Диллон посмотрел ей вслед, повернулся и направился к ближайшему ряду телефонов-автоматов. Достав из кармана визитную карточку с номерами телефонов, которую дал ему Фергюсон, он позвонил на Кэвендиш-сквер. К телефону подошел Ким и сообщил ему, что бригадный генерал обедает сейчас в клубе «Гаррик». Поблагодарив его, Диллон вышел из здания аэропорта к стоянке такси и сел в автомобиль, стоявший первым в очереди в ожидании пассажиров.

– В Лондон, – сказал он. – Клуб «Гаррик». Знаете, где он находится?

– Конечно, приятель. – Бросив взгляд в зеркало заднего вида, водитель окинул взглядом Диллона, на котором была рубашка с открытым воротом. – Напрасно теряешь время, парень, тебя не пустят туда в таком виде. Там обязательно нужно появляться в смокинге и при галстуке. Вход разрешен только членам клуба и их гостям.

– Посмотрим, ладно? От тебя требуется лишь отвезти меня туда.

Такси подъехало к клубу «Гаррик». Водитель подрулил к обочине тротуара и спросил:

– Тебя подождать, приятель?

– А почему бы и нет? Если ты окажешься прав, то я скоро выйду.

Поднявшись по ступенькам, Диллон остановился у столика регистрации посетителей. У дворецкого в форменной одежде был, как и всегда, учтивый вид.

– Чем могу быть вам полезен, сэр?

Диллон постарался придать своей речи безукоризненно правильный акцент.

– Мне нужно поговорить с бригадным генералом Чарльзом Фергюсоном. – Сказали, что сегодня он обедает здесь. Мне нужно увидеть его как можно скорее.

– Боюсь, я не могу позволить вам подняться наверх, сэр. Согласно нашим правилам, посетители допускаются в клуб лишь в костюме и при галстуке, но, если вы потрудитесь подождать, я распоряжусь, чтобы бригадному генералу сообщили, что вы здесь. Как ваша фамилия, сэр?

– Диллон.

Дворецкий поднял телефонную трубку и, сказав несколько фраз, положил ее обратно.

– Сейчас он спустится, сэр.

Диллон прошел в гостиную, с восхищенным видом разглядывая внушительных размеров лестницу и увешанные картинами стены. Спустя несколько мгновений на верху лестницы показался Фергюсон. Перегнувшись через перила, он бросил взгляд на посетителя, после чего спустился по лестнице.

– Черт бы вас побрал, Диллон! Что вам тут понадобилось? Из-за вас я был вынужден прервать обед, когда он был в самом разгаре.

– О боже, ваша честь! – Без видимых усилий Диллон вошел в роль ирландца, играющего в спектакле. – Вы так добры, что соизволили встретиться со мной. Вы только подумайте – такой влиятельный человек, как вы! Здесь такое элегантное место!

Судя по выражению лица дворецкого, слова Диллона его несколько насторожили, поэтому Фергюсон, взяв Диллона под локоть, потащил его на улицу, на крыльцо.

– Хватит валять дурака, мой бифштекс и так уже безвозвратно пропал.

– В вашем возрасте негоже питаться сырым мясом. – Диллон закурил, ярко вспыхнул огонек зажигалки «зиппо». – Я выяснил, кто нам противостоит.

– И кто же, боже милостивый?

– Я знаю только, как зовут этого человека. Сантьяго, Макс Сантьяго. Вообще говоря, он живет в Пуэрто-Рико, но в настоящее время оказался в Париже. Кстати, его ребята и совершили ограбление.

– Как вам удалось это выяснить?

– Пришлось малость побегать наперегонки с двумя нашими друзьями, которых мы видели на осмотре трупа в присутствии коронера и присяжных заседателей.

Фергюсон кивнул.

– Понятно. Надеюсь, вам не потребовалось для этого никого убивать?

– Неужели вы считаете меня на это способным? Пожалуй, это все, что я имел вам сообщить, бригадный генерал, тем более что мне страсть как хочется спать.

Спустившись по ступенькам, он подошел к такси, отворил дверцу.

– Я же говорил тебе, приятель, – сказал, обращаясь к нему, таксист.

– Ну ладно. Их все равно не переспоришь. Отвези меня на улицу Лорда Норта. – Он откинулся на спинку сиденья и бросил взгляд в окно, всматриваясь в проносившийся мимо ночной лондонский пейзаж.

Джек Лейн, который недавно развелся с женой, жил один в квартире на Вест-энд-лейн, на окраине Хэмпстеда. Он разогревал замороженную пиццу в микроволновой печи, когда раздался звонок телефона. Сердце у него екнуло.

– Джек? Говорит Фергюсон. Диллон столкнулся нос к носу с теми двумя подозрительными типами, которые были на осмотре трупа в присутствии коронера и присяжных заседателей и в крематории. Они работают на некоего Макса Сантьяго, живущего в Пуэрто-Рико, а с недавних пор обосновавшегося в Париже.

– Это все, сэр?

– Пока достаточно. Собирайся и дуй прямиком в контору. Посмотри, есть ли у французской разведки на него что-нибудь, затем проверь досье в ЦРУ, ФБР, словом, всюду, где только может быть какая-то зацепка. Он наверняка фигурирует в досье, занесенном в один из компьютеров этих организаций. Тебе удалось что-нибудь разузнать об этом ныряльщике по фамилии Карни?

– Да, сэр, во многих отношениях он представляет интерес.

– Отлично, доложишь мне о нем утром, однако этим Сантьяго начни заниматься прямо сию минуту. Помни, что в Штатах сейчас на пять часов меньше, чем у нас.

– Попытаюсь, сэр.

Со стоном Лейн положил трубку, открыл дверцу микроволновой печи и с отвращением посмотрел на пиццу. Черт бы все побрал, другого выхода у него нет. Впрочем, он всегда может поесть немного жареного картофеля с рыбой по пути в министерство.

Сидя у себя в квартире, Смит допивал второй большой бокал виски. Его правая рука была по-прежнему в гипсе и покоилась в лубке. Чувствовал он себя хуже некуда, к тому же рука начала сильно болеть. Он наливал себе еще виски, когда зазвонил телефон.

– У тебя есть какие-нибудь новости? – послышался в трубке голос Сантьяго.

– Пока что нет, мистер Сантьяго, – ответил Смит и помедлил, отчаянно придумывая, что бы сказать еще. – Возможно, что-нибудь будет завтра.

– Мне звонил Шах. Джонсон серьезно ранен, а у тебя сломана рука. Проклятый ирландский ублюдок – так, по-моему, ты изволил выразиться. Полагаю, речь идет о Диллоне?

– Да, мистер Сантьяго, нам пришлось с ним схлестнуться. Мы, видите ли, подкараулили девчонку, но ему удалось заманить нас в ловушку. У него был при себе пистолет.

– В самом деле? – сухо отозвался Сантьяго. – А что ты сказал, когда он спросил, кто твой хозяин?

– Ровным счетом ничего, – инстинктивно ответил Смит. – А вот Джонсон…

Он оборвал себя на полуслове.

– Продолжай, выкладывай все как на духу.

– Хорошо, мистер Сантьяго. Этот трусливый подонок назвал ваше имя Диллону.

Последовало минутное молчание, потом в трубке снова послышался голос Сантьяго.

– Я разочарован в тебе, дружок, крайне разочарован. – В трубке раздался щелчок, и все стихло.

Смит понимал, что это значит. Еще никогда в жизни ему не было так страшно. Действуя одной рукой, он собрал веши, вытащил тысячу с лишним фунтов стерлингов, которые хранил в жестяной банке из-под сахара на кухне, и вышел из дома. Через две минуты он уже сидел за рулем фургона и, управляя машиной одной рукой, гнал ее прочь. В Абердине с давних времен у него осталась подружка, которая всегда питала к нему слабость. Шотландия – вот куда надо сматываться. Чем дальше от Джонсона, тем лучше.

Шах сидел в частной лечебнице за своим письменным столом, приложив к уху телефонную трубку. Спустя несколько секунд он опустил ее, тяжело вздохнул и вышел из кабинета. Зайдя в небольшую аптеку рядом с операционной, он насадил иглу на шприц и наполнил его жидкостью из флакончика, который вынул из шкафчика с лекарствами.

Когда он открыл дверь в палату, находившуюся в самом конце коридора, Джонсон спал. Рядом с его кроватью стояла капельница. Мгновение Шах стоял, глядя на него сверху вниз, потом обнажил его левую руку и вонзил в нее шприц. Джонсон сделал примерно пять глубоких вдохов, потом его дыхание прекратилось. Проверив, подает ли больной признаки жизни, и не обнаружив таковых, Шах вышел из палаты. Задержавшись у столика регистрации, он поднял трубку и набрал номер.