Вероника вздохнула и выключила магнитофон. После этого решительным шагом направилась на кухню.

Ночью Веронике приснился страшный сон, и она проснулась в холодном поту.

– Фернандо! – воскликнула Вероника и начала тормошить мужа.

Монтейро заворочался.

– Что такое? – недовольно пробормотал он.

Жена еще пребывала под впечатлением сна. Валентина, ее Валентина тяжело заболела, ее любимая дочь находится при смерти!

Сон был таким реальным, что сильно смахивал на явь.

– Ты уверен, что Валентина спит?

– А что ей еще делать? Она в своей кроватке, у нее выключен свет!

– Фернандо, я что-то беспокоюсь! – упрямо повторяла Вероника. – Сходи в детскую, посмотри, все ли в порядке у Валентины!

Монтейро сел и зажег лампу на тумбочке.

– Три часа ночи! – воскликнул муж. – Что ты такое придумала?!

– Посмотри, все ли в порядке с Валентиной! – твердила Вероника.

– Но я хочу спать…

Она вскочила с кровати.

– Тогда я сама посмотрю… – она босиком побежала к двери.

– Не беспокой ее! – раздраженно кричал Фернандо жене вслед. – Оставь ребенка в покое! Перестань преувеличивать! Нельзя так носиться с ребенком, каждый вечер заглядывать, тревожить! И все из-за того, что тебе снятся какие-то кошмары…

Он смотрел на открытую дверь. Вероника уже стояла на пороге детской комнаты.

– Фернандо! – долетел до него испуганный голос жены. – Фернандо, она не дышит!

– Господи Боже мой!

Он вскочил с постели и в одно мгновение оказался рядом с женой.

Вероника тяжело дышала.

Фернандо прищурился. На детскую кроватку падал луч света, и было видно, как Валентина, положив руку под щечку, улыбается во сне.

Фернандо пробормотал ругательство и на цыпочках приблизился к кроватке.

За его спиной всхлипывала Вероника.

Фернандо наклонился над дочерью и прислушался. Тишину детской нарушало только ее спокойное посапывание.

Фернандо усмехнулся и вернулся к жене.

– Она сладко спит, – сказал он ей на ухо. – Если не веришь – убедись сама.

Вероника, все еще не оправившись от испуга, подошла к дочери и прислушалась к сонному дыханию. Выражение страха на ее лице сменилось счастливой улыбкой.

Она виновато посмотрела на мужа.

– Господи, Фернандо, я так переволновалась…

Муж прошипел в ответ:

– Это не причина для того, чтобы будить дочь посреди ночи. Ты испугаешь ее!

Когда они вышли в гостиную и закрыли дверь детской, Фернандо обнял жену. – Нельзя так изводить себя, – сказал он. – Так можно и с ума сойти…

– Не знаю, – плакала на плече мужа Вероника. – Не пойму, что со мной происходит…

Гонсалесы предложили устроить пикник в ближайшие выходные. Вероника поддержала идею – она хотела помириться с Фернандо.

– А не позвать ли нам супругов Альтамирано? – спросила она. – Мы с ними давно не виделись!

– Ничего не имею против, – отозвался муж.

Вероника с удовлетворением отметила, что Фернандо в первый раз за последние три дня улыбнулся ей. На это она и рассчитывала, предлагая позвонить Альтамирано.

…Они расположились на пологом берегу небольшого озера. Фернандо бросал камешки в воду и о чем-то говорил с Михелем. Вероника устроилась в складном кресле. У ее ног на растеленном одеяле сидели Леона и Мерседес.

Роман Альтамирано разводил костер. У него под ногами вертелась маленькая Валентина, пытаясь помочь.

Вероника не случайно попросила Фернандо, чтобы он взял на пикник это кресло. У нее были причины с особым вниманием относиться к своему здоровью и не сидеть на холодной земле.

Она знала, что забеременела во второй раз. Сейчас Вероника обдумывала, как об этом сказать мужу.

Фернандо и Михель подошли к костру, который уже развел Роман. Монтейро положил руки на плечи дочери и заботливо спросил:

– Тебе не холодно, Валентина?

– Нет, – ответила та.

– Успокойся, Фернандо, – сказала, не вставая с кресла, Вероника. – Она так хлопотала у костра, что просто не могла замерзнуть…

Временами с озера налетал прохладный ветер, он и служил причиной для тревог Фернандо.

– Папа, я пойду к Леоне и Мерседес! – сообщила о своем желании Валентина.

Она называла женщин по именам и на «ты». Это позволяли сами сеньоры Гонсалес и Альтамирано, которые души не чаяли в дочери Вероники и баловали ее.

– Фернандо, у твоей дочери проявляется женская натура! – рассмеялся Роман. – Ее тянет в женскую компанию…

– Она просто устала от твоей компании, – пошутил в ответ Монтейро. – Иди, посиди, милая, – сказал Фернандо дочери. – Но если тебе станет холодно, попроси маму, чтобы она уступила трон!

Последнюю фразу журналист намеренно сказал громко, чтобы услышали все. Фраза больно резанула по ушам Вероники, но она промолчала.

«Ведь он еще ничего не знает!» – успокоила она себя, оправдывая мужа.

Михель с наслаждением втянул в себя воздух.

– Красота! – сказал он. – Романтика!

– Почаще бы так выбираться на природу! – отозвалась его жена.

– Все дело в том, что мы очень обленились, – сказала Мерседес. – Сидим все время в городе и не можем сделать усилие и отправиться за город.

– Все-таки такая поездка отнимает много времени, – вздохнула Вероника. – Да и зачем в поисках глотка свежего воздуха куда-то ехать, когда можно просто выйти в сад.

Мерседес ответила таким же вздохом.

– Не у всех есть сад, – сказала она. – Вам с Фернандо повезло, дорогая Вероника, романтика начинается у вас во внутреннем дворике!

Фернандо насмешливо фыркнул.

– Романтика! – воскликнул он. – Мерседес, если хочешь, я расскажу, в чем заключается наша романтика! Нарисую, так сказать, романтическую картину наших будней!

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовалась сеньора Альтамирано.

У Вероники сердце сжалось от недоброго предчувствия. Она выразительно посмотрела на мужа, но тот начал рассказывать, не отрывая взгляда от огня:

– У нас, и особенно у моей любимой женушки, – свое представление о романтике! У нее есть такая длинная фланелевая рубашка. Фланелевая рубашка и шлепанцы – это девяносто процентов нашей семейной романтики!

Гонсалесы и Альтамирано заулыбались. Они и не думали, что Фернандо издевается над женой. Им казалось, он просто шутит.

Чтобы не дать повода думать иначе, Вероника была вынуждена улыбаться вместе со всеми, хотя внутри у нее все горело от возмущения.

– Так вот, – продолжал Фернандо. – Она берет это… Как это называется… – Монтейро сделал вид, будто листает указательным пальцем страницы книги в поисках забытого слова, – миску с жареным маисом… Так, надевает шлепанцы и фланелевую рубашку, залезает в постель утром в понедельник, обкладывается журналами, ставит рядом миску с маисом и грызет его до вечера… Вот такая у нас романтика! – Фернандо победно посмотрел вокруг, избегая лишь встретиться взглядом с женой.

– Ну что ж, по-моему, прекрасно! – воскликнул Михель. – Это так похоже на нас! – Гонсалес с любовью посмотрел на свою супругу.

– И на нас! – пискнула Мерседес, мельком посмотрев на бесстрастное лицо Вероники. – Правда, Роман?

– Правда! – отозвался Альтамирано. – Только ты, на всякий случай, уточни, кто именно из нас любит лежать и читать журналы…

Мерседес рассмеялась, запрокинув голову.

– Ну вот, а ты, Роман, говоришь – романтика! – подвел итог своему рассказу Фернандо. – Романтика – это другое. Это Европа, Венеция, каналы, гондолы…

Вероника вздохнула и закрыла глаза.

– Я лично предпочитаю свою фланелевую рубашку! – воскликнула она.

Это замечание было расценено как шутка. Всем стало весело.

– И я просто счастлива! – с вызовом добавила Вероника.

Только маленькая Валентина заметила, что маме совсем не так хорошо, как всем кажется. Девочка подбежала к креслу, положила руки матери на колени, укрытые пледом, и прошептала:

– Все хорошо, мама! Я тебя очень люблю!

Вероника с благодарностью посмотрела на дочь.