротивления и социальных установок. Как показывает опыт Ро-кантена и Нео, истинная реальность не такова, какой ее хотят видеть люди. Более того, существование полно множеством явлений, о существовании которых мы хотели бы забыть. Смерть, страдание и бессмысленность — наиболее очевидные примеры. Большинство людей с трудом заставляют себя примириться с этими аспектами существования. Подлинность же подразумевает примирение со всеми аспектами реальности, а не только с теми, которые не вызывают у нас беспокойства. Экзистенциалисты утверждают, что неподлинность так широко распространена потому, что люди не хотят знать горькую правду о своем существовании. Напротив, они склонны утешать себя огромными дозами вымысла. Масштаб его может меняться от грандиозных выдумок метафизиков до небольших историй, которые мы сочиняем для себя сами, но любой из этих вымыслов мы хотим слышать. Как показано в «Матрице», вместо следования совету Оракула «Познай себя» большинство людей пренебрегают фактами и остаются в «мире иллюзий», созданном ими самими или кем-то другим.

Социальные установки наряду с психологическим сопротивлением являются сильным защитником неподлинности. По словам экзистенциалистов, большинство людей так хорошо натаскано верить в то, что мир таков, каким они его видят, что они никогда не примут альтернативного взгляда на действительность. Эти установки и нежелание их менять препятствуют достижению подлинности, делая ее похожей на отчуждение и сумасшествие.

Неподлинность отрывает человека, стремящегося к подлинности, от общества, так как ему приходится признавать факты, противоречащие общераспространенным взглядам. Как замечает Морфеус, «большинство людей не готово отключиться», большинство не готово к подлинности из-за того, во что их научили верить, и психологически не способно расстаться с уютной иллюзией жизни, которую они делят друг с другом. Люди не только будут сами сопротивляться подлинности, но также отвергнут любого, кто будет к ней стремиться. Сопротивление видно во враждебном отношении к Рокантену в «Тошноте» и в описании в «Матрице» неосвобожденных людей как «аппаратного обеспечения», которое будет активно препятствовать революции. Как сказал Ро-кантен, «[в основном люди] дорожат тем, что думают одно и то же». Из-за привлекательности неподлинности человек, стремящийся к настоящему знанию о бытии, лишается поддержки окружающих тогда, когда больше всего в ней нуждается. В самом деле, всеобщее желание быть «как все» и социальные запреты на «девиантное» поведение способны удержать большинство людей от стремления к подлинности.

Помимо тяжелой ноши знания истины и отчуждения от общества, стремление к подлинности зачастую похоже на обостряющееся безумие. Нео, безусловно, кажется, что он сходит с ума. Но, вероятно, этот эффект ярче проявляется у персонажа Сартра. Рокантен много раз сомневается в крепости своего рассудка. После происшествия с галькой герой рассуждает о возможности того, что он «сошел с ума». Многократные случаи странного поведения заставляют Рокантена заключить, что общество, вероятно, относит его к «разряду психов». На примере этого персонажа мы видим, что движение к подлинности кажется как переживающему его, так и окружающим движением к умопомешательству, так как открывающиеся знания выходят за рамки того, что считается «нормальным». В результате человек, приближающийся к подлинности или достигающий ее, кажется сумасшедшим или сам начинает считать себя таким.

Принимая во внимание все сказанное о подлинности, сложно представить, зачем кому-то к ней стремиться. Как утверждают экзистенциалисты, достижение подлинности подразумевает не только признание того, что мир лишен порядка и цели, но и осознание себя уязвимыми, смертными существами, несущими полную ответственность за себя и за смысл собственной жизни. Учитывая тяжесть этого знания, а также чувства отчужденности и безумия, которые оно вызывает, легко догадаться, почему люди предпочитают жить в неведении относительно сущности человеческого бытия и отталкивают истину.

Хотя неподлинность имеет заметные преимущества перед подлинностью, последняя все же предпочтительнее. На это есть несколько причин. Во-первых, жизнь в неподлинности облегчает беспокойство, но не уничтожает его. Такие экзистенциалисты, как Сартр, Камю и Хайдеггер, считали, что беспокойство коренится в сущности человеческого бытия. Следовательно, единственный возможный способ избавиться от него — это уничтожить самих себя. Вряд ли это то, к чему стоит стремиться, ведь если смерть означает для нас конец всего, некому будет оценить исчезновение беспокойства. Согласно Сартру, Камю и Хайдеггеру, беспокойство — неизбежная сторона нашей жизни. Это часть бытия, так как у каждого из нас есть внутреннее ощущение бытия, основанное на интуитивном представлении о его сущности. Сартр, Камю и Хаидеггер считают, что мы все живем с порождающим беспокойство чувством собственной уязвимости и зависимости от своей природы, подобным «занозе в голове», как называет его Морфеус. Экзистенциалисты признают, что мы можем скрыть или отрицать это чувство, но мы не можем от него избавиться. Неподлинность — это попытка замаскировать или подавить то, о чем мы интуитивно догадываемся, но во что хочет верить наш разум. Подлинная причина онтологической ненадежности скрыта от человека, ведущего неподлинную жизнь, отчего он склонен искать иные источники чувства беспокойства. К примеру, причину общего беспокойства, вызванного нашим бытием как таковым, мы относим на счет мелких неурядиц на работе и в общении или отсутствия какого-либо объекта или статуса. Мы склонны так поступать потому, что это позволяет нам верить, будто источник беспокойства можно контролировать или даже устранить. Мы думаем, что если получим работу или купим машину, наша неуверенность и неудовлетворенность исчезнут. Но так как неподлинность является бегством от себя («Бытие и время»), а от себя убежать невозможно, неподлинное существование характеризуется отчаянными попытками чего-то добиться и постоянным перенапряжением. Признаем мы этот или нет, большинству из нас знаком этот скрытый цикл. К сожалению, из-за его внутренней динамики неподлинные личности постоянно бегут от своего бытия, отказываясь признать действительную причину этого бегства.

Помимо невозможности избавления от беспокойства и необходимости «жить на бегу», неподлинное существование имеет еще одно негативное следствие: оно ограничивает свободу человека. Как говорят экзистенциалисты, неподлинность скрывает не только истинную природу бытия, но и истинную природу человека. Они уверены — даже оказавшись в ситуации, которую он не выбирал, человек свободен определять свои действия. Свобода пугает, поэтому люди обычно пытаются отрицать ее. Вследствие этого они живут, не ведая обо всех своих возможностях. Неподлинные люди не подозревают о богатстве собственного выбора. Например, вместо того чтобы самим создавать возможности для себя, они используют заданные шаблоны. Они вживаются в роли, которые им навязали, вместо того чтобы самим создавать их. Помимо всего прочего, неподлинные люди не могут сделать полностью обдуманный или свободный выбор, так как отказываются видеть настоящее положение вещей и делают выбор скорее в соответствии с выбранной ролью, нежели самостоятельно. Избавляя людей от ответственности, неподлинное существование дает им ощущение комфорта. Однако комфорт этот достигается ценой человеческой свободы.