Сегодня мы самодовольно посмеиваемся над наивностью и, возможно, даже высокомерием прежних вариантов устройства мира, в которых наша маленькая голубая планета (каковой она выглядит из космоса) помещалась в центр огромной Вселенной. Но давайте отдадим должное древним философам, например Аристотелю, настаивавшим на геоцентрической системе мира. В конечном итоге они сформулировали в общих понятиях то, что мы до сих пор можем видеть собственными глазами. Мы видим, как Солнце, двигаясь по небесному своду, обращается вокруг Земли. Небо кажется нам огромным куполом, накрывающим поверхность Земли, простирающуюся от местоположения наших тел до дуги горизонта. Отвергая древнюю космологию, мы должны признать, что «мир», который мы видим, — иллюзия.

Геоцентрическая система мира является продолжением основного свойства восприятия, которым можно объяснить ее эгоцентрическую натуру. Мы видим мир так, будто наше тело является его центром. Именно с этой позиции мы смотрим на окружающие нас вещи. Мир, который я вижу, вращается вокруг меня, вокруг моего физического тела. Мы все так воспринимаем мир, но, немного поразмыслив, понимаем, что мир сам по себе не таков. Когда ребенок привыкает к телоцентрическому восприятию мира, мы называем это эгоцентризмом. Когда взрослый человек считает себя центром вселенной, мы называем это эгоизмом.

Эгоизм — это основная категория морального аспекта жизни. Он состоит в том, что, делая выбор, человек в первую очередь согласовывает его с интересами своего физического существования. Разумеется, эгоист мнит себя «Избранным», центром вселенной, тем, для кого был создан весь этот мир. Любой человек по природе своей непроизвольно верит в то, что ему уготована особая судьба. Опыт, однако, учит большинство из нас, что другие люди способны мешать нам, не давать осуществлять свои желания, при этом они также могут вести себя так, будто они «Избранные». Разрешить это противоречие можно, осознав, что мы — человечество в целом и другие разумные существа во Вселенной — все вместе являемся центром всего существующего.

Основным является моральный выбор между двумя противоположными Матрицами реальности: миром независимых, конкурирующих эго и общечеловеческим миром. Мир эгоизма связан с видимостью разделения в пространстве и времени физических тел, сталкивающихся друг с другом согласно законам детерминированной причинности. С другой стороны, существует и такой мир, который можно видеть с позиции морального сознания, — мир человеческого единства и свободы. Если первый мир реален, второй должен оказаться иллюзией. Если же мы верим в реальность матрицы морали, иллюзией должна быть матрица разделения.

В «Матрице» прием красной таблетки символизирует моральный выбор истины, свободы и человечности. Красная таблетка пробуждает человека, позволяя увидеть реальность. Синяя таблетка возвращает человека ко сну и эгоистичным иллюзиям. Однако этот выбор нуждается в проверке. Человек, сперва выбравший пробуждение и жизнь в истинном мире, может пересмотреть свои взгляды и убедиться, что с практической точки зрения его выбор был неверным.

Главным смыслом морального выбора, выражаясь в соответствии с терминологией Канта, является обязанность создать «наивысшее благо». Наивысшее благо — это создание мира, сочетающего в себе счастье и свободу.[128] Если эта возвышенная мечта окажется иллюзией, то исходный выбор также можно считать нереальным. В этом случае нам остается только проживать собственные эгоистические жизни, приспосабливаясь, насколько это возможно, к обстоятельствам своего существования.

Мощь машин кажется Сайферу непреодолимой, поэтому он приходит к выводу, что высокие цели экипажа «Навуходоносора» иллюзорны. Исходный выбор красной таблетки не проходит проверки суровым опытом. Сайфер понимает, что для команды «Навуходоносора» свобода и реальность вне Матрицы — всего лишь промежуточный момент в осознании того, что свобода и реальность существуют лишь в воображении тех, кто в них верит. Он решает, что они ищут землю обетованную, символом которой является название последнего свободного человеческого города, Сиона. Очевидно, что стремление Морфеу-са к свободе и реальности — это иллюзия, заключает Сайфер в результате рациональной эмпирической оценки, позволяющей получить практические выводы.

Оправдывая свое предательство Морфеуса, Сайфер раскрывает свое поверхностное виденье свободы и реальности. «Если бы ты с самого начала сказал нам правду, — говорит Сайфер телу Морфеуса, — мы бы предложили тебе засунуть красную таблетку себе в задницу!» «Это не так, Сайфер, — возражает Тринити. — Он освободил нас». Сайфер отвечает ей: «По-твоему, это свобода? Я делаю только то, что он приказывает. Если мне необходимо сделать выбор между такой жизнью и Матрицей, я выбираю Матрицу».

Свобода, которую подразумевает Морфеус, — это не просто освобождение из Матрицы, не личная свобода бороться за свое персональное счастье, но предназначение или Судьба, ведущая к наивысшей цели, к освобождению всего человечества. Эта цель не может быть достигнута «в реальности», в нашем так называемом современном мире, на «вершине цивилизации», но лишь в ином, лучшем мире, мире человеческого совершенства, сочетающем свободу и счастье.

Возражения Тринити явно неадекватны, так как она видит лишь разницу между иллюзией жизни внутри виртуальной реальности Матрицы и физическим существованием с его иллюзорным эгоцентрическим восприятием.

«Матрица не реальна!» — говорит она. Ответ Сайфера гораздо ближе к истине: «Я не согласен с тобой, Тринити. Мне кажется, Матрица может быть более реальной, чем этот мир. Здесь я всего лишь выдерну провод, а там ты увидишь, как умрет Апок».

Различие между иллюзорным миром Матрицы и миром обычного физического восприятия на борту «Навуходоносора» — всего лишь отправная точка фильма для исследования тем иллюзии и реальности, рабства и свободы. Изначальное различие между иллюзией и реальностью, так потрясающе изображенное в сцене с башнями, в которых спит человечество, нельзя считать полным. Как аудиторию, так и самого Нео интересует и завораживает вовсе не жизнь вне Матрицы, а жизнь внутри нее.

Мы стремимся создать совершенный счастливый мир — в этом первая сконструированная машинами Матрица соответствует взглядам Канта. Но в совершенном мире определенные условия или требования делают невозможным его создание захватчиками-чужаками. Наивысшее благо — это мир, где люди не просто счастливы, но достойны собственного счастья. Они должны заслужить его своими свободными, разумными поступками.

Теперь нам ясно, почему спящее человечество так упорно держалось за суетный мир, существовавший на рубеже тысячелетий. Когда машины создали идиллический мир, где не было ни страданий, ни нужды, люди догадались, что живут в мире иллюзий. Обнаружить нереальность этого мира им помогла сильная вера в разделение, которое даже во сне играло роль основной матрицы опыта. Вера в разделение неизбежно ведет к конкуренции, борьбе и делению на победителей и проигравших. Счастье же может быть построено только на основе принципиально иного морального правила: действия людей должны опираться на их общность, а не на разделение.

Моральная задача создания наивысшего блага проверяется жестокой реальностью, которая на первый взгляд противоречит его существованию. Высоконравственная личность должна чувствовать себя беспомощно перед силами мира, основывающегося на совершенно иных принципах. Кажется, что идеальная Матрица морали неспособна преодолеть строящуюся на физических принципах Матрицу эгоизма. В этом спучае человеку может помочь не упасть духом только вера в возможность реализации морального идеала как Матрицы полностью сконструированного мира. Кант выделяет три аспекта этой веры, называя их постулатами морали. Итак, постулаты морального сознания — это Свобода, Бог и Бессмертие.