– А как ты догадалась?

– Уж я-то мужа своего не знаю, – улыбнулась Ольга. – Да не только в том дело. Сказки ты мне давно уже сказывал. Я дивилась, дивилась, а потом поняла, что не может так рассказывать тот, кто такое выдумал или кому рассказывали. Так может только тот говорить, кто это сам все видел. Кто на чудных машинах, которые словно птицы, летал, кто на повозке без коней, что быстрее ветра мчится, ездил, кто по чудной машине с другой стороной света разговаривал. Аль не права я?

Она подошла к Артему и обняла его. «Вот так и проваливаются разведчики», – подумал Артем.

– Права, – ответил Артем. – Давно ли поняла?

– Недавно. Только вот не разберу я, своей волей или по неволе ты сюда попал.

– Нет, не своей, – ответил Артем. – И вернуться мы туда не можем. Да и не надо нам. В том мире хоть чудес много, да зла не меньше.

– А мне понравился твой мир, – опустив глаза, произнесла Ольга. – Но здесь жену не спрашивают, когда муж решил что-то. Сказывай, в чем твоя воля. Я с тобой пойду. Ты добрый. Знаю, не бросишь ты меня с ребенком.

– Хорошо, – сказал Артем, – есть в горах, за великой степью, замок. Живут там добрые и сильные люди. И правят ими мудрые правители. И делают они все, чтобы в этом мире лучше жилось. Вот туда я и хотел ехать.

– Значит, так тому и быть, – произнесла Ольга. – Только христианская ли это страна?

– Христа там почитают, – ответил Артем, – да других святых и ангелов, что от Бога. Церквей у них только нет. Не нужны им церкви, потому что Бог с ними без попов говорит.

– Тогда это и впрямь счастливая страна, – ответила Ольга, – едем, Артемушка.

– Я должен остаться здесь еще на некоторое время. Но, может быть, будет лучше отправить тебя в Москву, под охрану князя Дмитрия.

– Нет, мы с Генрихом останемся с тобой.

Артему очень редко снились сны. А если и снились, он редко помнил их после пробуждения. Пожалуй, после того памятного сновидения, в котором он встретился с отцом Александром, Артем больше не мог припомнить ни одного. Но это, пришедшее в одну из последних его ночей в Петербурге, запомнилось ему надолго. Ему снилось, что он идет по длинному каменному коридору, похожему на те, что он видел в гатчинском замке. Шаги гулко отдавались под сводами. Внезапно стены растаяли. Слева прямо от каменного пола простиралась мягкая зеленая травка, заканчивавшаяся обрывом в нескольких метрах. Но за обрывом видны были горы, потрясающие своей красотой и мощью. Заснеженные вершины сверкали на утреннем солнце, ледники переливались бриллиантовыми отсветами.

Справа к каменному полу коридора тоже подступала зеленая травка. Но уже не такая ровная, как слева, а болотная, растущая кустиками. Над ней росли тонкие деревца, и вечернее солнце ласкало их кроны. По оси, завязнув в болотной грязи, посреди зарослей кустарника стояла слетевшая с дороги «восьмерка». Было видно, что машина мало пострадала. Артем подумал, что вытащить ее на дорогу будет не так уж сложно. Водительская дверца была открыта, и около нее лежал молодой человек, в котором Артем без труда узнал себя. Никаких травм на своем теле Артем не увидел. Он вдруг понял, что если сойдет сейчас с этого коридора вправо, то проснется в этом теле, сможет вывести машину на дорогу с помощью первого же проезжающего по дороге грузовика и поедет домой, в квартирку у станции «Проспект Большевиков», ему снова будет двадцать девять, и все вернется на круги своя. Перед его мысленным взором пронесся дом, родители. Но вспомнил он также и бессмыслицу своего конторского сидения. Вспомнил грязь, ложь и подлость, которые ждали его в конце шоссе, пробегавшего за задним бампером машины, и отвернулся.

Слева манили своей чистотой и силой горы. Он уже собирался шагнуть на мягкую горную травку, но, повернувшись направо, обнаружил, что картина там изменилась. Теперь он видел богатый коттедж со стоящей около него дорогущей «БМВ». Посмотрев на этот вид, Артем снова взглянул налево. Там стояли все те же горы. Снова повернувшись направо, он снова увидел новую картину. Он как бы стоял на борту яхты, бросившей якорь невдалеке от какой-то курортной набережной. На набережной рядком стояли дорогие машины, в основном американского производства, припаркованные между огромными пальмами, а с песчаного пляжа, начинавшегося от камня набережной, его призывно звали три девушки с весьма соблазнительными формами в купальниках, лишь частично прикрывающих интимные места. Артем снова повернулся налево. Горы стояли столь же неколебимо, и ничего не изменилось с этой стороны. Он снова бросил взгляд направо. Там по заснеженным улицам Москвы на огромной скорости ехал «шестисотый» «мерседес» с мигалками, гаишники, стоящие по бокам дороги, отдавали ему честь, остановив транспорт, двигающийся с примыкающих улиц.

Артем окончательно потерял интерес к правой картинке и решительно сошел на горную травку слева. Он вдохнул чистый горный воздух, ощутил, как его кожу ласкает солнце, и впервые за долгие годы почувствовал себя дома. Обернувшись назад, он увидел, что от второй части, которая осталась за коридором, его теперь отделяет прозрачная, но крепкая стена. Там снова была слетевшая с трассы «восьмерка». Он увидел, как нечто светлое, имеющее эллипсоидную форму, что-то, от чего исходило ощущение добра и покоя, спускается к нему, там, за стеной. Это нечто легко вошло в тело, и тот Артем вдруг глубоко вздохнул, поднял голову и осмотрелся. Артем, наблюдавший все это с травянистой горной площадки, понял, что там, за стеной, в том мире, все будет хорошо. Прозрачная стена замутнилась, стала матовой, непрозрачной и вдруг растаяла вместе с остатками коридора.

Артем оказался на краю большого травянистого горного плато. От обрыва его отделяло метров десять. Он присел на траву и некоторое время любовался окружавшими его красотами. Он вдруг понял, что теперь свободен. Свободен абсолютно, потому что отныне все счета оплачены, все грехи прощены. В одно мгновение он осознал все ошибки, которые совершил, все обиды, которые нанес, все удары, которые получил когда-либо, и осознал, что простил и прощен, потому что понял нечто главное.

Артем поднялся, разбежался и прыгнул с обрыва. Он полетел. Не вниз, а над горами, все больше и больше набирая скорость. Под ним неслись горные пики и лощины, плато и склоны, местами покрытые зеленой травой, а местами каменистые или с языками снега и льда. Река, берущая исток из ледника, низвергалась водопадом с высокого склона, неся свои воды к океану. Артем все больше набирал скорость, паря над горами, казалось, вбирал в себя их мощь. Несмотря на то что несся он с огромной скоростью, он не чувствовал сопротивления воздуха. Был лишь восторг полета.

Горы кончились, и теперь он пролетал над субтропическим лиственным лесом. Снизившись, он летел теперь с меньшей скоростью, ощущая все прекрасные запахи леса, видя ярко раскрашенных птиц и слыша их голоса. Лес плавно перешел в сад с благоухающими цветами на деревьях, кустарниках, на клумбах. Через сад протекало множество ручейков и маленьких речушек, журчащих чистыми водами, а над ними красовались изящные мостики. На пригорках стояли беседки.

Пролетев через сад, он обнаружил, что тот заканчивается морским пляжем. Здесь Артем приземлился. Под его ногами зашуршал мелкий, нагретый ласковым солнцем песок, а перед ним катило воды лазурное, чистейшее море.

Он глубоко вдохнул чистый морской воздух и услышал за спиной знакомый с детства голос: «С возвращением, сынок».

В середине мая князь Андрей давал прием для знати своего новообразованного государства и иностранных гостей по случаю именин своего сына. Артем терпеть не мог всех этих балов и приемов, но был вынужден присутствовать на них по долгу службы. Ведь только жены и дочери высокопоставленных лиц думают, что балы у первых лиц государств даются, чтобы они могли станцевать менуэт или продемонстрировать свои украшения. Все остальные прекрасно понимают, что делается это, чтобы лидеры различных партий и групп, иностранные посланники и придворные в неформальной обстановке смогли обсудить текущие дела. Этот же бал был весьма представителен. Прибыли и представители крупнейших торговых гильдий, и наиболее богатые заморские купцы, поэтому работы у Артема было более чем достаточно.