— Обвал?! — глядя на Руднева широко раскрытыми глазами, воскликнул Волошин.

— Да, несчастный случай… Кто-то погиб, а виновных нет.

— А кто этот «кто-то»? — завороженно глядя на Руднева, спросил Волошин.

Тот засмеялся:

— Вот этого я не спросил у «товарища Богемского». Он так был занят работой, что мне не хотелось его отрывать. Но, думаю, мы скоро это узнаем.

— Они подозревают кого-то из нас, — глядя в бинокль, сказал Волошин. — Этот камень предназначен для моей или вашей головы…

— Поживем — увидим, товарищ бригадмилец. А пока берите вот этот пистолет-автомат, отправляйтесь на второй ярус стены, спрячьтесь там где-нибудь поближе к камню и задержите всякого, кто к нему приблизится.

Волошин взял тяжелый пистолет и сказал по-военному:

— Есть, товарищ майор милиции! Всякий, кто приблизится к камню, будет задержан! 

Когда Волошин взобрался на свой пост, майор Руднев взял альбом для зарисовок и направился к «каменному мешку». Он вошел в каземат и долго разглядывал грозно нависшие над его головой своды.

Затем Руднев выбрался из каменной ловушки и пошел на главный двор. Здесь, у газона, против группы храмов, он увидел Кортеца и Джейка. «Потомок великого конквистадора» фотографировал храмы; Джейк рассеянно за ним наблюдал, время от времени поглядывая на здание конторы музея. Он, видимо, кого-то ждал.

Руднев приблизился к ним и стал внимательно разглядывать храм.

— Красивый собор! — сказал он, обращаясь к Джейку.

— Да… — рассеянно ответил тот. — Мы его тщательно охраняем.

— Его в пятнадцатом веке построил русский зодчий Прохор Ростовский, — любуясь величественным храмом, похожим на кремлевский Успенский собор, сказал Руднев. — Я хочу зарисовать его купола.

— Пожалуйста, — безразлично ответил Джейк и вновь поглядел на дверь конторы.

Неожиданно оттуда вышла Тася. Она огляделась и, увидев Руднева, направилась к нему. Она торопилась и явно была чем-то взволнована. Подойдя к Рудневу, Тася сказала:

— Товарищ Еланский, вас просит директор музея.

Руднев захлопнул альбом и зашагал к конторе. Тася пошла рядом с ним и тихо быстро заговорила:

— Только что я слышала, как сторож предложил профессору Стрелецкому осмотреть один никому не известный ход в подземелье у Кузнецкой башни. Он сказал профессору, что ход этот ведет в подземный тайник, сооруженный еще при Иване Грозном…

Тася понизила голос до шепота:

— Неужели он решил открыть свою тайну?

Не глядя на нее, Руднев также тихо ответил:

— Не отходите от профессора ни на шаг!.. Скорее всего, именно на него готовится покушение… В крепостной стене есть ловушка. Там засел Волошин…

В это время из конторы выполз все такой же угрюмый сторож, а затем появился профессор Стрелецкий. Завидев Тасю, он помахал ей рукой и крикнул:

— Я скоро вернусь, Тасенька!

— Идите с ним! — приказал Руднев. — Как только он войдет в каземат в крепостной стене, сейчас же тащите его обратно…

Тася ничего не поняла, но объясняться было уже некогда. Она подбежала к профессору и пошла рядом с ним. Руднев видел, как Стрелецкий остановился и что-то сказал сторожу. Тот безразлично поглядел на Тасю и, пожав плечами, побрел к крепостной стене…

Руднев оглянулся: Кортец как ни в чем не бывало фотографировал церкви, а Джейк, не обращая внимания на Стрелецкого и сторожа, давал Кортецу какие-то объяснения.

— Любопытно… — тихо сказал Руднев и, войдя в сени конторы, через шелку продолжал наблюдать за Кортецом и Джейком.

Через пять минут Руднев вышел из сеней и вновь направился к ним.

— У мсье хороший вкус, — сказал он. — Если он не возражает, я буду зарисовывать все, что он фотографирует.

Джейк перевел Кортецу слова «художника».

— О! Манифик! Силь ву пле, маэстро! — оживленно воскликнул Кортец.

— Обратили ли вы внимание, мсье, что все купола этого храма разные? — вежливо спросил «художник».

Джейк перевел.

— Меня восхищает эта асимметрия! — довольно искренне воскликнул Кортец. — Она роднит русское искусство с искусством варваров восьмого — девятого веков. Я видел во Франции их капеллы.

— Я предпочитаю самобытное искусство варваров геометрической пропорции готики, — ответил Руднев, быстро набрасывая контур шишковатого купола собора.

Джейк заглянул в его альбом:

— Вы хорошо рисуете.

— Я любитель, — скромно ответил Руднев.

Делая зарисовки, он внимательно наблюдал за Кортецом и Джейком. Последний, видимо, и не думал следовать за сторожем и профессором, но время от времени все же беспокойно поглядывал в ту сторону, куда сторож увел Стрелецкого. Кортец, казалось, целиком был поглощен фотографированием.

Прошло минут двадцать. Неожиданно в воротах показалась Тася. Она подбежала к Рудневу и, отозвав его в сторону, сообщила:

— Сторож привел нас с профессором в ту каменную дыру, где эти… — она кивнула на Джейка и Кортеца, — объяснялись тогда со стариком. Он велел нам ждать, а сам куда-то исчез. Я объяснила профессору, что это ловушка, и чуть не силой вытащила его из каземата.

— А сторож где? — быстро спросил Руднев.

— Волошин его задержал где-то наверху, на стене, — с волнением и недоумением продолжала Тася.

Она, видимо, до сих пор не уяснила себе смысла всего, что произошло с нею и профессором.

— Ну, и где он теперь? — нетерпеливо спросил Руднев.

Джейк и Кортец без всякого стеснения подошли к Рудневу.

— Там что-нибудь случилось, девушка? — спросил Джейк.

Но Тася ответила не на его вопрос, а на вопрос Руднева:

— Сторож вбежал в заброшенную усыпальницу князей Бельских, заперся на железный засов и не выходит.

— Мне нужно перезарядить кассеты, господин Богемский, — сказал Кортец и, круто повернувшись, направился к надвратной церкви.

Джейк следовал за ним.

— Скажите Волошину, пусть не отходит от усыпальницы ни на шаг. Бегите!.. — бросил Руднев Тасе и быстрыми шагами догнал Кортеца и Джейка. — Минутку, господа! — сказал он.

Заграничные гости остановились и тревожно переглянулись.

— Только что у крепостной стены было произведено покушение на жизнь профессора Стрелецкого… — продолжал Руднев, строго глядя на Джейка.

— Нам до этого нет дела, товарищ, художник! — сердито ответил Джейк. — Обратитесь в милицию.

— Милиция уже здесь, — сказал Руднев и показал Джейку свою красную книжку. — Я майор милиции Руднев. Прибыл из Москвы для наблюдения за вами.

Джейк быстро оглянулся по сторонам. Руднев уловил его мысль.

— Монастырь оцеплен плотным кольцом милиции, «товарищ Богемский»… Но вчера ночью, когда вы так трудолюбиво возились с камнем, я был здесь один… А теперь предъявите ваше командировочное удостоверение.

Кортец с безразличным видом смотрел на пышный куст сирени. Джейк нехотя подал Рудневу свое удостоверение и, нерешительно моргнув, сказал:

— Здесь какое-то недоразумение, товарищ майор.

Руднев внимательно осмотрел документ и сказал:

— Хорошо сделано… — Он сличил подпись с каким-то заявлением: — И подпись Тараканцева нормальная. Гм… А как ваше настоящее имя?

Джейк молчал.

— Ну, это мы выясним… А сейчас сдайте оружие, господа, — строгим тоном предложил Руднев и добавил, насмешливо глядя на Кортеца: — Думаю, что вы меня понимаете и без переводчика, мсье Кортец. До появления в этом монастыре вы неплохо владели русским языком.

— Я владею многими языками, господин майор, — сказал по-русски Кортец. — И я всегда выбираю тот, какой мне более удобен. Но вы, может быть, все же объясните ваше поведение?

— Ваш спутник организовал покушение на профессора Стрелецкого. У меня есть тому доказательства… А вы шантажировали гражданина Тараканцева, — ответил Руднев.

— Чепуха! — с оскорбленным видом воскликнул Кортец, но тем не менее сунул руку в карман и протянул Рудневу крохотный ножичек-нессесер в замшевом футляре.