— Джейк, опомнитесь! Вы не в Чикаго!..

— Проклятая старая развалина! — побледнев от бешенства, прошипел Джейк и запрятал нож. Его «азбука Морзе» после долгого перерыва работала полным ходом.

— Нам надо хорошо подумать, — сказал Кортец. — Идемте, Джейк… 

— Что он сказал? — шепотом спросил Волошин.

— «Нам надо хорошо подумать. Идемте, Джейк», — перевела Тася последнюю французскую фразу, произнесенную в «каменном мешке».

— Значит, «товарища Богемского» зовут Джейком? — сказал Волошин. — Это любопытно.

Тася и Волошин полежали еще минуты две на настиле, пока не затихли шаги Кортеца и Джейка.

— А теперь надо бежать немедленно в милицию, — решительно сказал Волошин, помогая Тасе встать и отряхивая ее платье от пыли.

— А это не обязательно, товарищ Волошин! — произнес кто-то почти рядом с ним.

Тася и Волошин удивленно оглянулись и увидели, что из расселины соседнего каземата выбирается весь испачканный пылью… художник Еланский.

Художник Еланский выкарабкался из «каменного мешка», соседнего с тем, в котором только что происходил столь серьезный разговор иностранных авантюристов с князем-сторожем. Отряхнув пыль, он повторил:

— В милицию вам, товарищ Волошин, еще раз обращаться не обязательно.

Волошин смотрел на Еланского взглядом Фауста, впервые увидевшего Мефистофеля.

— Вы еще в Москве обратились в милицию по поводу исчезновения писем Евгении Бельской. Этого вполне достаточно, — добавил Еланский и вынул из кармана какую-то бумажку. — Вот ваш рапорт начальнику Управления… Бонжур, камрад Березкина! — обратился он к Тасе. — Компренэ ву франсэ?

— Вуй… — растерянно ответила Тася.

— Трэ бьен! — с отличным французским прононсом воскликнул Еланский. — Значит, вы всё слыхали и всё поняли?!

— Позвольте! — настороженно глядя на него, воскликнул Волошин. — Кто вы такой?

— Ах, да! Я забыл представиться. — Еланский вынул из кармана милицейское удостоверение и протянул Волошину. — Майор милиции Руднев. Прибыл сюда со специальным поручением.

Волошин и Тася переглянулись.

— Прибыли по моему рапорту и ничего мне не сказали? — сконфуженно и даже с обидой произнес Волошин.

Руднев усмехнулся:

— Не обижайтесь. Так надо было.

Столь внезапно превратившийся в майора милиции, «художник» быстро и лаконично изложил перед комсомольцами свой план действий. Он считал, что спугивать непрошеных гостей раньше времени не следует. Руднев не сомневался, что Кортец и Джейк все же, рано или поздно, узнают, куда князь-сторож зарыл найденную им библиотеку Грозного.

— Пускай поработают на нас, раз уж приехали сюда, — заключил он.

Отныне Тася должна была внимательно наблюдать за Платоном Бельским, а Руднев и Волошин — за обоими туристами. Начальник сиверского районного управления милиции, оказывается, знал о миссии майора Руднева и готов был оказать ему поддержку в любой момент. Однако до поры до времени в монастыре не должен был появляться никто из представителей милиции.

Профессора решили не тревожить.

Но как ни предусмотрителен был Руднев, он не учел, что события в монастыре могут развернуться гораздо быстрее, чем он предполагал.

Выбравшись из «каменного мешка», авантюристы буквально на ходу, еще не дойдя до церкви Иоанна Предтечи, выработали план действия, и Джейк с быстротой тренированного спринтера пустился вдогонку за сторожем. Он догнал старика у ворот, ведущих на главный двор, пошел рядом с ним и быстро зашептал ему что-то на ухо. Платон Бельский шел, угрюмо глядя себе под ноги. Казалось, он внимательнее слушал позвякивание ключей на своем поясе, чем проникновенный шепот Джейка. Внезапно он остановился и удивленно поглядел на своего назойливого спутника.

— Профессор? — глухо переспросил он. — Вздор! Он ничего не найдет!

— Нет, найдет! — уверенно сказал Джейк. — Но если на нас вы можете донести и нас можете устранить, то на профессора вы не донесете. А он не успокоится, пока не перевернет весь монастырь. Поймите вы это, князь… Вот кто ваш главный враг, а не мы. Мы — друзья, только мы можем помочь вам.

— Чем? — с недоверием глядя на Джейка, спросил старик.

Джейк оглянулся и, не видя вокруг себя никого, кроме приближающегося Кортеца, продолжал:

— Мы поможем вам устранить этого опасного профессора раз и навсегда.

— Убить? — тихо спросил старик.

— Зачем! — с деланным ужасом воскликнул Джейк. — Несчастный случай — и все… Виновных нет, но зато нет и профессора.

Старик слушал уже внимательно, хмуро посапывая и пряча глаза в седых кустах бровей.

Джейк взял его под руку и повел к воротам, шепотом развивая свой план «устранения профессора». 

На другой день Волошин и Еланский, забравшись в церковь Иоанна Предтечи на холмике против Кузнецкой башни и вооружившись биноклями, наблюдали за странным поведением Джейка, который через башню проник во второй ярус крепостной стены. Этот ярус был сооружен на высоте от шести до восьми с половиной метров. Он, как бесконечный балкон, опоясывал все крепостные стены монастыря и обращен был на монастырский двор огромными окнами без рам и стекол.

Джейк шел вдоль стены, время от времени выглядывая в окна.

Неожиданно остановившись и выглянув, он стал внимательно осматривать окно, затем потрогал его подоконник и тотчас же пошел обратно к башне.

— Это еще что за манипуляции? — удивленно произнес Руднев.

— Я тоже ничего не понимаю, товарищ майор, — пожав плечами, сказал Волошин. — Колдует. Он что-то задумал.

— Не иначе. Но что?…

Когда Джейк спустился вниз и, пройдя мимо церкви Иоанна Предтечи, скрылся в в воротах главного монастырского двора, Руднев и Волошин вышли из своего убежища и поднялись на второй ярус стены, туда, где только что «колдовал» Джейк. Они внимательно осмотрели все стены и подоконники второго яруса. Волошин считал:

— Первое, второе… десятое! Вот здесь он остановился.

Руднев тщательно оглядел десятое окно.

— Смотрите, товарищ майор! Отметка мелом… — указал Волошин на один из бурых кирпичей подоконника.

— Да, крестик, — внимательно разглядывая небольшую меловую отметку, произнес Руднев. Он огляделся вокруг. — Гм… Что бы это означало?…

Ответ на свой вопрос Руднев получил ночью, а Волошин — на другое утро, когда вместе с неутомимым майором милиции и с помощью ключа, полученного в конторе, вновь проник в церковь Иоанна Предтечи. Они устроились у высоких узких окон, и Руднев направил бинокль на второй ярус крепостной стены.

— Ну, товарищ бригадмилец, что вы видите на подоконнике десятого окна? — спросил Руднев.

Волошин отрегулировал бинокль и, с минуту поглядев, ответил:

— Что-то, кажется, бурое, круглое… Котел, что ли?

— Нет, это не котел. Это огромный валун, камень с берега озера. В нем не меньше двух пудов.

— Как он туда попал?

Руднев отнял от глаз бинокль и засмеялся:

— С помощью «товарища Джейка Богемского». Ему, наверно, никогда в жизни не приходилось так поработать, как в эту ночь. На второй ярус стены он тащил этот камешек часа полтора и был так увлечен, что не заметил, как я за ним наблюдал.

— Зачем же он его туда взгромоздил? — недоуменно глядя на Руднева, спросил Волошин.

— Очевидно, для того же, для чего триста пятьдесят лет назад эти камни таскали на крепостную стену монастыря монахи и народные ополченцы, — с веселой усмешкой ответил Руднев. — Чтобы сбросить их оттуда на головы врагов…

— Он хочет сбросить этот камень… — медленно произнес Волошин и вновь прильнул к биноклю. — Но на чью же голову?

Руднев отрицательно качнул головой:

— Ну, это чересчур примитивно — «на голову». Мы не ливонцы и не польская шляхта… Я осмотрел там всё и понял, что, если этот камень столкнуть вниз с высоты семи метров, он упадет как раз на настил «каменного мешка», в котором происходил исторический разговор между князем-сторожем и нашими «туристами». А под настилом провисли и держатся на честном слове кирпичные своды весом эдак в две с лишним тонны… Вы меня поняли?