– Вы нашли ее? – спросил Фергюсон.

– Как и говорил Карни, – ответил Диллон, – Проникли внутрь, словно джинн, и выбрались наружу. Двадцать минут – и все. Всего лишь двадцать минут, за которые так много всего произошло.

Карни менял отработанные баллоны с воздухом на новые.

– Боже милостивый, такого мне лицезреть еще не доводилось. Я занимаюсь нырянием уже лет двадцать и должен вам признаться, что ничего, способного сравниться с тем, что под нами, не видел.

Чиркнув зажигалкой «зиппо», Диллон закурил.

– Сантьяго тебя со свету сживет.

– Я хотел бы спуститься под воду вместе с ним, повесить ему на ноги свинцовый мешок и оставить внутри подводной лодки, – сказал Карни. – Только этим я, пожалуй, нанес бы оскорбление бравым морякам, которые оказались заживо погребенными внутри.

Море, казалось, поднялось, в стороны полетели мелкие брызги, появилась пена и тут же разбежалась кругами поверх высокой волны. Они стояли у поручня, наблюдая, как спадает волна.

– Ну, вот и все, – наконец сказал Карни. – Пора в путь.

Они снова надели снаряжение для ныряния.

– Что дальше? – спросил Диллон. – Я хотел сказать, как долго мы пробудем под водой?

– Если повезет и мы сразу найдем то, что ищем, проблема решится сама собой. Все эти годы носовая часть лодки была недоступна. – Карни потуже затянул пояс со свинцовой начинкой. – Это значит, что там, скорее всего, не будет ила и очень мало обломков. Человеческие останки, должно быть, разложились много лет назад, за исключением разве что нескольких костей. Другими словами, там должно быть относительно чисто. – Усевшись на поперечину, он натянул ласты. – Если я решу, что на обратном пути нам надо будет остановиться, то подам сигнал и встану на месте.

Следуя за ним, Диллон опускался все глубже, чувствуя движение вокруг себя в воде, какое-то течение, напоминавшее круги от ударной волны, которых раньше не было. Доплыв до края скалы, Карни остановился, и, присоединившись к нему, Диллон тут же понял, что тому причиной. Под воздействием силы взрыва подводная лодка пришла в движение, ее корма задралась, а нос, выступивший над бездной, уходящей в глубину на шестьсот метров, опустился.

Они уцепились за поручень капитанского мостика рядом с палубным орудием, и Диллон всем телом почувствовал, что лодка на самом деле движется. Он посмотрел на Карни, но американец покачал головой. Разумеется, он был прав. Если бы они заложили взрывчатку на несколько метров ближе к корме, подводная лодка сдвинулась бы вперед и канула бы в небытие, а с этим Диллон никак не мог примириться.

Он повернулся, чтобы опуститься поглубже, тут же почувствовал предостерегающее прикосновение руки Карни, но сумел вырваться и, сгруппировавшись, нырнул, направляясь к пробоине в корпусе и пытаясь протиснуться в рулевое отделение. В результате взрыва и смещения лодки все вокруг пришло в движение. Он зажег фонарь и, двинувшись вперед, увидел рваную пробоину на том месте, где раньше был носовой люк.

Внутри лодки было темно, гораздо сумрачнее, чем он ожидал, что опять-таки объяснялось последствиями взрыва. Он посветил фонарем внутрь и, пытаясь протиснуться вперед, услышал странный звук, словно стонет какое-то живое существо. Потом он почувствовал, как лодка сдвинулась и слегка накренилась. Теперь уже было слишком поздно отступать, к тому же мешало природное упрямство Диллона.

Справа от него находилась радиорубка, слева, напротив, каюта капитана. Никакой перегородки уже не осталось, с годами она давным-давно пришла в негодность. Вокруг виднелись только металлический рундук, дверь, практически сорванная с петель, и полурассыпавшаяся койка. Он посветил фонарем вокруг и увидел его в углу – металлический чемоданчик с ручкой, покрытый толстым слоем грязи и как две капли воды похожий на тот, что Бейкер привозил в Лондон.

Он провел по нему рукой, тускло блеснуло серебро, но вдруг пол качнулся, накренившись так, что Диллон забеспокоился. Все, похоже, пришло в движение. Он ударился о переборку, выронил чемоданчик, снова схватил его, повернулся и двинулся к выходу. Костюм треснул по шву, и Диллон остановился, отчаянно сопротивляясь и чувствуя, что крен лодки усиливается все больше. И вдруг прямо перед собой он увидел Карни, который протянул руку и вытащил его.

Повернувшись, американец направился к пробоине в корпусе, Диллон – за ним. Лодка продолжала крениться, издавая странные стонущие звуки, царапая металлической обшивкой о край выступа. Наконец Карни стал медленно подниматься, Диллон следовал за ним. Доплыв до края скалы, они обернулись и, посмотрев вниз, увидели, как громада подводной лодки номер 180, напоминающая очертаниями кита, соскользнула с края рифа и рухнула прямо в бездонную пропасть.

Карни рукой показал, что все в порядке, Диллон ответил ему в том же духе. Миновав подводный хребет, он следом за коллегой добрался до якорной цепи и посмотрел на счетчик. У них в запасе еще двадцать минут, отлично. Держась рукой за канат, он медленно стал подниматься на поверхность, однако Карни предпочел не рисковать. Достигнув глубины пяти метров, он остановился и посмотрел вниз. Диллон кивнул, подплыл поближе к нему и поднял чемоданчик, который держал в правой руке. Ему было видно, что Карни улыбается.

Выдержав пятиминутную паузу, они вынырнули рядом с кормой и увидели Фергюсона, который, перегнувшись через борт, с тревожным видом всматривался в воду.

– Боже милостивый, я совсем уже было подумал, что наступил конец света, – сказал он.

Они разложили снаряжение по местам, убрав все так, чтобы комар носа не подточил. Карни натянул джинсы и спортивную рубашку с короткими рукавами, а Диллон облачился в облегающий костюм, в котором ходил и раньше. Достав термос, Фергюсон налил кофе и плеснул туда коньяку из наполовину опорожненной бутылки.

– Все это чертово море буквально взорвалось, – сказал он. – Никогда не видел ничего подобного. Впечатление было такое, что вода закипела. Что случилось?

– Лодка лежала на выступе скалы, бригадный генерал, вы же знаете, – сказал Карни. – Нос и без того уже нависал над обрывом, а после взрыва она сдвинулась с места, только и всего.

– О боже!

Карни отпил кофе из кружки.

– Боже, как вкусно! Но вот этот болван Диллон, который сидит рядом, решил, что будь что будет, но он все же проникнет внутрь.

– Я всегда подозревал, что вы – идиот, Диллон, – добавил Фергюсон.

– Но я же взял чемоданчик, не так ли? Он лежал на полу в каюте капитана, а тут вся эта чертова посудина потащила меня за собой, потому что, выбираясь наружу, я порвал костюм и застрял.

– А что случилось дальше?

– Сумасшедший, безголовый, болван, которого зовут Боб Карни, решивший последовать за мной, вытащил меня.

Карни подошел к борту. Перегнувшись через него и не выпуская из рук кружку с кофе, он посмотрел на воду.

– Она очень далеко внизу. Это последнее, что останется в человеческой памяти от подводной лодки номер 180. Впечатление такое, словно она никогда и не существовала.

– Ничего подобного, – возразил Фергюсон. – И вот тому свидетельство. – Он поднял вверх чемоданчик.

Наростов на нем было немного. Карни достал из ящика с инструментами щетку с железной щетиной и старое полотенце. Поверхность чемоданчика на удивление легко удалось вычистить, после чего в правом верхнем углу отчетливо проступили знаки различия германских военно-морских сил. Открыв обе защелки, Карни попытался поднять крышку. Она не поддавалась.

– Может, я нажму посильнее, бригадный генерал?

– Давайте, – ответил Фергюсон. Он побледнел от волнения.

Взяв нож с тонким лезвием, Карни подложил его под край крышки рядом с замком и надавил. Раздался щелчок, и крышка поддалась. В этот момент пошел дождь. Взяв чемоданчик, Фергюсон отнес его в рубку, сел, положил его на колени и открыл.