Диана сначала не поняла их намерений. Это открытие выпало на долю леди Эпплдор, которая опрометчиво решила последовать за джентльменами, читая им строгую нотацию, пока они шли через узкий коридор к задней двери гостиницы.

Она вернулась в гостиную, где Джулия, рыдая, лежала на плече тети Феб. Лицо ее сиятельства было пепельного цвета, и казалось, она потеряла дар речи. Она выглядела так, будто вот-вот потеряет сознание, и несколько минут не могла ответить на заданный Дианой вопрос.

– Все в порядке, мадам?

Леди Эпплдор, расстегивая две верхние пуговицы своей серой шелковой мантильи, только отрицательно покачала головой.

Кингзбридж, к его чести, догадался предложить графине бокал вина. Поскольку в простой деревенской гостинице ничего другого не было, ее сиятельство согласилась на бокал шерри, который она выпила залпом, и затем выдохнула:

– Они… они все еще боксируют, и когда я вбежала обратно в гостиницу, совершенно шокированная, представьте себе, я слышала, что они начали смеяться! Вообразите! Смеяться!

Ее слова вскоре подтвердились, когда, обнимая друг друга за плечи, джентльмены вернулись. Их лица были в синяках и кровоподтеках, кое-где выступила кровь, одежда была испачкана, но настроение у обоих было прекрасное. Время от времени они взглядывали друг на друга и снова начинали смеяться.

Леди Эпплдор, увидев, как они входят в гостиную, так дружески расположенные друг к другу, вскочила на ноги, готовая наброситься на обоих. Шерри подпитывало ярость и, видимо, развязало ей язык, потому что она обрушилась на них с гневной речью, и, не стесняясь в выражениях, высказала свое мнение относительно поведения джентльменов в этой грязной деревенской гостинице, которое компрометировало дам, чью репутацию они должны были всеми силами оберегать, и теперь должны просить у нее прощения и заступничества вместо того, чтобы ржать, как идиоты. Они хоть понимают, какой ужасный скандал поднимется не только из-за ночи, проведенной дамами без сопровождения, но и из-за их вида, который красноречиво свидетельствует о драке, произошедшей между ними?

– Вы должны простить нас, – сказал Эверард, все еще обнимая Лоуренса за плечи. – У нас обоих был такой трудный месяц, вы не представляете! Однако мы полны надежды, что теперь все изменится и мы сможем связать себя самой искренней дружбой!

– Что вы несете? – воскликнула леди Эпплдор, сурово глядя на мужчин и не находя, что ответить на такие странные слова. – Я не могу себе представить, что вы имеете в виду, – какой трудный месяц? Как вы можете говорить так, когда наша дорогая Джулия стоит рядом!

Диана взглянула на Эверарда, ее сердце наполнилось надеждой. «Что он имел в виду? – думала она. – Пришли ли они с Лоуренсом к какому-то соглашению? Означает ли это, что злосчастной помолвке будет положен конец?»

Она ждала, что Эверард разъяснит свою реплику, но леди Эпплдор, наконец сумевшая справиться со своими мыслями, добавила:

– Конечно, теперь я поняла вас, мой дорогой мальчик! Вы думали, как исправить это ужасное положение. Что ж, вы должны быть благодарны, что я здесь, потому что я уже придумала, как разрешить наше затруднение.

Она повернулась к Диане и кивнула с удовлетворенной улыбкой, а затем продолжила:

– Лоуренс должен сделать предложение мисс Хартланд, и все тотчас будет улажено.

Диане показалось, что у нее зазвенело в ушах, и этот несносный звук парализовал ее слух и способность думать. Выйти за Лоуренса? «Нет, нет!»– кричало ее сердце. Она услышала легкий вздох Джулии, которая отодвинулась от Феб, встала на ноги и взяла сестру за руку.

– Это совсем не нужно, – прошептала Диана, качая головой, графине.

– Совершенно, – согласился Эверард, оставляя Лоуренса и делая шаг вперед.

– Ерунда! – воскликнула леди Эпплдор. – Это единственное решение, принимая во внимание вашу ситуацию, – вы вчетвером вместе под одной крышей! Кроме того, я думаю, Лоуренс отлично подойдет Диане! Я всегда считала, что непохожие характеры образуют наилучший союз – один дополняет другого и наоборот.

Диана продолжала качать головой. Та же неподвижность, которая охватила ее тело и ум, когда Лоуренс и Эверард дрались на полу, теперь снова охватила ее. Она не могла ни думать, ни говорить.

Феб тоже поднялась на ноги и встала рядом с Джулией, обняв рукой ее и Диану, словно желая защитить их.

– Мадам, – мягко сказала она. – В этом нет необходимости. Никто не был скомпрометирован. У экипажа отвалилось колесо как раз рядом с деревней – Диана рассказала нам это как раз перед тем, как вы вернулись с конюшенного двора. Конечно, вы не станете вменять в вину Лоуренсу ситуацию, которую он не мог предотвратить! Это несправедливо!

– Вы слишком долго прожили в Бафе, Феб. Времена изменились, и высшее общество изменилось тоже – и намного – к лучшему. И мы настаиваем на соблюдении всех правил приличия в таких случаях!

– Но как же чувства и желания обеих сторон? Не хотите же вы сказать, что станете принуждать Лоуренса и Диану к нежеланному браку из-за какого-то несчастного колеса? Это не просто нехорошо, это варварство!

Леди Эпплдор, казалось, приняла во внимание высказывания Феб, быстро взглянув на Диану и Лоуренса, но только пожала плечами и воскликнула:

– Не представляю, какое уж тут принуждение! Едва ли Диана не захочет выйти замуж после того, как она так долго не могла найти жениха себе, и как может Лоуренс отказаться от такой благородной супруги, как старшая дочь лорда Кингзбриджа? Я считаю, что это великолепный союз, и сделаю все, что от меня зависит, чтобы он был заключен!

Диана почувствовала, как ее колени задрожали. Она была даже не в силах взглянуть на Эверарда. Ее сердце колотилось так, будто оно сейчас выпрыгнет из груди через горло, если она только откроет рот, чтобы заговорить. Она увидела, как Феб с надеждой взглянула на лорда Кингзбриджа и даже ободряюще кивнула ему.

Диане пришлось несколько раз моргнуть, прежде чем она смогла сфокусировать взгляд на своем отце. Однако когда она это сделала, то была потрясена, увидев такую же панику на его лице. О чем он думал? Она поняла. Скандал, который наделало бегство его жены, лишил его всякого разумного решения и вместо него породил слепой безумный страх.

– Я думаю, что помолвка нужна, – произнес он тихо. – Скорее всего она нужна. Мы не можем допустить еще одного скандала в нашей семье. Не можем.

– Папа, нет! – выкрикнула Джулия и упала в глубокий обморок.

«На озере леди Эпплдор действительно живут лебеди, как она и обещала Джулии почти месяц назад. Я вижу их из окна спальни, которую она предоставила мне. Они мирно скользят по спокойным водам, которые отражают небо ярко-голубого цвета и поросшие кустарником темно-зеленые холмы.

Я попросила горничную оставить меня на несколько минут, чтобы сделать эту запись. Мое сердце разрывается. Я все еще не могу простить себя за то, что произошло в «Милл-Инн». Мне надо было выступить вперед и положить конец этому ужасному сговору. Я все еще потрясена паническим согласием моего отца с планом леди Эпплдор. Феб просто в бешенстве и даже не разговаривает с ним.

Лоуренс и Эверард, к моему большому изумлению, кажется, полностью покорились судьбе. Ни один из них не сказал мне ни слова упрека. Джулия стала странно тихой. Она улыбается, но кажется, что ее душа покинула ее, и я боюсь, что она уже на ранних стадиях болезни. Когда папа произнес то, что прозвучало как смертный приговор, моя сестра упала в обморок. Через несколько минут ее привели в чувство с помощью нюхательной соли леди Эпплдор, и целый час она не произносила ни слова. С тех пор она ведет себя странно. Например, когда я спросила ее, что она чувствует по поводу замужества с Эверардом, она только печально улыбнулась и рассказала мне про овец, которых видела пасущимися на лугу леди Эпплдор. Я думаю, что она была глубоко потрясена замечанием отца относительно мамы. Я знаю, что она хочет разорвать свою помолвку с Эверардом, но ни она, ни я не знаем, как это сделать.