— Намордник надеть, — посоветовал кто-то.

— Попробуй! — сказал другой.

И опять все замолчали.

— А давайте я влезу на крышу и постукаю его сверху гирькой на веревочке! — вдохновенно предложил длинный парень.

— Самого тебя гирькой! — сказал дворник.

— Трубу оторвать, и всё! — вдруг крикнул мальчик с макаронами.

Папа посмотрел на него, потом перевел взгляд на веревочку, на которой еще болтались две баранки.

— Дай-ка баранку! Или две… — задумчиво сказал он.

Мальчик протянул баранки.

Папа снял их с веревочки и нанизал на швабру. Потом взял швабру за оба конца и поднес к морде крокодила.

Крокодил открыл пасть и захлопнул ее, вонзив зубы в баранки и в палку.

Тут все поняли, в чем дело. Со всех сторон протянулись руки и ухватились за концы швабры.

— Эй, ухнем! — сказал длинный парень.

И все разом потянули швабру.

Крокодил вылетел из трубы и повис на швабре, не разжимая зубов.

Мальчики кричали «ура». Папа, мальчик с макаронами и несколько добровольцев торжественно понесли швабру с болтавшимся на ней крокодилом.

За ними бежали мальчики. Со всех сторон из окон высовывались люди и смотрели на это необыкновенное зрелище. Они чувствовали себя совсем как в ложах театра. Но было интереснее, потому что в театрах крокодилов не показывают.

Полетав над двором, посидев на крыше с голубями, скворец увидел бабочку и погнался за ней. Промахнувшись, он сел на дерево на бульваре. Это был тот самый бульвар, на котором Катя еще так недавно беззаботно гуляла с мячиком, а Милка меняла черепаху на фантики.

Под деревом стояла скамейка, а на скамейке сидела женщина и вышивала цветными нитками. Лицо у этой женщины было симпатичное; она улыбалась каким-то своим мыслям.

Но вот она увидела, что к ней приближается ее бывшая подруга. И лицо у женщины стало злое и обиженное.

Они раньше дружили, потом поссорились, а из-за чего — обе уже забыли. Но с тех пор они не разговаривали: ни одна не хотела мириться первой.

Подойдя, подруга тоже нахмурилась и отвернулась. И вдруг обе женщины услышали:

— Здрассьте!

Каждая подумала, что это другая поздоровалась первой. Они повернулись друг к другу, улыбнулись и сказали разом:

— Здравствуйте! Здравствуйте!

— Ну, что пишет ваш Коленька?

— А ваша нога прошла?

— Ах, какая красивая подушечка!

Они уселись рядом и принялись болтать.

А скворец увидел майского жука, который летел мимо, гудя, как самолет. Скворец сорвался с дерева, погнался за ним и с разгону вылетел на площадь.

На площади шло военное ученье. Не шевелясь стояла рота нахимовцев. На солнце сверкали начищенные пуговицы и поясные пряжки.

Мальчик чуть постарше был командиром. Прищурившись, он окидывал счастливым взглядом строй. Ему очень нравилось командовать. Он только открыл рот, чтобы крикнуть: «Вольно!» — как вдруг четко раздалась команда:

— Шагом марш!

И вся рота двинулась вперед, чеканя шаг, прямо на командира.

Пораженный командир попятился.

А скворец беззаботно вспорхнул и улетел.

Милка, Лева и Геня шли к Вале. Геня по пути дочитывал книгу. Он шел еле-еле, все время хохотал и натыкался то на тумбу, то на дерево или стенку.

А навстречу им шла процессия: несли крокодила, болтавшегося на палке. Генька чуть не наткнулся на крокодила, но даже не взглянул на чудовище: он дочитывал последнюю страницу. Зато Лева так и замер, раскрыв рот.

— Ты куда? — спросил папа Милку.

— За черепахой, — сказал Лева, почтительно глядя на папу.

Он хотел еще поговорить с ним о крокодиле, но тут Генька кончил книжку, захлопнул ее и помчался с такой быстротой, что его сразу не стало видно. Лева схватил Милку за руку, и они помчались следом. Мальчик с макаронами молча отделился от крокодила и понесся за ними.

Они нашли Валю на берегу реки. Долговязый Валя стоял по колено в воде и держал длинную веревку, к которой была привязана черепаха. Она плавала где-то посредине реки.

Милка очень рассердилась.

— Это наша черепаха! — закричала она. — Ее нельзя топить! Вынь сейчас же!

— Откуда такая выскочила?… — удивился Валя. — Это моя!

— Мы неправильно сменялись, — объяснил Геня. — Она школьная… Вот, бери своего Мюнхаузена.

— Хм, — ехидно сказал Валя. — Интересно, какой школы?

— Никакой, — ответила Милка. — Просто школьная.

— А раз никакой, — заявил Валя, — значит, моя. И всё!.. — Он повернулся спиной и стал дергать веревку, чтобы черепаха нырнула.

— Теперь ни за что не отдаст! — озабоченно шепнул Генька. — Я его знаю…

— Ничего, — сказал Лева. — Отдаст!

Он подошел к Вале поближе.

— Ну, хватит! — потребовал он. — Сматывай веревку, слышишь?

— А веревка твоя? — ехидно спросил Валька. — Когда захочу, тогда и смотаю.

— Говорят же тебе — черепаха школьная! — рассердился Лева.

— Была!.. — сказал Валька и свистнул.

Такой наглости Лева не стерпел. Он подскочил и стукнул Вальку по затылку. Валька немедленно размахнулся, чтобы дать сдачи. Он был длинный и сильный, и Леве плохо пришлось бы, если бы разъяренная Милка в этот момент не ущипнула Вальку за ногу изо всех сил.

Тот заорал и выпустил из рук веревку. Конец ее вильнул и скрылся в воде. А посреди реки чуть виднелась над водой черепаха. Стоит ей нырнуть — и никто никогда уже ее не увидит.

Милка завизжала. Мальчики остолбенели.

— Держи!.. — вдруг сказал басом мальчик с макаронами и сунул Милке кулек.

Он разбежался, бросился в воду и нырнул.

Девочки ходили по бульвару, сыпали крошки и кричали:

— Цып, цып, цып!

К ним слетались вороны, голуби, воробьи. Раз даже прибежала черная кошка, но скворца не было.

— Сейчас прилетит! — утешали девочки заплаканную Катю.

Но скворец не прилетал.

— Нет, так нельзя! — сказала наконец Таня. — Надо повесить объявление.

Она побежала к студенту, который сидел под липой и решал какие-то задачи, и попросила один листок. Пока он вырывал листок из тетради, Таня успела ему все объяснить. И после этого студент дал ей еще толстый сине-красный карандаш.

Таня написала большими буквами:

Девочки повесили объявление на самом видном месте: на трансформаторной будке, рядом с черепом и костями.

Они побегали еще. Потом Лиля сказала:

— Нет, мы так умрем, а не найдем. Надо разойтись по разным местам.

— А кто куда? — спросила Шура.

— Сейчас я все сделаю!.. — объявила энергичная Таня. — Давайте тянуть жребий… Верно, Катя?

Катя только кивала головой. Она на все была согласна, лишь бы нашелся скворец.

Таня разорвала на четыре части билет кинотеатра, на каждом клочке написала что-то и завязала клочки в уголки платка.

— Вот… — сказала она и подбросила платок кверху. — Лови! Хватай за уголки!

Четыре девочки ухватились за четыре уголка. Развязали узелки.

— Мне бульвар! — крикнула Шура.

— Мне дворы! — крикнула Лиля. — Умереть!

— Мне парк, — грустно сказала Катя.

— Мне самое трудное — площадь и фонтан, — объявила Таня и прибавила уверенно: — Ничего, я и там поймаю!

И девочки разбежались.

Недалеко от реки, в парке, на свежевскопанной земле лежали доски и фанера. Здесь собирались строить киоск для мороженого. В таких местах всегда водятся дождевые черви, и рыболовы приходят сюда их копать.

И сейчас здесь сидел на земле один такой рыболов с длинными усами. Он выкапывал червей щепкой и бросал в консервную банку, которая стояла позади него. Рыболов увлекся этим занятием и не заметил, как откуда-то прилетел скворец, заглянул в банку и принялся клевать червей.