Постулаты противопоставляют чувству невозможности достижения моральных целей описание того, во что мы должны верить, дабы оставаться верными своему основному моральному выбору. Эти убеждения являются освободителями, спасителями человечества. Согласно постулатам, мы должны следовать своему предназначению, то есть быть теми, кто создаст мир наивысшего блага и достигнет Сиона, рая на земле.

Кант подчеркивал, что в реальность морального опыта необходимо верить. Он считал невозможным добыть научное знание об этой реальности, так как оно заключается в объяснении опыта в соответствии с детерминистскими законами физики, психологии, социологии и экономики. Однако сущность морального опыта заключается в его недетерминистской природе, в свободе воли.

Поскольку с точки зрения науки мы не можем знать о существовании этой свободы, не сводя ее к ее противоположности, мы должны верить в свободу выбора. Вера в свободу человека вопреки детерминистским законам науки является первым «постулатом» моральности.

Один за всех, и все за одного. Это лозунг действительно свободных людей. Это новый принцип, альтернативная Матрица «Навуходоносора» и Сиона. Это третья Матрица, незавершенная и таинственная, но требующая всестороннего осмысления. Чтобы полностью понять Матрицу объединенного, совместного человеческого разума вплоть до результата ее существования, до разрушения старой Матрицы, необходимо принять за постулат возможность создания свободными людьми наивысшего блага. Таким образом, появляется необходимость в формулировке второго постулата: свободные люди, пребывающие в моральном Единстве, способны достигнуть наивысшей цели. Если разделение создает мир, в котором господствуют внешние силы, реальность, создаваемая единством, должна быть в корне иной. В мире Сиона силы объединившихся людей доступны любому, кто открыт для них.

Кант называет второй постулат постулатом Бога. В традиционных религиозных учениях, существовавших в прежней цивилизации, Бог рассматривался как внешний источник справедливости. Когда мы творим добро, Бог дарует нам счастье, когда же творим зло, посылает наказание если не в земной, то в загробной жизни. Подобные представления о Боге подразумевают, что обычный человек неспособен обеспечить справедливость.

Мир Матрицы, смоделированный по образцу 1999 года — вершины современной цивилизации» конца тысячелетия, — играет на чувстве беспомощности отдельного человека перед внешними силами природы и цивилизации. Корень (или Матрица) этого чувства лежит в вере в разделение. Морфеус рассказывает Нео о том, что тот уже знает: «Ты чувствовал это всю свою жизнь. С этим миром что-то не так. Ты не знаешь что, но эта мысль занозой сидит у тебя в голове и сводит тебя с ума… Матрица окружает нас».

Однако природный и человеческий потенциал, согласно родившейся в новом тысячелетии религии Сиона, отчужден и овеществлен не в экономических или политических силах, теологической противоположностью которых является внешний всемогущий Бог. Эти внешние силы современного мира представлены в «Матрице» всемогущими разумными машинами. Но в противостоящем ему мире Сиона объединяющая Жизненная Сила доступна любому, кто открывается ей, постигая иллюзию раздельного существования.

В прихожей квартиры Оракула одно из «молодых дарований» объясняет Нео: «Не пытайся согнуть ложку. Это невозможно. Вместо этого попытайся постичь истину». «Какую истину?» — спрашивает Нео. «Ложки нет… Тогда ты увидишь, что ложка не гнется — гнешься ты». Мы не можем согнуть ложку, не можем изменить так называемую внешнюю реальность, если, следуя детерминистской науке, считаем ее отделенной от нас независимой материальной субстанцией. Однако если мы признаем, что едины с ней, тогда нам достаточно прогнуться, и ложка прогнется с нами.

В таком контексте «я» не просто отдельное, изолированное эго, — это высшее «Я», единение со всем сущим. Нам будет доступна божественная сила, если только мы отвергнем иллюзию разделения. Нео должен осознать не то, что он Единственный — исключительная личность, обособленная от остальных, — но то, что он един со всем миром. Разумеется, он «Единственный», поскольку ему первому открылась эта истина.

Мир Матрицы — это мир страха. Считая свое телесное бытие обособленным, уязвимым для мощных сил физического и общественного мира, любой должен испытывать страх. Фундаментальным страхом является страх смерти — следствие хрупкости физической жизни. Страх смерти предполагает сосредоточенность человека на своем автономном физическом существовании как на высшей реальности.

Структура Матрицы никогда не позволит нам избавиться от страха. В начале фильма, делая первый шаг к свободе, Нео оказывается на карнизе здания корпорации, в которой работает. И позволяет страху управлять своими действиями. В следующий раз он сталкивается со страхом падения в виртуальной реальности Конструктора. Его посвящают в тайну управления иллюзией. Он обнаруживает, что осознанное пребывания в мире иллюзий может быть забавным. Избавление от страха — это ключ, открывающий доступ к собственным силам. «Отбрось все, — учит Морфеус, — страх, сомнения, неверие. Освободи свой разум». Нео падает в пропасть, чтобы постичь иллюзорную природу страха.

И все же физическое тело Нео кровоточит. Почему?

Смысл загадочных слов становится понятен только после рассмотрения логики этих идей. Первоначальное представление Нео о различии между «реальностью» — жизнью вне Матрицы — и иллюзией жизни внутри нее является упрощенным. Те, кому известно о существовании реальности вне Матрицы, могут стать свободнее и сильнее внутри нее. Однако жизнь в Матрице, в свою очередь, влияет на жизнь вне нее. Даже не находясь в Матрице, тело зависит от того, во что верит разум.

Путь Нео к выполнению своего предназначения проходит через отрицание страха смерти. Решив в соответствии с пророчеством Оракула пожертвовать жизнью ради Морфеуса, Нео следует своей судьбе.

Вместо того чтобы вещать Нео о предопределенности его судьбы, Оракул предоставляет ему возможность выбора: «Тебе придется выбирать. На одной чаше весов будет жизнь Морфеуса, на другой — твоя собственная. Один из вас умрет. Выбор за тобой».

В центре пророчества — постулаты моральности. Во-первых, постулат свободы. С самого начала Нео отвергает идею судьбы, так как хочет контролировать свою жизнь. Он не желает, чтобы внешние силы управляли его действиями. Он хочет всегда иметь выбор. Исполнение судьбы Нео представлено как результат его выбора. Как и во всех других случаях, Нео мог поступить иначе. Он мог выбрать синюю таблетку, после чего его жизнь в Матрице вновь обрела бы привычное, относительно предсказуемое течение. Выбрав красную таблетку и истину, он привносит в свою жизнь риск, непредвиденные опасности и войну с контролирующими человечество машинами. Оракул говорит, что ему снова придется сделать выбор: спастись самому или спасти Морфеуса.

Во-вторых, в пророчестве Оракула видна вера в человеческий потенциал, в человеческую Силу. Кант учит нас подкреплять свой выбор непоколебимой верой в его выполнимость. Постулат Бога связывает моральный выбор наивысшего блага с верой в его достижимость.

Вера в божественную силу и Спасителя на первый взгляд может показаться признанием собственного бессилия. Однако, по Канту, моральность подразумевает нашу собственную способность выполнять моральные обязанности. Следовательно, мы не должны рассматривать Бога или богочеловека («Избранного»), существование которого мы признали, как исключительное существо, творящее для нас чудеса. Нам следует смотреть на Бога как на самих себя после преодоления ограничений физической разобщенности. Фильм развивается от веры во внешнего спасителя к вере в силу объединившегося человечества. Это и есть внутренний «потенциал». Мы можем понять это из финальной речи «Избранного».