Положив а рот последнюю дольку апельсина, Клодия добавила:

– В любом случае его общество ничем тебе не грозит. Совсем неплохо, если тебя будут с ним видеть, поскольку граф сейчас в большой моде. Главное, не переходи известных границ.

Мадлен сделала разочарованную гримаску.

– Я понимаю. Но все-таки неприятно – подозревать в блестящем аристократе плута.

– Я же не говорю, что он и вправду таков. Просто есть обстоятельства, дающие пищу сомнениям. – Графиня мгновение колебалась. – Ну, например, не странно ли, что у него абсолютно нет родственников? Родня есть у всех.

– Нет? – нахмурилась Мадлен.

– Нет, – подтвердила Клодия. – А ведь граф очень богат. – Она потянулась за салфеткой, лежавшей у нее на коленях. – Разумеется, он не француз, но никто из людей, поездивших по Европе, не может похвастать знакомством с его родней.

– Откуда же он родом?

Мадлен подлила себе чаю и протянула чайник графине.

– Спасибо, дорогая, не надо. Я не переношу чай.

Мысли графини унеслись далеко, потом вернулись к заданному вопросу.

– Где его родина, также никому не известно, одно очевидно: граф много странствовал и объездил весь свет. Его знание языков поразительно – он говорит чуть ли не на всех наречиях мира. С русскими он русский, с арабами он араб. Такое свойственно капитанам дальних плаваний или торговцам.

Она помолчала и с озадаченным видом добавила:

– Конечно, случается всякое, но я готова прозакладывать все свои драгоценности, что изысканные манеры не приобретаются на палубе корабля.

– Я слыхала, маркиза де Нуази давала графу свои бриллианты, и он их увеличил в размерах, – заметила вдруг Мадлен, водя пальцем по скатерти.

– Да, я об этом тоже слыхала. И не только слыхала, а сама видела эти камни – они определенно стали крупнее. Разумеется, граф мог бриллианты и подменить, но зачем это ему? Какая в том польза?

Она нетерпеливо встряхнулась, словно бы отстраняясь от всего сказанного, и совершенно другим тоном произнесла:

– Я собираюсь на прогулку и велела к полудню заложить экипаж. Если желаешь, можешь присоединиться ко мне. А к вечеру нас ожидают у герцогини де Лион. Туда, хочешь не хочешь, я повезу тебя обязательно.

Бросив рассеянный взгляд за окно, Мадлен покорно кивнула.

– Тетушка, располагайте мной, как вам будет угодно. Жаль только, что моя лошадка осталась в Провансе. Было бы так чудесно прогуляться верхом.

Вид у девушки был удрученный, и Клодии захотелось ее подбодрить.

– Ну, эту беду мы поправим, – сказала она. – Сама я трястись в седле не люблю, но для тебя в нашей конюшне сыщется какая-нибудь кобылка. Полагаю, ты сумеешь управиться с ней…

– О, безусловно, мадам! Моя Шани довольно норовиста, но мне всегда подчинялась. Больше всего я любила пускать ее вскачь. Ах, как это весело – нестись не разбирая дороги! Милая тетушка, вы просто чудо, и я вас очень люблю!

Лицо девушки просветлело, но Клодия внезапно встревожилась.

– Помилуй, Мадлен, ты же не собираешься передавить всех парижских прохожих? Теперь я даже не знаю, стоит ли это все затевать. – Немного поколебавшись, графиня пришла к половинчатому решению. – Я прикажу конюху поглядеть на тебя. Если он сочтет, что твой опыт достаточен…

Мадлен сделала большие глаза.

– О, тетушка, не сомневайтесь, все будет в порядке! Просто верховые прогулки позволят мне здесь себя чувствовать не очень чужой.

– Ну, быть по-твоему.

Графиня встала из-за стола, с удовольствием глядя на оживившуюся племянницу. Чужой? Ишь чего выдумала, чтобы улестить свою тетку! Не пройдет и недели, как эта малышка совершенно освоится тут.

– Кстати, что ты наденешь вечером?

– Еще не знаю, – пожала плечами девушка.

– Я бы тебе посоветовала выбрать платье из вишневого атласа. Оно отлично подойдет к случаю, ты всех поразишь. Ужасно досадно, что придется припудривать такие чудесные волосы, но, увы, этого не избежать.

– А что мне выбрать из украшений? – кивнув, спросила Мадлен.

– Достаточно будет гранатов.

– увы, – лицо Мадлен омрачилось. – Сегодня утром Кассандра сказала, что гранатовый гарнитур поврежден. Один из замочков сломался. Он даже оцарапал меня.

Прелестную шейку девушки облегала кружевная оборка, и ранка была не видна.

– Жаль, – покачала головой Клодия. – Тогда надень бриллиантовое колье. Оно тоже тебя не испортит.

– Отлично, тетушка! Я так и поступлю!

Мадлен вдруг сорвалась со своего места и, подскочив к графине, пылко ее обняла.

– Батюшка очень тревожился, отпуская меня сюда, а я несказанно рада. И бесконечно вам благодарна за вашу ко мне доброту.

Смущенная этой вспышкой и очень ею довольная, графиня сморщила нос.

– Ну-ну, – проворчала она, – быть доброй к такой разумнице и красавице совершенно не трудно. Отпусти меня, дорогая. Нам надо переодеться для прогулки, и это тоже следует обсудить.

Письмо Беверли Саттина к Францу Иосифу Ракоци, трансильванскому князю. Написано по-английски.

« 8 Октября 1743 года.

Ваше высочество!

Имею удовольствие сообщить, что хлопоты, предпринятые известным вам господином, увенчались успехом.

Вечером 9 октября в известном месте вас будут ждать необходимые документы. Мы же с моими сотоварищами надеемся, что ваше высочество не преминет выполнить все условия сделки со своей стороны.

Выражая уверенность, что все начинания ваши приведут вас к намеченной цели, имею честь оставаться вашим нижайшим слугой.

Беверли Саттин, маг».

Клотэр де Сен-Себастьян, испустив тяжкий вздох, откинулся на подушки кареты. Беседа с де Ле Радо не порадовала его. Юнец уперся, он не желал передать ключи от сундуков с луидорами дядюшке, как его ни улещали.

Карета резко качнулась, угодив в рытвину, и Сен-Себастьян выругался. Мало того, что ему не удалось поживиться, так неизвестно еще – состоится ли что-нибудь вообще. В свое время Эшил Кресси мог ручаться за свою красотку-невесту, но имел глупость утратить ее расположение, когда та стала ему женой. Захочет ли теперь Люсьен прийти к ним, чтобы по доброй воле стать и алтарем, и жертвой будущего обряда? Сен-Себастьян нетерпеливо сжал длинную трость. Ему нужна эта женщина. Цель близка, и он не потерпит никаких проволочек.

Мысли Сен-Себастьяна обратилась к предстоящему шабашу. Он не проводил этих действ уже более шести лет и чувствовал, что его сила ослабла. Ему срочно нужно было подпитать собственное могущество кровью и страхом. Клотэр представил себе стройное тело обнаженной Люсьен де Кресси. Он будет первым, он вберет ее молодость, словно пчела нектар, а после того, как все члены круга натешатся с ней, возьмет красотку еще раз. А потом, в День всех святых, он вонзит ей в горло кинжал, и поток горячей крови хлынет в чашу в момент экстаза…

Внезапно карета вновь покачнулась и встала. Сен-Себастьян, разозлившись, высунулся из окна.

– Ну, в чем дело? – крикнул он кучеру.

– Прошу прощения, господин, – пробормотал кучер, серея от страха.

Выражение лица господина сделалось хищным.

– Нехорошо, мой друг. Очень нехорошо. Передай вожжи конюху и спускайся сюда. Да поживее!

Сен-Себастьян вылез из кареты, сжимая в руках трость.

– Я не собираюсь повторять дважды.

Очень медленно кучер спустился с козел на землю и склонился перед хозяином.

– Я хотел сделать как лучше, – жалобно произнес он, пытаясь оттянуть миг расправы. – По дороге брели нищие. Они могли попасть под копыта.

– Так переехал бы их!

Сен-Себастьян поигрывал, тростью, поглаживая ее тяжелый, оправленный в серебро набалдашник.

– Лошади могли покалечиться. Я боялся за лошадей, господин.

– Ты лжешь.

Страшный удар обрушился на плечи бедняги. Сен-Себастьян, скривив губы, выслушал вопль.

– Ложись на дорогу, – коротко приказал он.