Вот поэтому мои волосы лежат у моих ног, и поэтому я уговорила – без ведома отца – Лоуренса стать его секретарем на время этой поездки.

О, еще одно! Я чуть не забыла. Феб взяла на себя опасную задачу сообщить моему отцу, что Лоуренс вскоре станет его секретарем, чтобы заниматься организацией предсвадебного путешествия. Хотела бы я видеть папино лицо, когда он услышит эту новость. Хотя, с другой стороны, я бы лучше спряталась куда-нибудь подальше, чтобы переждать, пока отгремит гром. Папе затея с поездкой наверняка не понравится. Хотя мне кажется, он согласится, потому что он ни в чем не может отказать Феб. Это самое любопытное. Я до сих пор не могу полностью понять их. Если бы они были женаты, я могла бы легко разобраться в характере их взаимоотношений. Они идеально подходящая пара, хотя и не связанная брачными узами.

Моя тетя очень изменилась здесь, в Лондоне. Она поощряет мистера Бифорда бывать в нашем доме. Моему отцу он, кажется, нравится гораздо меньше, чем раньше. Удивительно, но и Эверарду тоже. Не могу понять, почему. Среди всех моих знакомых мистер Бифорд один из самых милейших и приятных людей, которых я встречала. Но оба, и отец и Эверард, с негодованием фыркают в ответ на все его замечания и вопросы. Однако я тоже поощряю его визиты. Он оказывает умиротворяющее действие на мои нервы.

Вы слышали это? Мои нервы! Сначала я упала в обморок, а теперь у меня появились нервы! Господи Боже, в кого я превращаюсь?»

Диана стояла на пороге гостиной, чувствуя одновременно страх и оживление.

Главные участники предстоящих событий были здесь, кроме трех фурий, которые, однако, были уже извещены обо всех деталях свадебной поездки и согласились устроить праздничные вечера в честь жениха и невесты. Феб, естественно, знала все и обещала Диане оказать всемерную поддержку в ее затее. Ее еще не было, но она должна была прибыть с минуты на минуту.

Диана замерла у дверей, чувствуя, как ее колени дрожат от волнения, а сердце бешено колотится в груди. Сначала ее взгляд упал на сестру, сидящую на софе. Затем она посмотрела на отца, который заглядывал в журнал, раскрытый на коленях у Джулии, и, наконец, на Эверарда. Он первым заметил ее появление. Он стоял у камина, небрежно облокотившись о каминную доску и поставив ногу в сверкающем ботинке на решетку. В этот момент он был хорош собой, как никогда. Его белоснежный крахмальный воротничок подпирал подбородок, галстук был элегантно завязан. Прекрасно сшитый синий сюртук отлично сидел на его широкоплечей фигуре, темные панталоны обтягивали мускулистые ноги. У Дианы слегка закружилась голова, как это бывало всегда, когда она видела его и встречала его взгляд.

Эверард смотрел на нее с изумлением. Остриженные и завитые пряди ее волос обрамляли лицо спереди, сзади же они были собраны на затылке и оттуда длинными локонами спадали вниз по шее. Сквозь них была продета темно-зеленая лента, по которой скользнул взгляд Эверарда, переходя к ожерелью из маленьких изумрудов; затем он оглядел ее платье из зеленого шелка, украшенное узорчатым атласом по воротнику, который окаймлял сдержанное декольте лифа. Эверард был явно поражен ее изменившимся обликом.

– Диана! – услышала она восхищенный голос отца, который отвлек ее внимание от Эверарда. – Что за чудеса? Я едва узнал тебя и уже хотел было потребовать от Григгса доложить, кто ты такая и почему он впустил тебя в мой дом! Клянусь, я не узнаю тебя, дочка!

Он был так потрясен, что отошел от Джулии, стоя над которой изучал страницу «La Belle Assemblée». Он пересек комнату и с протянутыми руками и теплой улыбкой на лице заключил ее в свои объятия и поцеловал в щеку.

– Моя дорогая девочка! Не знаю, что и сказать! Вот уж никогда не думал, что в моем доме будут две такие красавицы!

Однако эти слова совершенно не понравились Джулии.

– Папа! – воскликнула она с укоризной.

В ответ на ее восклицание Кингзбридж выпустил Диану из объятий и обернулся к Джулии.

– Да, моя дорогая? – спросил он, искренне не понимая, что так огорчило ее.

Диана увидела, что выражение лица ее сестры стало надменным. Она указала на картинку в журнале, раскрытом на ее коленях, и, глядя на Диану, сказала:

– Я показывала папе платье, которое хотела бы сшить для своего медового месяца… О, Диана, как ты могла? Как ты могла?

И с этими словами Прекрасная Джулия разрыдалась, вскочила со своего места и выбежала из гостиной.

Диана прикусила губу, увидев полное муки лицо пробежавшей мимо сестры. Она не ожидала ни того, что новая модная прическа заставит отца назвать ее красавицей, ни того, что из-за этого к ней будет привлечено столько внимания, похищенного у Джулии, чье положение молодой женщины, собирающейся замуж, требовало, чтобы всеобщее внимание принадлежало только ей.

– Папа, – прошептала она, – я не собиралась… я не думала, я не знала! Я не хотела причинить ей боль. Я чувствую себя настоящей дрянью!

К ее удивлению, ее отец взял ее за руку и, вводя в комнату, воскликнул:

– Пустяки! Смею сказать, Джулии пойдет только на пользу, если с нее немного собьют спесь – особенно если это сделаешь ты. Честно признаюсь, я буду рад, если она сойдет с трона, на котором восседала так много лет. Кроме того, она должна начать привыкать к тому, что так будет не всегда. С годами красота женщины увядает – это закон природы.

Он хотел добавить что-то еще, но в этот момент Григгс объявил о приходе мисс Феб Лидфорд.

Если бы Диана не стояла так близко к отцу, она бы не заметила, как его голос чуть дрогнул.

– Да, это закон природы. Но, возможно, к некоторым женщинам время милостиво. – И громче добавил: – Феб, моя дорогая, входите, входите.

– Роберт, – радостно сказала она, входя в комнату с протянутыми руками.

Он пожал их и повторил комплименты, которые Диана слышала от него только накануне ночью в Опере:

– Вы просто поражаете меня. С каждым днем вы становитесь все прекраснее.

– Я бы велела вам прекратить льстить мне, но признаюсь, мне это очень нравится, – ответила она, улыбаясь ему так счастливо, что одно подозрение закралось в мозг Дианы.

Она наблюдала за тем, как ее отец продолжает глядеть на Феб. О чем он думает? – гадала она. Неужели он так обрадовался приходу Феб? Ее тетя продолжала:

– Но скажите мне, это Джулия только что выбежала из гостиной? Когда я поднималась по лестнице, я видела, как кто-то в голубом платье скользнул в коридор.

Что ответил ее отец, Диана не услышала. Она была захвачена своими мыслями, глядя, как он ведет Феб к софе, на которой перед этим сидела Джулия. Она никогда не думала о том, почему такая женщина, как Феб, осталась не замужем. Ей казалось, что это дело выбора. Но теперь она поняла, что за этим скрывалось нечто большее, чего она не знала, но о чем могла лишь догадываться. Внезапно слова леди Кловелли всплыли в ее мозгу. Что-то о повторении истории Феб и Гвендолин.

У нее перехватило дыхание. Феб все эти годы любила ее отца!

Немыслимо!

Она даже раскрыла рот от удивления, но, к счастью, ни ее отец, ни Феб не обращали на нее ни малейшего внимания. Однако, взглянув на Эверарда, она обнаружила, что он смотрит на нее со странным насмешливым выражением, то ли из-за ее изумления, то ли потому, что он тоже понял, что происходит.

Оставив свое место у камина, он направился через комнату к ней. Однако заговорил он совсем о другом.

– Не знаю, что так огорчило Джулию, – заявил он, нахмурив брови. – Надеюсь, с ней все будет в порядке.

– Думаю, это я виновата, – сказала Диана тихо, слегка покачав головой. – Я должна была предупредить ее. Вы знаете, какая она чувствительная. Теперь я виню себя.

– Нет, – возразил Эверард, придвигаясь к ней ближе и понижая голос. – Я думаю, ваш отец прав. Джулии надо поменьше думать о своей красоте и, уж конечно, не завидовать вам, особенно потому, что она считается первой красавицей Лондона.

– Иногда, – задумчиво сказала Диана, – мне бывает трудно ее понять. Она очень порывиста и, если я затрагиваю тему, которая ей неприятна, готова скорей поссориться со мной, чем дать вежливый ответ. – Она вздохнула. – Не думаю, что она когда-нибудь простит меня за… за многие вещи, я полагаю.