Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Клодия обдумала эти слова.

– Ничего не выйдет, – покачала она головой.– Ее родители уже умерли, а единственная сестра – аббатиса. У Люсьен еще есть три тетки, но я сомневаюсь, захотят ли их благоверные дать ей приют… Бог мой, как мы беспомощны! – вырвалось вдруг у нее.

Кого она имела в виду? Себя? Люсьен? Всех женщин на свете?

– Спокойнее, дорогая, – Сен-Жермен накрыл ее руку ладонью.

– Ах, оставьте!

Клодия вырвалась и раздраженно повела плечиком, но внезапно лицо ее прояснилось.

– А вот и Мадлен! – улыбнулась она, указав на племянницу, входящую в залу под руку с каким-то красавцем.– С ней барон де Турбедиг. Дорогая, мы здесь!

Услыхав голос тетки, Мадлен остановилась и что-то сказала своему спутнику.

Элегантный молодой человек, посверкивая розовато-лиловым нарядом, вежливо поклонился и устремился вперед, расчищая дорогу с таким рвением, будто за ним следовала по меньшей мере императрица.

– Тетушка, – произнесла томно Мадлен, – как хорошо, что я вас разыскала. Я умираю от голода, эти танцы меня измотали вконец.

Сен-Жермен встал и предложил девушке стул.

– Добрый вечер, мадемуазель, – сказал он, стараясь не смотреть ей в глаза.

Мадлен одарила его небрежной улыбкой.

– Здравствуйте, граф. Полагаю, я должна поблагодарить вас за учтивость. Мы так долго не виделись, что теперь, наверное, обязаны обращаться друг к другу с соблюдением всяческих церемоний.

Сен-Жермен пропустил этот выпад мимо ушей.

– Вы позволите принести вам ужин? Но тут вмешался подрагивающий от нетерпения де Турбедиг.

– Нет, извините, граф, это моя привилегия. Вы уже услужили тетушке, оставьте племянницу мне.

Он отвесил поклон и удалился, прежде чем ему успели что-либо возразить.

– Резвый юноша, – пробормотал Сен-Жермен. Мадлен резко обернулась к нему.

– И, заметьте, очень ко мне привязан. Что, собственно, я в нем и ценю.

– Ах, Мадлен, – вздохнула Клодия, укоризненно покачав головой.

– Ничего-ничего, – сказал Сен-Жермен.– Я заслужил эту суровость. Человеку моего возраста трудно рассчитывать на что-то другое, когда вокруг столько блистательной молодежи.

Взгляды мужчины и девушки на мгновение встретились.

– Может, вы и не так молоды, граф, – заметила Клодия д'Аржаньяк, – но любезности кое-кто мог бы у вас поучиться.

– Благодарю вас, мадам.

Сен-Жермен взглянул на Мадлен еще раз.

– Я в отчаянии, что не могу сопровождать вас в Сан-Дезэспор. Срочное дело отзывает меня из Парижа.

Он отступил на шаг, собираясь откланяться, но Мадлен остановила его.

– Граф, я… я весьма сожалею, что вы не едете с нами! И скучаю по нашим музыкальным занятиям.

– Я вскоре представлю на ваш суд несколько новых пьес.– Он оглядел зал.– Однако преданный вам барон возвращается. Его общество, несомненно, вас развлечет.

Ответом ему был умоляющий взгляд.

– Но… мы ведь еще увидимся? Взгляд графа смягчился.

– Возможно.

К столу уже приближался сияющий де Турбедиг.

Текст писем Сен-Жермена к лакею и мажордому, писанных одновременно правой и левой рукой.

«25 октября 1743 года.

Дорогой Роджер, Эркюлъ!

Мне придется покинуть Париж дня на четыре. В этот раз я еду верхом и один.

Если мое отсутствие будет замечено, говорите, что на то есть причины.

Через пять дней, если я не вернусь и от меня не будет известий, можете приступить к розыскам в оговоренном нами порядке. В случае надобности разрешаю прибегнуть к услугам Саттина, но ни при каких обстоятельствах не привлекайте кого-то еще. Обращаться к помощи светских властей или духовных лиц категорически запрещаю.

Завещание лежит в условленном месте. Там же оставлены распоряжения, как провести погребальный обряд. Вы вскроете эти конверты, если мое отсутствие продлится более трех недель.

Прошу отнестись к моим указаниям так, словно речь идет о спасении вашей души.

Сен-Жермен.

(подпись, печать)».

ГЛАВА 6

Даже сумрачный осенний денек не умалял радости скачки. Опавшие листья хрустели под копытами лошадей – граф Жервез д'Аржаньяк и его гости мчались за молодым оленем, хотя почти никого из них не заботило, будет благородное животное загнано или нет.

Мадлен неслась как маленький вихрь, опережая всех всадников корпуса на три и увеличивая разрыв. Встречный ветер жадно трепал багровую амазонку, глаза девушки светились весельем. Ее крупный поджарый английский скакун все наддавал, и она его поощряла. Скачка словно бы притупляла чувство гремящего одиночества, поселившееся в Мадлен с момента отъезда в Сан-Дезэспор. Впрочем, она убеждала себя, что тоскует лишь по Парижу.

Впереди возникла живая изгородь, и жеребец Мадлен с легкостью перескочил через нее. Через пару секунд это препятствие успешно преодолели и остальные всадники, за исключением шевалье Соммано, чья лошадь зацепилась за толстую ветку и сбросила седока. Шевалье кубарем полетел в кучу прелой листвы и тут же вскочил на ноги, оглушенный, но невредимый.

– Берегись! – прокричал де Ла Сеньи, пришпоривая своего огромного гнедого коня и нагоняя Мадлен.

– Вы нас ослепляете, мадемуазель. Какое изящество! Какая отвага!

Мадлен твердой рукой придержала своего жеребца – лес перед ней ощутимо густел, деревья смыкались.

– Прошу, не мешайте мне, сударь. Тропа слишком узка.

– Помешать вам? Но на это нет сил! Я совсем уморился, вас догоняя! – Де Ла Сеньи широко улыбнулся.– Вы потрясающая наездница.

– Это комплимент не мне, а моему отцу: все, что я умею, его заслуга.

Мадлен раздражала навязчивость де Ла Сеньи, и, если бы случай вышиб из седла и его, она бы была только рада.

Улыбка де Ла Сеньи сделалась шире.

– Ну-ну, не скромничайте, Мадлен. В вас больше таланта, чем школы. Хозяйка хорошего дома должна быть именно такова.

Он осадил гнедого, пропуская Мадлен вперед. Девушка сжала зубы. За три дня этот щеголь успел смертельно ей надоесть. И он еще смеет делать какие-то там намеки!

Ее обдало ветром. Совсем рядом, в опасной близости к ней, как комета пролетел граф Жервез; голова его жеребца страшно закидывалась. Д'Аржаньяк поражал всех отчаянной манерой езды и порой только чудом избегал неминуемой смерти. Он прокричал что-то неразборчивое, махнул рукой, пришпорил коня и устремился вперед. Далеко за деревьями молодой олень перемахнул через кусты, переплыл ручей и бросился в лес. Это были уже чужие угодья.

– А вот вам пример отсутствия какой-либо выучки, – рассмеялся де Ла Сеньи, возвышая голос, чтобы Мадлен могла его слышать.– Ваш дядюшка просто сорвиголова. Вы ведь не собираетесь ему подражать? Или все же решитесь?

– Я решусь на все, лишь бы избавиться от тебя, – пробормотала Мадлен сквозь зубы. Она порадовалась тому, что в этот раз отказалась от услуг своей испанской кобылки – ужасная скачка наверняка бы давно измотала ее.

Они выехали из-под деревьев на открытое место. Луг перегораживал довольно высокий забор из жердей, обозначавший границу земель д'Аржаньяка, Сам граф уже пересек ручей и направлялся к соседскому лесу.

Девушка ощутила, что жеребец под ней изготовился к непростому прыжку, и поджалась. Англичанин прыгнул, Мадлен наклонилась вперед, потом – в полете – откинулась всем телом назад, едва не ложась на круп. Когда копыта ее скакуна коснулись земли, она выпрямилась и подхватила поводья.

Де Ла Сеньи чуть запоздал с командой. Его гнедой зацепил копытом верхнюю жердь и чуть не упал, но та, по счастью, переломилась.

Жервез исчез в лесу, остальных не было слышно. Очевидно, они остались далеко позади. Подул холодный ветер, шурша опавшей листвой. По небу неслись серые тучи.

В душу Мадлен стала закрадываться тревога Если ее застанут наедине с де Ла Сеньи, пойдут пересуды. Англичанин, оскальзываясь, брел по мелкой воде, и девушке отчаянно захотелось его пришпорить. Сзади – где-то за изгородью – затрещали кусты; похоже, кто-то сквозь них уже пробивался. Страх холодным комом подкатил к горлу Мадлен.

29
{"b":"105412","o":1}