Когда проходил Невзор по деревне, видел, как бабы набирали воду из какой-то железной трубы. И в доме Дмитрия была такая труба, откуда тоже шла вода… Родники в железо люди заковали, воли лишили. Выше природы себя поставили, но она им никогда не простит этого. Потому что люди есть часть этой природы и всегда должны жить с ней в согласии…

И почему дочь его выбрала? А может, и не дочь? А дед небесный? Наверное, потому что внутри у этого человека ещё остались крохи памяти и он живёт не по чьему-то подобию, а так, как его собственный разум подсказывает, – может, оттого… Неизвестно, понимает ли он сейчас его, Невзора, только в голове у Лешего сомнения, по глазам видно. Но это пройдёт, когда узнает всё, увидит многих из рода Невзора. Только нужно вывести народ в безлюдное место. А есть ли такое?

– Не молчи, Леший! Мне надо найти своих людей, надо найти то место, где когда-то было наше селение. Но вы и прошедшие столетия до того изменили местность, что неузнаваема стала… А храм чёрных людей, что на краю села, почему разрушен? Не прижилось, что ли, христианство на Руси? Оно так и должно было быть: силой можно заставить дрова рубить да землю пахать. Вот только верить силой не заставишь…

– Да сначала верили, потом не верили, теперь вроде опять верят и храмы восстанавливают. Кто и правда стал верить, а кто моде дань отдаёт – по-разному…

Дмитрий сидел и переваривал сказанное Невзором. Водка разлилась теплом по телу, но не затуманила голову. Вертелась мысль: не бывает так! Как можно пройти сквозь время? Брешет старый, не иначе. Начитался старых книг и слетел с катушек. Надо бы в город завтра съездить, да и его свозить в больницу. Вот только поедет ли Невзор? Силой же не потащишь. Можно, конечно, и силой, но ведь сам его к себе привёл, гость ведь. А увезти – это равносильно предательству: вдруг в клинику запрут? Нет, пусть он один здесь побудет. А Колесникова попросить, чтобы никуда не отлучался из деревни, проследил. Больной человек, да ещё с мечом, точно может войну устроить. Ну, «полководец»! Задал ты мне задачу.

– Димитрий, я вижу, ты мне не веришь… Знаю, я бы сам, наверное, не верил, вы ведь в другом мире живёте. Если бы ты пришёл в наш мир вот так, как я пришёл, тебя бы сочли за колдуна и тоже бы не поверили, что ты из другого времени…

– И сожгли бы на костре – так ведь, Невзор? Или на кол посадили, а череп сварили в кипятке и тоже на кол в заборе повесили. Страшное время там у вас было, если верить истории. Но ведь историю и поменять могут… Даже за мою жизнь её успели поменять: учили верить одному – сменилась власть, и оказалось, что всё нам врали. И теперь, где правда и где ложь – попробуй отличи…

– Страшное время сейчас у вас… Я многого не знаю о вашем мире, не знаю вашего уклада, только в глаза-то мне сразу бросилось: живёте вы каждый по себе, не общиной, а поодиночке.

– Да пробовали у нас в своё время общиной жить, только не получилось ни хрена. Да и не получится никогда. Своя рубаха, она всегда ближе к телу.

– А как жить, как ворога отбивать при набегах? Ведь так и землю свою, что вам небом дана, потерять можно, в полон пойти да рабство. А мы не признаём рабства, за то и здесь оказались.

Невзор погрустнел.

– Да, у нас сжигают на костре. Только в ладьях да стругах, когда человека Бог призвал в лоно своё, чтобы освободить душу из дряхлого тела. Огонь помогает этому. И только огонь уничтожает ненужное уже в этом мире тело, чтобы, когда человек вновь ступит на землю при другом рождении, тело его было новым, не обремененным старыми болезнями и шрамами.

Скоро и ему это предстоит. И поплывёт его последняя огненная ладья по реке, и пепел вместе с дымом поднимется в небо, а следом поплывут зелёные венки памяти. Ни слёз, ни радости – скорбят молча. И когда последний венок уплывает из глаз, уплывает и скорбь. Люди думают о живом…

– Это твоё посвящение, Димитрий, в наш мир, в котором мы жили доселе. Ты поверишь и поймёшь нас, пройдёт только время. Но оно сейчас очень дорого, так как мне нужно отыскать моих людей.

– Давно ли вы здесь?

– В небытии давно, тысяча лет. А в яви – с того времени, как ты привёл к себе. Тебе дано вернуть нас в свой мир, снова открыть врата нашего времени.

– Ты бредишь! Я ничего не знаю об этом!

– А тебе и знать не надо, Ведея знает.

Леший сидел обескураженный. Если на то пошло, пусть они из другого времени. Но почему они растерялись, не объявились всей толпой? Почему он попал в наше село один? Объяснение пришло в голову такое: это всё больной разум Невзора. Он живёт в этом выдуманном мире и всех других, кто его окружает, причисляет к новому времени, в которое он якобы попал.

– Нужно, наверное, подлечиться, Невзор, и всё пройдёт. На дворе третье тысячелетие, а ты с мечом и в кожаных доспехах…

– Вижу, не веришь мне… Но откуда я могу знать, что тебя в детском возрасте вывела дева из леса, когда ты заблудился, а сама на краю деревни исчезла… Ты-то помнишь это? Или память в вашем мире слабая?

Дмитрий, услышав об этом, оторопел. Эту историю знал только его отец да он сам, но он никому не рассказывал. Говорил, что блудил, а вот что вывела его девушка – никому и никогда… Может, он экстрасенс – сейчас это модно. Но навряд ли. Тут что-то другое… А участкового он точно просчитал, что воин.

Объяснения Дмитрий не находил, наоборот, только больше всё запутывалось, переплеталось, как моток рыболовной лески: тянешь вроде за конец, а она ещё больше в узел затягивается…

Сон не шёл к Лешему. Копался в своей памяти, старался как-то связать все события: и из раннего детства, и уже из взрослой жизни, и теперь свалившиеся ему на голову с приходом Невзора. Линия не выстраивалась, много было несуразных концов, которые никаким боком не связывались воедино. Нужно было что-то делать с этим или хотя бы попытаться распутать, иначе будет давить изнутри. Да, что-то надо делать и с Невзором…

Долго заставлял себя задремать, прикрыл глаза. Вот уже и дрёма начала потихоньку сворачивать мысли, как бы туманом потянуло. Звон в ушах какой-то вдруг появился. И снова почти забытый образ перед ним, сначала девочки, потом девушки.

– Берегиня… – прошептал Дмитрий. – Ты пришла! Я так ждал тебя…

– Да, это я, и сейчас буду говорить с тобой. Ты можешь задавать мне вопросы. Но я думаю, они не потребуются, потому как вскоре ты меня не во сне увидишь, а воочию: я уже пришла в твой мир, я рядом. Ты всё-таки вынудил Невзора сказать тебе правду. Я запрещала ему, так как ты не готов ещё к этому, но раз случилось, так случилось… Это отец мой. Что нам делать и как – я ищу сейчас ответы на все эти вопросы. Я не думала, что мир ваш так жесток и так отличается от нашего времени. Нам надо собрать наших людей, нужно искать выход, Дмитрий. Иначе все, кто пришёл в ваше время, погибнут, не смогут выжить. Вы совершенно другие. Вы потеряли то, что дала вам природа, например, способность находиться здесь и теперь, когда вам это надо, а значит, стали уязвимыми для сил зла и, сами не понимая, подражаете этим силам, тем самым укрепляете могущество их. И у наших людей это есть, потому что не могут быть все идеальными. Вот они первыми и погибнут. Их просто сломает ваше время, превратив в ничтожество, в рабов. Хотя все они в нашем времени не признавали ни рабства, ни какого-либо ущемления их воли. По воле Даждьбога мы вернулись из небытия в ваше время. В этом есть урок наш и ваш. Каким он будет, пока неведомо, но не зря мы здесь.

– Но послушай, ведь это всего-навсего сон, который я большей частью забуду утром при пробуждении. Мне приятно общаться с тобой, Берегиня, и я искренно верю, что ты спасла меня тогда, на пожаре. Но это лишь сон, от которого, если я не забуду его, утром останется одно щемящее чувство, что ты только плод моих сновидений.

– А это не сон – это видение, Леший.

– Но я так хочу, чтобы ты была настоящая, а никакая не эфирная, воздушная женщина…

– А я не женщина – я дева!

– Но утром опять тебя не будет, так как тебя просто нет. Ты мой вымысел, от которого, если верить всему этому, можно сойти с ума…